Страница 9 из 15
— Прошу прощения за опоздание. Акт печатал по итогам проверки мебельной фабрики, — важно заявил он и положил перед Самедовым машинописный листок.
— Это всё? — отложил он акт и взглянул на меня.
— Можно посмотреть? — протянул я руку за актом. — Кирилл в этот раз сам анализ делал…
Самедов удивлённо вскинул брови и подал мне акт.
Ну как я и думал, Борщевскому захотелось славы и фанфар, и он пустился во все тяжкие. Нашел «очень подозрительные», но на самом деле незначительные перерасходы материала. Кирилл радостно делал самонадеянный, ничем не подтвержденный вывод, что то ли запороли и в отходы списали, то ли на левый товар пустили. Но только на основании небольшого перерасхода одного вида материала, да даже двух, делать выводы о левом выпуске не стоит, чревато. Можно в разговоре с предполагаемыми бенефициарами блефануть с помощью этой информации. Но на серьёзные доказательства злого умысла это всё не тянет. Самедов не идиот, сразу это понял. Кирилл только один с видом победителя смотрел на нас всех свысока…
— Павел, посмотри внимательно, — сказал Самедов, глядя прямо мне в глаза. — Не хотелось бы пропустить что-то серьёзное.
Намекает, что написанное Кириллом ерунда, и ему нужны по-настоящему серьезные улики, что на фабрике что-то нечисто. Все еще гнет свою прежнюю линию, что нам нужно что-то там обязательно найти. Вот же как его группировка положила глаз на современное предприятие, выпускающее дефицитную продукцию!
Придётся вскрывать карты.
— Рашид Фархатович, можно с вами с глазу на глаз переговорить? — не отводя от него взгляда, спросил я.
В кабинете повисло напряженное молчание. Студенты удивлённо переглянулись между собой. А бедный Борщевский растерянно переводил взгляд с меня на Самедова.
— Оставьте нас, — распорядился хозяин кабинета. — Подождите в приёмной.
Все вышли, и мы остались с Фархатычем одни. Как вести разговор? В открытую? Решил в открытую, лучше сразу расставить все точки над «и».
— Рашид Фархатович, — начал я. — В понедельник с утра у метро меня перехватили некие люди и очень настоятельно попросили сесть в машину… в чёрную Волгу, — я смотрел в глаза Самедову. — Человек на заднем сидении, куда меня усадили, интересовался результатами рейда на фабрику. Я сказал ему, что фабрика замечательная и рейд ничего не выявил. После чего он похвалил меня за сообразительность. А фамилия этого человека Межуев, — я выждал немного, пока Самедов опять начнёт дышать. — Да-да, который Владимир Лазоревич, через «о». Рашид Фархатович, прошу меня понять и простить, но я ничего плохого про эту фабрику ни писать, ни подписывать не буду.
— А что сразу не сказал? — агрессивно спросил меня хозяин кабинета.
— Да я вообще не из болтливых, — улыбнулся я, — не начни Кирилл на пустом месте ерунду про нарушения придумывать, я бы и сейчас промолчал. Но раз он начал, я обязан вас предупредить, чтобы вы у него на поводу не пошли. Сами понимаете, что человек такого масштаба может со всеми нами сделать, если серьезно обидится.
Комсорг понимал. Еще как понимал, судя по его взгляду. Вся агрессия исчезла. Он вспомнил, что, в принципе, он мне никто, чтобы я такие вещи просто так разбалтывал. И я даже увидел, если не показалось, нотку одобрения во взгляде, что я не из болтливых. Ну так я потому так и сформулировал. Мало ли мне с ним какие дела еще надо будет делать серьезные в будущем, пусть у него закладочка в мозгу останется, что я не побегу тут же трепаться об этом направо и налево.
Фархатыч встал из-за стола и подошёл к окну. С минуту он о чём-то думал.
— Зови всех. — наконец, повернулся он. — Спасибо, что сейчас предупредил. Материалы, что Кирилл принес, там все чисто? Не будет по ним проблем для фабрики?
— Если его отчет подчистить от всяких обвинений, то нет, — заверил его я, — комар носу не подточит.
Я пригласил всех в кабинет. Лёха, Светка и Маша озабоченно поглядывали на меня. А Борщевский уже понял, что что-то не так, и победителем больше не выглядел.
— Заключение, что представил Кирилл, нужно будет переделать. — спокойно огласил своё решение Самедов. — Хорошая фабрика, мне приятно то, как там заботятся о рабочих. Не надо там всяких необоснованных замечаний из воздуха лепить. Павел, займешься этим. А материалы по фабрике приложи к акту. Кирилл, передашь все Павлу.
— Хорошо. — ответил Борщевский, вопросительно глядя на Фархатыча, ожидая ещё каких-то распоряжений. Взгляд у него был, как у побитого пса, любящего хозяина и не понимающего, что он сделал не так. Велели же грязь найти, вот он весь в ней, а хозяин недоволен…
— Всё. С этой проверкой закончили. — подвёл итог Самедов. — Свободны.
Мы вышли, и команда обступила меня, вопросительно глядя.
— И что это было? — озвучил интересовавший всех вопрос Кирилл.
— Просто рассказал на словах, как там все организовано здорово. И станки новые, и рабочие довольны. А уж как о них заботятся! И в такой ситуации предъявлять предприятию небольшой перерасход… Чревато для нас, если по этим материалам устроят настоящую, большую проверку, и ничего не подтвердится. Репутация у «Комсомольского прожектора» должна быть кристально чистой. И комсорг согласился.
— Да ну тебя! — обиделся Борщевский, развернулся и пошёл прочь.
— Кирюх, не забудь мне все материалы по фабрике сдать! — напомнил я ему в спину. Обидеться он обиделся, но, обернувшись на мгновение, все же кивнул.
Мы пошли на выход. Девочки шли впереди, а мы с Лёхой чуть отстали.
Галия, Юра и Василий Иннокентьевич колдовали над праздничной группой. Загрунтовали фанеру сразу в нежно-голубой цвет, а ель заднего плана в тёмно-зелёный. Шура с Петровичем два дня подготавливали заготовки под роспись. Пропитывали и красили. И вот теперь пришла очередь собственно росписи.
Юра с Василием Иннокентьевичем занимались основной заготовкой. А Галия и Шура расписывали ель. Им показали, как это нужно делать, они быстро сообразили и делали, как им сказали.
— Иголки и ветки будут сохнуть сегодня и завтра, а потом начнёте елочные игрушки рисовать, — планировал работу Василий Иннокентьевич. — Девчонки, принесите из дома ёлочных игрушек, чтобы было на что смотреть. Натура нужна же. Шары, снежинки, зверушки, сосульки… Что рисовать проще.
Галия с Шурой переглянулись.
— Это мы запросто! — заявила малярша и подмигнула растерявшейся Галие. — Подумаешь, сосульки нарисовать?