Страница 13 из 15
Галия сделала шаг в его сторону.
— Стой! — крикнул я и выскочил за ней. Нервы сдали.
Вспомнил, как к Славке подбирался на обрыве. Встал в полный рост. Остановил Галию. И пошёл к этому придурку спокойно, не прячась. Пока он в темноте, да с пьяных глаз разобрал, кто к нему подходит, я уже тянул его на себя подальше от края.
Мужики налетели, скрутили этого барана. Галия в меня вцепилась, расплакалась.
— Всё, всё, всё. Не плачь, — поднялся я. — Где твои игрушки ёлочные?
Обнял её за плечи и повёл к люку. Там остались только коллеги Галии. Эдичку увели и все официальные лица спустились вместе с ним.
— Ты что такой грязный! — воскликнула ещё одна женщина из их коллектива, пока я спускался, поддерживая спускающуюся следом Галию.
Только оказавшись на освещённой лестничной площадке, мы с женой обратили внимание на моё пальто. Вывозился я на крыше знатно.
— Снимай, — велела коллега жены. — Сейчас растворителем почистим.
— Это бензином надо или керосином, — подсказал ей Петрович. — Иннокентич, где у тебя керосин?
— Пойдёмте к нам, — опомнился старый. — Что мы тут стоим.
Юрка протянул мне наши свёртки с игрушками, взял наши портфели и потащил вниз. Мы с женой, оказывается, на автомате у лестницы под люком всё побросали, когда нас наверх позвали. Хорошо, хоть это СССР — в девяностых кто-нибудь под шумок обязательно бы приделал ноги к нашему имуществу.
В мастерской Галия пришла в себя, поставила греться чай. Отвела меня руки помыть. Когда мы вернулись, нас уже ждал Михаил, помощник местного комсорга.
— Ну устроили вы тут сегодня! — воскликнул он, увидев нас и бросаясь нам навстречу. Впрочем, по его возбуждённому лицу и искрящимся любопытством глазам я понял, что он нас не ругать сюда пришёл.
— Так это не мы, — протянул я ему руку.
— Да знаю, знаю… — примирительно сказал Миша. — Рано или поздно этим бы закончилось. Да, Василий Иннокентьевич. Вы ещё в прошлый раз говорили, что он раз от раза тяжелее выходит. Вот и не вышел вообще. Что с ним теперь делать?
— Жаль дурака, — сказал старый. — Он талантливый. Может, дадут ему ещё шанс?
— Алкоголизм не лечится, народ, — сказал я. — Можно только взять и отказаться от алкоголя сознательно. Но это очень тяжело. Любой запретный плод, сами знаете, сладок. Он сам должен захотеть. А захочет он быстрее, когда последствия появятся. Надо было раньше его увольнять, быстрее опомнился бы.
— Или совсем бы скатился. — добавил Иннокентич.
— Так все равно ведь скатился, — ответил я. — Тут уж ничего не поделаешь. Он уже алкоголик. И это не ваша вина.
Мне показалось, что старый очень переживает за Эдичку. Слишком для обычного коллеги.
— Иннокентич когда-то руководил этим подразделением, Эдуард его ученик. — догадавшись о моих подозрениях, объяснил Михаил.
— Да, он как сын мне. — с чувством подтвердил старый.
Это серьёзно. За близкого человека всегда переживаешь, даже если этот дурень сам всё испортил. Всё, молчу.
Но Галию в этой богадельне не оставлю, если Эдичку не уволят. Кивком головы отозвал Михаила.
— Слушай, мне не хочется, чтобы жена работала в такой обстановке. — тихо сказал ему я. Помощник комсорга кивнул с сочувствием. — Если его не уволят, придётся уволиться ей. Хотя, ей здесь очень нравится.
— Сейчас ждем, что медики ещё скажут. Может, он и не вернётся. — похлопал меня по плечу помощник комсорга. — В любом случае, после таких выходок месяц, не меньше, его на бюллетене продержат и обследовать будут в психиатрии. Так что, прямо сейчас увольняться не надо.
— Хорошо. — чувствуя явное облегчение, ответил я.
— У тебя же есть мой телефон? — уточнил Михаил.
— Да.
— Позвони через месяц, уже понятно будет, увольняться ли ей. А пока не говори ничего. Она тут так сработалась со всеми. Какой макет представили! А ведь там полно ее работы, Иннокентич сказал, и Юру этого она тоже привела. Согласен же?
— Согласен. — улыбнулся я.
Мне сразу полегчало, что не надо прямо сейчас Галие всё бросать. Это старому Эдичку жалко, а остальные, как я посмотрю, не сильно из-за него переживают, улыбаются, вон, смеются. Похоже, достал он тут многих неслабо. Ладно, пусть Галия ещё поработает.
Да и мне приятно было, вот прямо гордился тем, как серьезно она за дело тут взялась. Сказал же ей прямым текстом, что это временная работа, и надрываться особо не надо, но нет, она так не умеет. Ценное качество в человеке, буду в ней такой настрой и в будущем поддерживать. Хуже нет, когда человек на работу ради денег ходит, никакого удовольствия от нее не получая. Каждый час за два идет… А если горишь работой, то можешь и не заметить, как рабочее время пролетело…
Ждал жену часа полтора, они всем отделом, не сговариваясь, остались работать, даже когда рабочее время вышло. Но мне же и лучше. Позанимался в спокойной обстановке, с чашкой чая в руках за столом, заставленным баранками всякими и пряниками. Чем ближе сессия, тем напряжённей становилась учёба. Мне, конечно, в «Комсомольском прожекторе», уверен, смогут помочь с зачётами и экзаменами, но это последнее дело с такими просьбами обращаться. Уроню свой авторитет только. Так что лучше погрызу гранит науки. Не хочу никому быть должным без сильной необходимости.
В какой-то миг, отвлекшись от учебников, взглянул в окно. На улице по-прежнему шел снег. Танцевали свой загадочный танец снежинки, вспыхивая в свете из окна огоньками. Снова вспомнился магазин из моего детства. Какое странное ощущение у меня осталось от его посещения. Вроде как в детстве своем побывал снова, словно чудо наяву увидел. С другой стороны, как будто со стороны на все смотрел, из другой жизни. Смотрел и не мог до конца понять, что чувствую. Пацан еще этот, Пашка…