Дикий папочка

Не спрашивает, а блеет овечкой. Чую, разговор будет интересный.

— Да нормально вроде, — сажусь на ступеньку крыльца, и Ян устраивается рядом. — Откуда у вас мой номер?

— Одна моя знакомая работает с троюродным братом бывшего жениха Ани…

— Понятно, — обрываю явно не короткий «семиюродный» рассказ сплетницы.

— Ты же знаешь, я всё найду, если понадобится, — хихикает Ольга Петровна. — Кстати, Аня в больнице, — сообщает как бы между прочим.

— Эм-м… — кошусь на Яна. — Что случилось с Аней?

Не дай бог мой дикарь приложил к этому лапу. Ещё одна его тайна?

— Снаркоманилась она, — выдаёт Ольга Петровна. — Подсела на что-то страшное. Её отец из ночного клуба полумёртвую вывез. Говорят, не выживет девчонка. А ещё поговаривают, что её на это дело Глеб подсадил, чтобы она на него в полицию не заявила. Твой бывший муж её побил.

— Я в курсе, что Глеб ударил Аню… — отвечаю эхом.

Кошмар какой. Я была замужем за настоящим ублюдком. Оказывается, можно жить с человеком и даже не подозревать, на что на самом деле он способен. Новость печальная. Какой бы Анька ни была, смерти я ей не желаю. Тем более такой. А с другой стороны — хорошо, что Ян к Аниной госпитализации отношения не имеет. Вон, сидит рядом с видом самого честного оборотня в мире.

— Но я звоню поговорить не об этом, Лерочка. Глеб ещё кое в чём отличился, — намекает загадочно Ольга Петровна и замолкает.

Я здорово напрягаюсь. Не надо быть очень умной, чтобы догадаться, с чем это «кое-что» связано. С Машей.

— Слушаю, — выдохнув, морально готовлюсь к худшему.

— Моя сестра работает бухгалтером в социальной защите, а они находятся в одном здании с опекой… — Ольга Петровна снова вдаётся в «семиюродные» подробности.

— Давайте, пожалуйста, короче.

Я не выдержу слушать всю цепочку сплетнеобразования. После слова «опека» мне уже дурно.

— Глеб возил инспектора опеки в деревню, где ты жила. А потом они осматривали вашу квартиру.

Сплетница сокращает рассказ до минимума, но мне всё понятно. Наверняка прежде, чем зафиксировать пепелище, которое осталось на месте моего дома в Любушках, инспектор опеки получил на лапу. А потом Глеб его ещё и в квартиру свозил — показал, какие у него там прекрасные условия для дочери.

— Это всё? — интересуюсь у притихшей сплетницы.

— Лерочка, скажи, а правда, что ты дочь в лес жить увезла? — добивает вопросом Ольга Петровна.

— Какое это имеет значение? — у меня проседает голос.

— Со слов Глеба, опека этот факт зафиксировала. Лерочка, если тебе настолько негде жить с ребёнком — ты скажи. Мы придумаем что-нибудь.

— Спасибо, не надо. Мы с Машей живём в хороших условиях.

Условия в стае на уровне. Только что толку от этого? Привести сюда инспектора опеки равно сдать Глебу место, где я прячу от него дочь. Это невозможно.

Дикий папочка молча вынимает у меня из руки телефон и жмёт на сенсорную красную трубку на дисплее.

— Хватит её слушать, — заявляет.

— В смысле?! — вспыхиваю моментально. — А если это ещё не всё?!

— Похрен. Кончать его надо.

— Ян, погоди, — я мотаю головой, — может, сначала попробуем… Ну не знаю… — у меня начинается паника. — Поедем в город в дом твоей сестры и тоже пригласим туда опеку.

Жалости или сострадания к Глебу я не испытываю. То, что его тело нужно Васе, я поняла и приняла. Надо значит надо. Васька важнее. Только пусть это не будет связано с Машей.

— Лер, вот про такую нервотрёпку я тебе и говорил, — дикарь обнимает меня и целует в лоб. — Одних вас с дочерью я в город не отпущу — поеду с вами. А у меня новые волки присоединение к стае ждут, зима на носу. У тебя класс в школе. Всё бросим — поедем ублажать опеку. Получится или нет — вилами по воде писано. А развод меньше чем через неделю, и там будут определять местожительство Маши. Паха хороший юрист, но он не справляется.

Каждое слово Яна бьёт в яблочко. Я понимаю, что он прав. Глеб — конченый подонок. История с Аней лишнее тому подтверждение. Он её уничтожил. И хочет уничтожить меня. Больше этому нелюдю ничего не интересно. Любые способы, любые методы для достижения цели…

— Ты уже придумал как?.. — кладу голову Яну на плечо.

— Думай не об этом. Думай о том, что мы пытались играть по правилам, но Глеб сам роет себе яму. Он играет по-крупному. Я тоже.

Я не росла в волчьей стае. Я росла среди людей. Теперь мне непросто.

А Ян?.. Он волк. Зверь. Хищник. Дикарь. Это не значит, что ему убить другого всё равно что глоток воды сделать. Но речь о дочери. За своего волчонка дикий папочка пойдёт до конца. А ставки в этой паршивой игре достигли максимума. Дальше повышать некуда.

Глава 46

Звоночек от Лериной знакомой для меня — гонг к началу конца Глеба. Одна луна знает, сколько вариантов я перебрал. А сколько планов спланировал! Но крайняя идея, которая родилась в моей голове полчаса назад, вне конкуренции. И для её осуществления мне нужна сделка. С Катей.

Охоту я отменил, но дома не остался. Я убедил Леру лечь спать, а сам поехал на заимку поболтать с бывшей. Как ей знакомство с новой самкой стаи? Я лично от Лериных способностей охренел. Но могу сказать наверняка — в преддверии нашего важного разговора с Катей этот «холодный» душ из магии пришёлся кстати. Деморализованная волчица — то, что мне сейчас нужно.

— Как дела? — спрашиваю у оборотня, который сменил Петю.

— Нормально. У меня. А у этой не очень, — кивает на клетку с пленницей. — Ныла часа два, что умирает и ей нужен шаман. Ну я глянул так… Не помирает она, и не стал звонить тебе.

— Это ты правильно сделал, — хлопаю волка по плечу.

Нечего пленниц баловать. Лизнула ранку — и спать ложись. Шамана ей…

— Чего, Катюш? Не спится? — приваливаюсь плечом к прутьям.

Волчица, свернувшись бубликом, лежит на полу клетки и изображает страдания. Хотя, может, не совсем изображает, но точно преувеличивает.

— Шамана приведи, — зло шипит бывшая. — Твоя человечка меня ранила.

— Значит, ты была плохой девочкой, — откровенно издеваюсь. — Просто так Лера бы тебя не обидела.

— Чо пришёл среди ночи, а? — поняв, что я не ведусь, волчица заканчивает ломать трагедию и садится на попу. — Человечка не дала, и ты решил по старой памяти ко мне прийти? — провоцирует.

— Вообще-то я с другим предложением пришёл. Но ты, смотрю, борзая шибко и сбавлять обороты не планируешь, — сплёвываю на землю и делаю вид, что собираюсь уходить.

— Стой-стой-стой! — Катя встаёт на колени и хватается за прутья. — Я пошутила. Прости… — извиняется, но не от души.

— Луна простит, — бросаю холодно и шагаю прочь.

— Ян! Не уходи, пожалуйста! Я сделаю всё, что ты скажешь, только не отдавай меня родственникам!

Это я и хотел услышать. Теперь и поговорить можно.

— Прям всё? — вернувшись к клетке, присаживаюсь на корточки рядом с волчицей.

— Угу! — рьяно кивает. — Они меня казнят, — жалобно сводит брови. — А я жить хочу, — в её голосе слеза, и на этот раз искренняя.

— Кто бы сомневался, — бурчу тихо. — Есть вариант спасти твою никому не нужную задницу, — говорю громче.

— Как? — Катя готова слушать и слышать.

— По сути, я возвращаю тебя родичам, и они должны вернуть мне в пятерном размере калым, который мой отец заплатил за тебя. Мне, Кать, сейчас деньги нужны дозарезу. В стае большое пополнение намечается и зима на носу, — делаю вид, что размышляю. — Сама понимаешь…

— Нет, погоди! — бывшая начинает паниковать. — Ты сказал, что есть вариант… Есть?

— Для этого мне нужна хорошая мотивация, Катюш. Чтобы отказаться от денег, которые очень нужны моей стае, я должен получить взамен кое-что более ценное. Скажем-м-м… — щурюсь хитро, — услугу.

— Что надо делать? — у Екатерины с мотивацией всё отлично.

— Помочь мне в одном непростом деле — убрать с дороги кое-кого. Я хочу, чтобы ты с ним познакомилась итесно, — делаю акцент на «тесно» — подружилась. Организмами.