Дикий папочка

— Женщина, которую ты любил, — щурится. — И до сих пор любишь.

Я ржу, а Катя, растеряв решительность, растерянно лупает глазёнками.

— Кать, завязывай, — утираю слезу злого веселья, — иначе я живот от смеха надорву.

— Я не собиралась, как ты говоришь, продавать волчонка магу, — оправдывается недосамка. — Да, он обещал дать мне денег… Вообще много чего обещал. Что мы вместе будем — я, он и ребёнок. И я ему верила… — опускает глазки в пол.

Понятно. Катя пытается рассказать мне очередную сказку про белого бычка.

— Ну да, ну да… — киваю. — Дочь в роддоме ты оставила тоже с благими намерениями. По доброте душевной.

— Что я могла ей дать, Ян? — голосок дрожит, слёзки текут. — Ты бы не принял меня обратно, а денег у меня не было. И пойти некуда.

— Ты где-то шарахалась целый год, и пофиг тебе было на дочь, — хриплю, переваривая давление на жалость. — Да что говорить, мать твою?! — меня кроет яростью. — Ты даже не подумала сообщить мне, что оставляешь дочь!

— Я боялась выходить на связь! Думала, что ты найдёшь меня и убьёшь!

Бровки домиком, бледное личико и дрожащий подбородок — дешёвый спектакль.

— Именно. Ты ни о ком, кроме себя, не думаешь, — подытоживаю. — Не вышло из тебя матери, Кать…

Пора завязывать бессмысленную дискуссию. Не попрощавшись с бывшей, я зову волка, который будет охранять клетку, и иду к квадрику. Сваливать надо, пока у меня совсем кукуху не порвало. Задержусь тут — и судить будет некого.

…Проехав километра два по лесной дороге в сторону поселения, торможу и достаю из кармана смартфон. Связь на этом участке отличная — вышка недалеко. Надо позвонить «родне». Но я медлю.

Общение между породнившимися стаями не в волчьих традициях. Да и у Катьки никогда не было тёплых отношений с родителями — не помню, чтобы они говорили по телефону или общались в мессенджере.

Когда жена забеременела, мой отец сообщил родственникам Катюхи радостную новость. Они прислали подарки и несколько раз интересовались у меня, как поживает их дочь. А потом эта дрянь сделала ноги из стаи, и стало не до телефонных разговоров с северными волками — я занимался поисками. Помню, они сами мне звонили с вопросом «Ну что, Катя родила?» Я брякнул в ответ, мол, да родила, приезжайте через полтора года знакомиться с волчонком. У нас всё равно не принято показывать детей раньше первого оборота кому-то, кто не состоит в стае. Короче, объяснять им подробности я не хотел — пустая трата драгоценного времени.

Сейчас всё иначе. Я очень хочу просветить родню Екатерины о её «приключениях».

Нахожу в телефоне номер Катькиного старшего брата, набираю и слушаю длинные гудки. Он отвечает не сразу — голос сонный. О часовых поясах я не подумал — у братишки сейчас глубокая ночь. Но это меня не останавливает. Разговор выходит тяжёлый и длинный. Волк в шоке и не сразу верит в то, что я говорю. Но у меня куча доказательств — приезжай и смотри. Именно это я и предлагаю сделать Катиной семье. Брат обещает, что приедет вместе с отцом.

Завершив звонок, смотрю на хмурое небо — дождь собирается. Хочется поскорее попасть домой к любимой женщине и дочери. В уют. В тепло. Туда, где меня любят и ждут…

Но моё возвращение сегодня будет сопровождать не только радость встречи. Я должен серьёзно поговорить с Лерой. Надо рассказать ей о Кате и о Глебе. Но начать стоит с чего-то одного. Не хочу вываливать на мою девочку кучу не самой приятной информации разом.

***

— Ян, ты меня вообще слушаешь? — Лера размахивает ладошкой перед моим лицом.

— Да, конечно… Прости, задумался, — берусь за чашку с кофе.

Кофе успел остыть. А Лера успела много чего сказать, но что конкретно, я не помню.

— Ян, Васи больше нет, — тяжело вздохнув, моя женщина подпирает щёки кулаками. — Ну как нет?.. Есть, но где-то и без тела. Так Шура сказала.

— Я понял, — киваю.

— Точно? А то через пять минут скажешь, что ничего не слышал.

— Насчёт Васи я тебя услышал. Надо Полину обратно в стаю позвать. Нечего ей одной в деревне куковать.

— О боже мой… — выдыхает Лера. — Я же тебе сказала, что Поля уже вернулась. Но она у Шуры жить будет. Её дом заняли.

— Разберёмся, — отвечаю сухо.

— Так, вожак! — хлопает ладонью по столешнице. — Приехал на сутки позже, чем обещал, и ничего не объясняешь. Что происходит?

Минута «хэ» настала. Сейчас самый подходящий момент, чтобы рассказать Лере про Катьку. Или о моих планах насчёт Глеба? Непростой выбор. У меня для вас, Валерия, две новости, как говорится… Но сегодня я озвучу только одну.

— Я Васю в городе встретил, — решаю начать с духа.

— Да ты что?! — у Леры глаза, как блюдца. — Как он? Почему не объявился до сих пор?

— Его наказание в человеческом теле закончилось. Не хочет возвращаться, потому что в нынешнем обличии с Полей у него будущего нет.

— Жуть какая… — выдыхает моя девочка. — Рысь извелась вся. Им бы хоть поговорить.

— Есть вариант подогнать Васе новое тело, — раскрываю карты, наблюдая за реакцией Леры.

Она напряжённо барабанит пальчиками по столу и хмурится — чует, что вариант с душком. Шила в мешке не утаить, и я в подробностях рассказываю, что нужно, чтобы наш Василий обрёл физическую форму. Только имени «донора» пока не называю. Осторожничаю.

— Что-то мне подсказывает, что ты собираешься отдать Васе тело Глеба, — моя девочка выдаёт первую и абсолютно верную догадку.

— И как ты к этому отнесёшься?

— Фигово! — Лера вспыхивает, как спичка. — Ты обещал мне — никакого криминала, Ян!

Отрадно, что моя женщина не разразилась монологом на тему «Я не смогу смотреть на Васю в теле Глеба». Наше будущее её волнует гораздо больше, чем прошлое с мужем-упырём. Точнее, моё обещание обойтись без криминала.

— Лер, я с Пахой говорил, и знаешь, он меня ничем не порадовал. Паша, конечно, опытный юрист, но походу Глебка нехило воду мутит. И поверь, убрать его дешевле, чем потом разгребать всю эту задницу.

— Ты думаешь, у него получиться забрать нашу дочь? — в глазах девочки мелькает тень ужаса.

— Пока Паха об этом не говорит. Я слышу от него, что «всё затягивается, надо подождать». Но чуйка моя чует, Лер… Всё уже идёт не по нашему плану.

— Не говори так, — мотает головой, отрицая действительность.

— Естественно, никто Глебу Машу не отдаст. Я не об этом говорю.

— Тогда о чём? — Лера напряжена до предела.

— По закону мы с Глебом не разберёмся. Так на хрена откладывать? Надо решить вопрос. И Васе помочь заодно.

Минута молчания трагична авансом. Я почти слышу мысли Леры — она уже сушит для меня сухари и собирается на свиданку в тюрьму.

— Я не знаю, что сказать, — девочка пожимает плечиком. — К такому жизнь меня не готовила.

— Всё будет хорошо, Лер, — пересаживаюсь к ней ближе, обнимаю и целую в макушку. — Я мог бы скрыть от тебя всё, но это неправильно. Постарайся не думать об этом.

— Легко сказать… — вздыхает и поджимает губки. — Ой! — встрепенувшись, смотрит на часы. — Мне пора за Машулей в сад бежать. Потом надо тетради проверить, и я сегодня на ночь к Дарье Васильевне уйду.

Жизнь в стае как она есть. Даже самые суровые проблемы не отменяют повседневные дела. У нас здесь как потопаешь, так и полопаешь. Если кто-то что-то не сделал, это отразится на всей стае. Лера этот момент отлично понимает.

— Зачем на ночь к Дарье Васильевне? — зевнув, иду варить новую порцию кофе.

Меня рубит конкретно. Недосып. А дел ещё тьма сегодня.

— У нас на выходных осенняя ярмарка, — объясняет моя девочка, натягивая свитер. — Короче, надо нарисовать купоны и вырезать их. Собираемся уютным учительским составом у директрисы дома.

Ничего не понятно, но очень интересно. Ярмарка, купоны какие-то…

— Погоди, — до меня доходит, — а Маша?

— Что Маша? — Лера хлопает ресницами.

— С кем она останется ночью?

— С тобой, — разводит руками.

— Но я сегодня буду на охоте.

— Блин… — Лера плюхается в кресло и откидывается на спинку. — И мне нельзя не пойти. Другого времени сделать эти купоны просто не будет. Кстати, ты не говорил, что охоту перенесли, — смотрит на меня с упрёком.