Дикий папочка

Я слышу, как рысь ворчит, но обещает спасти меня от полного позора. Частичный всё равно случится. С этим фактом я почти смирилась.

— А я думал, мы продолжим, — урчит оборотень и целует так, что у меня ноги подкашиваются. — Оп! — прижимает к себе. — Стоять, не падать, — улыбается довольно.

Он сейчас выглядит, как кот, который наелся сметаны, но, в принципе, не против добавки. И мой уставший организм мгновенно откликается на прикосновения этого мужчины — готов к бою. Но разум отчаянно вопит, что пора прийти в себя и не наглеть. Полицейские ждут.

— Нет! Надо выходить, — обламываю его и себя заодно.

— Ладно-ладно, выходим, — нехотя соглашается зверь.

Ян вообще не парится — оборачивается простынёй на древнеримский манер. А я, дождавшись обещанного халата, смущённо улыбаюсь Поле в узкую щель открытой двери. Стыдно в квадрате! А хорошо — в кубе…

— Всё, пойдём, — наскоро приглаживаю влажные растрепанные волосы и выхожу во двор.

Ян не отстаёт. Едва мы оказываемся на улице, он притягивает меня к себе за талию, и позор уже не так страшен. На нас большими глазами смотрят дядя Коля, женщина при погонах с папкой в руках и молодой парень в чёрной полицейской форме. Шура и Поля отворачиваются — похрюкивают, как поросюшки, еле сдерживая смех.

— Весело тут у вас, — участковый чешет затылок.

Вид у нас с Яном тот ещё. А главное, я — пострадавшая, ага. Погорелец. Подозреваю, сейчас я больше похожа на запыхавшуюся взмокшую, но счастливую мышь.

— Здравствуйте, — натягиваю воротник халата на шею, прикрывая яркий свежий засос.

— Пойдёмте в дом, — вздыхает женщина-следователь. — За столом писать удобнее.

Ещё пару часов назад я и подумать не могла, что так легко буду рассказывать о пожаре, который уничтожил всё моё имущество. Даже не ёкает ничего. Восстанавливаю хронологию событий, не забыв упомянуть об Ане.

— Во сколько, говорите, приезжала ваша подруга? — следователь отрывает взгляд от записей.

— Часов пять утра, наверное, — пожимаю плечами.

— Рано утром, — Поля подтверждает мои слова, — около пяти. Ходила вынюхивала что-то, а вечером дом загорелся.

— А вы, значит, присутствовали? — полицейская быстро строчит на бумаге неразборчивым почерком.

— Где? — Поля делает большие глаза.

— Свидетелем вас запишем. Несите документы.

— Что нести? — рысь удивляется ещё больше.

— Паспорт неси, — шепчет ей Ян.

— Человеческий? — Полина косится на него.

— Нет, блин, кошачий… — рычит оборотень.

Следователь хихикает, приняв это за шутку. Эта милая женщина не знает, что в диалоге волка и рыси нет юмора. Сарказм — максимум. А я смотрю на людей и не людей, которые меня окружают, и понимаю, что не хочу никакого расследования. Даже если Анька подожгла мой дом — не сама, конечно, — она всё равно отмажется. У моей бывшей подруги хватит связей, чтобы избежать не то что суда — следствия. Всё это бессмысленная движуха, а я хочу двигаться дальше.

— Я тут со шпаной местной поболтал, — участковый подаёт голос. — Ночью видели на этой улице машину — копейку. Говорят, не местные были. Её же видели вечером на пляже. За рулём парень лет двадцати, с ним парочка примерно того же возраста.

— Я поняла! — Поля подскакивает с табуретки. — Анька заплатила им, чтобы дом подожгли!

— Спокойно, — следователь строго смотрит на рысь. — Разберёмся. И шпану вашу опросим, и Анну найдём. Как только документы от МЧС получим, заведём дело.

Я пытаюсь сказать, что, может, ну его нафиг — дело это, но Ян берёт меня под локоть и ведёт в комнату.

— Ты чего? — он смотрит на меня темнющими глазами.

— Н-ничего, — поёжившись, вжимаюсь в стенку. — У Аньки связи…

— Да похрен мне на её связи, — уверенно заявляет дикарь. — Пусть дело заведут и выяснят хоть что-то. Факты, Лер, вещь упрямая. Если они будут, Колян мне скажет, и я тогда без полиции с Аней твоей разберусь.

В этом его «разберусь» читается откровенно страшный смысл. Я по яростному взгляду дикаря это вижу.

— Разберёшься? — у меня сердце пропускает удар. — В смысле, ты её… — слова застревают в горле.

— Не думай об этом. Где твой телефон?

— Там… — киваю на тумбочку у дивана.

Ян берёт смартфон и вкладывает его мне в руку:

— Зайди на сайт детского магазина и выбери все, что нужно для Маши.

— Какого магазина? — моргаю растерянно.

— Любого, какой тебе нравится. Как закончишь с детскими вещами, повтори процедуру, но для себя. Экономить не надо. Поняла?

— Угу, — киваю в шоке.

— Действуй, — чмокает меня в губы и уходит.

А я стою обалдевшая и только сейчас начинаю соображать, что в соседней комнате хнычет Маша. Проснулась. Ян к ней пошёл. Вон и Шура мимо меня к Боре мчится — он тоже уже встал. В кухне следователь записывает показания Полины. А для меня реальность как резиновая — тянется. Я вне времени и пространства.

Моя жизнь совсем недавно изменилась — предательство мужа, развод, который надо довести до конца… А потом изменилась ещё раз — Ян, планы на будущее. И вот опять — пожар, безумный секс в бане и появившееся ощущение твёрдой почвы под ногами. Я никогда и ни в ком не была уверена так, как уверена сейчас в дикаре. Наверное, именно это имеют в виду, когда говорят «как за каменной стеной».

Сажусь на диван, открываю браузер, забиваю запрос в поисковик и, пока страница подгружается, наблюдаю за диким папочкой с Машулей на руках. Дочь проснулась не в настроении — хныкала, а теперь теребит Яна за бороду и улыбается. Довольная жизнью счастливая девочка.

— Уже нашла что-нибудь интересное? — Ян вместе с дочкой усаживается рядом.

Машуля тыкает в экран пальчиком, и с её лёгкой руки в корзину отправляется самокат.

— Не рановато? — улыбаюсь, глядя на дочь. — Ты недавно ходить научилась.

— Нормально, на вырост, — заявляет дикий папочка.

У нас тут своя атмосфера, и ощущение близости новой жизни. Мне кажется, даже Маша это понимает. Не было бы счастья, да несчастье помогло…

Кстати, о несчастье.

— Забыла тебе сказать, — откладываю телефон в сторону, — Аня не просто так приезжала.

— Я это уже понял, — Ян снова становится мрачнее тучи.

— Нет, речь не о пожаре. Глеб… — сердце сжимается до боли. — Он хочет отсудить у меня дочь.

— А хрен он облизать не хочет? — дикий папочка выдаёт цензурную формулировку, но оригинал читается между строк.

— Надо забирать результаты теста и обращаться в суд.

— Ты права, да, — дикарь сверлит пустоту взглядом. — Подключу своего юриста. Так будет проще и быстрее.

— Мне страшно, Ян, — глажу маленькие пальчики дочки и с ужасом представляю, что будет, если Глеб заберет у меня её. — Что если у нас не получится?.. — поднимаю глаза на Яна.

— Что значит — не получится? — в чёрных глазах ни тени сомнения. — Всё будет хорошо, Лер. Я вас с Машей никому не отдам. Всё, — ставит точку нежным поцелуем.

Я ему верю. Но всё равно страшно. Я вечно чего-то боюсь, не привыкла полагаться на мужчину. Наверное, отсюда берут начало все мои страхи. Даже те, которые, казалось бы, не имеют под собой оснований.

— Просто Глеб — он… — прикусив губу, вспоминаю, какой же отпетый гад мне достался в мужья. — Он ни перед чем не остановится, если захочет отомстить, — заканчиваю едва слышно.

— А я ни перед чем не остановлюсь, если у меня хотят забрать дочь. Завтра мы едем за покупками в город и заезжаем в клинику за результатами теста, потом встречаемся с юристом и обсуждаем детали.

Конкретика в чистом виде, и это вселяет надежду на лучшее. То, что доктор прописал.

— Вы тут ворковать будете или детей кормить пойдём? — в комнату заглядывает Шура. — Полина уже кашу сварила.

— А полиция?

Выглядываю в кухню, а там пусто.

— Ушли все, дорогая моя, — хмыкает подруга. — Коля с коллегами работать, а рысь Васю искать.

— Ч-чёрт… — хлопаю себя ладошкой по лбу. — Надо было заявление написать, что Васька пропал.

С этим пожаром у меня всё из головы повылетало. А Вася по-любому важнее утерянного имущества. Его в магазине не купишь…