Страница 52 из 62
— Внимание, Лизи, — крикнул он, но Хоган был быстрее. Замерший автомат с раскрытым панцирем покатился к стене…
— Не шевелиться! — Хоган целился в них из своего маленького револьвера. Трот медленно поднялся. «От страха этот гладиатор готов нас застрелить», — подумал он и вдруг почувствовал, что ему это безразлично.
— К стене. Ты тоже, профессор. Слушай, девчонка, я не шучу. Мне терять нечего.
Лизи подошла к Троту.
— Как называется этот андроид? — спросил профессор.
— Молчать! — истерически крикнул Хоган. Лежащий у стены андроид монотонно бубнил:
— И-ден-ти-фи-ка-ция суб-ек-та в до-ба-воч-ной па-мя-ти. Про-странст-вен-ная ло-ка-ли-за-ция по ре-ше-нию ко-ор-ди-на-то-ра. Мой па-роль…
Тогда Хоган выстрелил в черное отверстие обнаженного андроида. Трот заметил, как оттуда посыпались маленькие блестящие кристаллики. Андроид стал бубнить.
— Ты повредил автомат! — воскликнула Лизи.
— Он хотел сообщить свой пароль, а это было тебе для чего-то необходимо, не так ли? Не двигаться!
— Примитив! — сказала Лизи.
Хоган, внимательно глядя на нее, начал пятиться к двери. Вдруг Трот заметил, что ногу Хогана, которую он отставил назад, пружинисто отбросило. Хоган закачался.
— Что это?! — закричал он, и Трот понял, что Хоган боится все больше.
— Сдвижение времени. Ну, и как тебе это нравится, полковник.
— Прекрати… сдвижение!
— И не подумаю.
— Не шути, а то…
— Застрелишь?
Хоган на мгновение задумался.
— Нет. Убью профессора.
«Он-таки убьет меня», — подумал Трот.
— Считаю до пяти. Раз… два…
— Подожди, я должна посмотреть, что с автоматом, — Лизи сделала шаг вперед.
— Стой! Сам посмотрю. Скажи, что надо сделать.
Лизи хотела ответить, но тут Трот чуть ли не физически ощутил высокий звук, напоминающий звук лопающегося стакана. Хоган крикнул и начал исчезать в белом охватывающем его коконе. Некоторое время были видны только его ноги, потом исчезли и они. Кокон вздрогнул несколько раз и замер.
— Ну, теперь-то ты видишь, Лизйоча, на что способны эти типы, — сказавший это человек стоял посреди кабинета. Высокий, в черном облегающем комбинезоне, вокруг его головы подобно ореолу светился прозрачный еле заметный шлем.
Лизи немного помолчала, потом спросила:
— Что ты с нами сделаешь?
— Сначала скажи, почему ты не носишь шлем? Ты же знаешь, что это недозволено. Хочешь умереть от одной из болезней этих веков?
— Не бойся, не умру. Ты хочешь забрать нас в XXV век?
— Да. Тебе это не сулит ничего приятного.
— Догадываюсь, но это не важно. Все равно, я права.
— Продолжаешь упорствовать, даже после опыта с Хоганом?
— Это единица. К тому же, ускорив ход цивилизации, можно уменьшить число подобных типов.
— Сомневаюсь. Передача им технологии получения антиматерии привела бы к значительным усложнениям. Ты историк-утопист, Лизйоча.
— Я хотела провести эксперимент в резервации, однако вы мне не позволили.
— Но это еще не повод, чтобы переноситься в прошлое и подсказывать физикам двадцатого века формулы, ведущие к синтезу антиматерии. Это трудно назвать глупостью. Это преступление, Лизйоча! К счастью, тебе это не удалось.
— Неправда. Формулы уже в их времени!
— Нет, Лизйоча! Они у меня, — человек с ореолом вынул из складок комбинезона несколько листков бумаги и показал Лизи. Трот знал, что это именно те листки.
— Откуда они у тебя? Откуда ты знал, где их искать?
— Просто некоторые люди двадцатого столетия разделяют наши взгляды на антиматерию.
— Трот! Не может быть, — Лизи взглянула на профессора.
— Да. Трот. Может, без тебя он не стал бы гением, но это настоящий ученый, отвечающий за свои открытия.
— Как ты мог? — теперь Лизи обращалась к профессору.
— Он меня убедил. Верь мне, Лизи, это небезопасно. Он сообщил мне простой способ создания снарядов из антиматерии. Ты говорила, что это невозможно.
— Их никто никогда не конструировал.
Трот хотел ответить, но человек с ореолом прервал его:
— К счастью, мы знаем, к чему это может привести.
— Неправда. Я не верю. Ты недооцениваешь людей.
— Ты не права, Лизйоча. Мы отдаем должное их трудолюбию и возможностям. Знаем, что через сто лет они сами получат антиматерию. Да… а что касается Хогана, то я переменил решение. Он будет помещен в резервацию доисторических людей, где легко свыкнется с условиями каменного века.
Витализация
Он пробуждался от глубокого сна, длившегося десятки лет, космического сна без сновидений, во время которого он преодолел световые годы пустоты. Он возвращался к жизни.
Сначала он увидел всплеск света, ярко горящую точку, потом различил склонившуюся над ним фигуру и наконец услышал голос:
— … Космогатор Гоер… Космогатор Гоер…
Он знал, что это говорит автомат, какой-то настойчивый автомат вроде того, который когда-то будил его на рассвете, чтобы он успел добраться зеленым виробусом на первую лекцию.
— Слышу… — сказал он, — но еще темно. Еще четверть часа, и я встану…
Автомат не ушел.
— Космогатор, зрительные центры твоего мозга еще работают не в полную силу. Это пройдет, зрение возвратится, как только окончится последний этап процесса витализации…
И тогда он вспомнил, что находится в космосе. Он попробовал приподняться, и витализационное кресло, почувствовав это едва уловимое движение, поддержало ему спину.
— Где мы? — спросил он.
— Твой космолет достиг системы Регула.
— Регула? Значит, мы у цели? — Он уже помнил все: отлет с Земли, желтый песок дюн за терропланом, беззвучную суматоху висящего в пустоте космодрома, ослепительное пламя из дюз и Солнце, которое осталось за кормой, постепенно превращаясь в желтую звезду.
— Включи экран. Я хочу видеть…
Автомат выполнил приказ. На экране разбушевалось белое атомное пламя.
— Ты первый человек, увидевший Регул вблизи, — сказал автомат.
Гоер знал об этом. Он хотел встать, подойти ближе к экрану, но не мог…
— Помоги мне, — бросил он автомату. — Долго ли я еще буду таким… — он хотел сказать «беспомощным», но подумал, что это было бы неуместно в разговоре с автоматом.
— Это естественно. Все процессы в твоем организме протекают как положено. Я подключен к центру, контролирующему ход витализации.
Гоер знал, что автомат не лжет, не может лгать.
— Сколько времени длился анабиоз? — спросил он.
— На Земле прошло больше ста лет.
— Сто лет… — такой срок по сути дела ставил его вне времени. Он не знал, контролирует ли автомат и его чувства, но предполагал, что это возможно, поэтому не стал больше думать о времени.
— Все ли системы космолета работают нормально? — это был первый вопрос, который должен был задать космогатор.
— В данный момент все в порядке, — автомат на секунду как бы замялся. — Были мелкие аварии, а из серьезных — утечка нейтронов на тридцать втором году локального времени полета.
— Порядок, — сказал Гоер и только теперь понял, что не знает этого автомата… — Ты… ты… Унинав…? — спросил он.
— Не совсем. У меня только часть его памяти и некоторые исполнительные системы. Я новый Унинав, с элементами того, которого ты знал.
— Это значит, что тот демонтирован?
— Да.
— Почему? Что случилось?
— Авария.
— Говори ясней. Характер и время аварии.
На этот раз автомат ответил сразу же, словно читая наизусть навечно записанное в его памяти.
— Механическое повреждение управляющей части мозга на тридцать пятом году локального времени полета.
— Что с ним случилось?
— У меня нет полной информации. В моей памяти записано, что броневой шлюз третьего внутреннего отсека космолета замкнулся за ним.
— Что там делал этот интеллектронный обломок?
— Не знаю. Но ты меня обидел.
Гоер понял, что случилось нечто серьезное. К горлу подступил комок, как тогда, когда перед отлетом он обращался к людям мира по видеотронии.