Миллениум

Можно было вспомнить современные постмодернистские произведение в которых герои знают, что являются частью истории — здесь же целый мир представлял собой одну большую историю. Вернее, великое множество историй, которые пронизывали его до самого основания.

Самое занимательное было в том, что все эти «сказки» не существовали отдельно от всего прочего мира. Напротив, различные нарративы, течения судьбы, которые время от времени повелевали ходом мироздания, сказывались на развитии местной цивилизации. Те же герои вовсе не пропадали после того, как исполняли свою священную миссию. Многие из них становились важными людьми. Почти все знатные рода различных государств вели своё происхождение от великого героя, эпос которого представлял собой их гимн.

Собственно, обитатели данного мира давно уже заметили все эти странные тенденции. Странные для других, разумеется, и совершенно обыденные для них самих. Все знали, что рано или поздно придёт новая страшная беда, и что навстречу последней обязательно выступит великий герой. Был даже список таких героев. Некоторые спорили, кто из них совершил наибольшее геройство. Существовали целые гильдии людей, которым повезло или не повезло оказаться в менее значимой истории. Например, ОПУТЛТ — «объединение печальных участников трагичного любовного треугольника».

Некоторые из них старались заранее обнаружить появление угрозы и… Нет, не остановить её — для чего, собственно, были герои, — но использовать.

Почему король пытался найти героя, который остановил мать монстров? Чтобы сделать ему подарок и оказаться на хорошем счету; существовали книги, которые расписывали подробные экономические теории касательно поведения в начале очередного цикла, как подготовиться к нему, что делать, если казначей оказался злостным заговорщиком, которому следовало погибнуть в конце второго акта и так далее, и тому подобное.

Точные прогнозы позволяли угадать время, когда начнётся новый цикл, и совершить все необходимые приготовления.

Разумеется, находились люди, которые пытались сломать установленный порядок; остановить колесо судьбы или по меньшей мере пустить его по другому курсу.

Все их попытки были тщетны.

«Правила» пронизывали саму суть этого мира. Они были непоколебимы. Однажды нашёлся король, наследник древнего героя, как и большинство королей, который захотел помешать неминуемому процессу спасения мира. Он создал тайный орден последователей — по той простой причине, что даже ему, монарху, было опасно в открытую идти против великого порядка — и стал терпеливо дожидаться начала нового цикла.

В те времена опасность пришла с неба. Ужасные крылатые монстры набросились на все мирские королевства. Разумеется, через некоторое время нашёлся герой — простой деревенский мальчишка, которому предстояло остановить ужасающего небесного императора.

Король с виду поддерживал героя и его соратников, а на самом деле стремился помешать. Сперва он действовал окольными путями — просто пытаясь немного задержать героя — и даже добился определённого успеха, но потом случилось странное дело… герой узнал про тайный орден, причём совершенно случайно. В самом ордене стали появляться новые, чрезмерно харизматичные личности; наконец монарх в ужасе осознал, что строит огромный зал, заставленный черепами, в котором намеревается встретить героя и прочитать перед ним безумную тираду…

Судьба была беспощадной.

Неистовой.

Она не старалась уничтожить тех, кто шёл против неё, но постепенно повлекала их в своё течение.

Поэтому многие смирились.

Многие «персонажи», которые понимали, что им положено умереть, заранее составляли завещания.

Многие родители оттачивали в своих детях героические качества — доброту, бедность, чистое сердце — в надежде, что именно на них падёт свет драгоценной золотой звезды.

В этом мире писали книги.

Они были своеобразные.

Очень современные, потом судьба следовала структуре современного сюжета-построения.

— На данный. момент. с. создания мира. прошло уже. пять сотен лет. За это время. мир прошёл. шесть. больших циклов. и двенадцать. тысяч. сорок семь малых. Мы создаём. менее значимые истории. истории как рассказы. Про трагичную любовь. про дружбу. про поиски смысла жизни. эти истории. не касаются судьбы всего мира. мы бы хотели услышать. мнение создателя. о нашем… творении, — проговорила девушка-Маргул.

Александр невольно отметил про себя, что Маргулы, когда волнуются, делают особенно много пауз между словами.

Он задумался.

Мнение…

Действительно, у него было мнение по поводу творения Маргулов.

Александр собрался и заговорил…

Глава 6

Ответ

Занимательно.

Творение Маргулов было чрезвычайно занимательным.

В некотором смысле это была книга, роман, который отвечал всем законам драматургии, и который медузы превратили в полноценный мир.

Занимательно было следить за тем, как местные обитатели воспринимали неумолимую и явственную длань судьбы; как они строили — собственно, в этом отношении у них не было иного выбора, — цивилизацию, ориентируясь на всевозможные драматические штампы. Так, например, в каждой деревне староста вёл учётную книгу, в которой записывал не только имена жильцов, но и те роли, которые им приходилось исполнять в небесной или малой пьесе.

Важное замечание: «небесной пьесой» местные жители называли великий сюжет, который определял судьбу всего мироздания. В свою очередь небольшие, местные истории назывались малыми пьесами. Например, типичная сказка про любовников из враждующих семей. Если такая возникала в пределах небольшого города, местные «бюрократы» записывали имена несчастных влюблённых, их родителей, которым, разумеется, предстояло раскаяться, и так далее, и тому подобное. Правительство некоторых поселений назначало щедрую компенсацию людям, которым не повезло оказаться «в сказке». Несчастным, которые велением судьбы теряли всё своё имущество, помогали подняться на ноги; с более везучих напротив сдирали налоги.

В некоторым смысле судьба напоминала ветер. Стихию. Иной раз она надувает твои паруса; иной — опрокидывает судно.

Некоторые намеренно пытались найти судьбу.

Другие бежали от неё сломя голову.

Вторые считались более разумными.

Одна известная поговорка этого мира даже гласила: да избежать тебе небесной длани, да избежать тебе касания судьбы…

Как итог, панорама этого мира представляла собой подобие слоёного пирога.

Первый слой занимали сами истории, второй — та культура и те повадки, которые они формировали. Изучать всё это было чрезвычайно занимательно для Александра. Был и третий слой: возможные перемены. Что ещё можно было сделать в рамках этого мира? Убрать, переменить, добавить… Идей было такое великое множество, что у Александра аж глаза разбегались — верный признак, что перед тобой действительно уникальный и занимательный мир.

Всё это он честно высказал Маргулам. Немного менее велеречиво, разумеется. Он просто сказал, что ему нравится их работа. Девушка-Маргул ничего не ответила. Только кивнула. Хотя на секунду Александру показалось, что её лицо, всегда бледное, немного изменило цвет… Впрочем, вполне может быть, что виной тому было солнце её творения, которое в этот момент неторопливо опускалось на горизонте плоского континента.

После этого Александр ещё некоторое время изучал Мир Сказаний (рабочее название, которое всё равно было лучше, нежели вереница цифр, которую использовали сами Маргулы), а затем задумался, как его можно усовершенствовать? Сделать более интересным? Дело было не в том, что Александр считал себя особенно маститым творцом, который может «поправить» творение Маргулов, нет, он был простым любителем, который делал всё что ему заблагорассудиться. Просто у него были некоторые идеи, которые казались ему подходящими для подробного мира.

Александр уже собирался приступить к работе, как вдруг одёрнул себя и спросил Маргулов, можно ли ему провести определённые модификации? Ведь это был в первую очередь их мир, их творение, и Александр относился к этому с большим уважением.