Страница 23 из 51
— Вы слышали, что она кричала?
— Да, временами. Она кричала, что все вокруг красное, что камера наполнена красным туманом.
— Что еще?
— Всякие неприличные вещи.
— Какие неприличные вещи?
— Самые разные. Кричала, что одежда ее душит. Что она свободна и не может ограничивать зов своей плоти. И тому подобное. Потом плакала и выла, точно зверь. Но последние два дня я не слышал ни звука из ее камеры. Может, даже три дня. Мне трудно судить.
— При каких обстоятельствах вас задержала полиция?
— Совершенно случайно.
— Каким образом?
— Я был пьян в стельку. Пил беспробудно несколько недель подряд. И вот споткнулся в подъезде, упал и заснул.
— Прямо в подъезде?
— Да. По крайней мере я лежал в подъезде, когда лега… когда полицейский в форме разбудил меня и доставил в участок.
— Кто вас обыскивал?
— Тот же полицейский. Других я не видел. Я думал, на следующее утро придет автобус и отвезет меня в вытрезвилку, но никто не пришел. Больше я никого не видел. До тех пор, покуда вы не появились и не выпустили меня.
— Когда вы впервые увидели женщину?
— Полицейский, который задержал меня, арестовал и ее.
— Почему?
— Не знаю. Мне она не показалась пьяной.
— Да, вы уже говорили.
— По-моему, она просто сумасшедшая. Спятила. Она кричала, ругала полицейского и требовала, чтобы он ее отпустил и лучше занялся сбродом.
— Каким сбродом?
— Не знаю. Затем она подняла подол и показала… Ну, да вы понимаете, о чем я говорю.
— А как вел себя при этом полицейский?
— О, он был очень спокоен. Сказал, что у него много дел, что он позаботится о том, чтобы меня захватили и отвезли в вытрезвилку. И еще сказал, что пришлет доктора осмотреть девку. Но никто так и не пришел. Во всяком случае, я никого не видел. Затем он ушел. Торопился в госпиталь. Он хотел сразу же вернуться и не вернулся. И никто не пришел. Если бы не вода в тазу для мытья… Послушайте, у вас, правда, нет спиртного?
Йенсен промолчал.
— Здесь холодно, — сказал пьянчужка. — Никак не согреюсь.
— Вы получите бутерброды и несколько одеял. Еще один вопрос.
— Ну, что еще?
— Как по-вашему, что это было за время, до того как вас задержали?
— Хорошее время.
— Что значит "хорошее время"?
— А то, что я сказал. Еще никогда не было так хорошо, как последние два месяца.
— В каком отношении?
— Да во всех. Понимаете, я люблю выпить. Раньше я работал автомехаником. У меня нет постояннего места жительства, я ночевал то здесь, то там. И вечно боялся полиции. Вечно пытался скрыться, чтобы меня не задержали и не отправили в вытрезвилку.
Мужчина замолчал, затем пробормотал себе под нос:
— Ну, на этот раз меня загонят на четыре месяца.
— Так почему же вам было хорошо?
— Наконец-то перестали обращать внимание на нас, пьяниц. Полиция смотрела на все сквозь пальцы. У нее была куча других забот. Каждый день били людей с плакатами и лозунгами. Это связано с политикой. В городе полно военных. Стреляют и тому подобное.
— Но ведь выборы были отложены?
— Какие выборы?
— Выборы правительства. Демократические выборы.
— Ах, это… Простых людей это не касается. Сам я, к примеру, никогда не голосую. Политика — это для тех, кто понимает, о чем там идет речь. Определяют и всякое такое. Ну, так вот…
— Я вас слушаю.
— Сразу после этого все прекратили работать. Началась заразная болезнь. Говорят, люди от нее мрут как мухи.
— А вы сами не боитесь заболеть?
— А-а, все равно умирать, рано или поздно.
— Итак, вы не знаете, что произошло?
— Не имею понятия. Знаю только, что на улицах становилось все меньше народу, фонари погасли. Сам-то я большую часть времени был пьян в стельку. Жаль вот, что я упал и заснул прямо в подъезде полицейского участка.
— Читать умеете?
— А как же. Этому нас учили в школе. Но…
— Да?
— Беда в том, что я никогда не читаю. Ведь в газетах пишут только то, что тебя не касается. Непонятное.
Наступило непродолжительное молчание. Затем мужчина спросил:
— А эта болезнь уже кончилась?
— Не думаю.
— Надо же…
— Судя по вашему удостоверению, вы провели здесь пять суток. За это время вы слышали или видели еще кого-нибудь? Не считая женщины в восьмой камере.
На мгновение мужчина заколебался.
— Д-да. Вчера.
— Кто это был?
— Я не видел. Но я слышал, как во двор въехал автомобиль. Судя по мотору, джип. Я-то разбираюсь — раньше был автомехаником… до того, как стал вот таким. Могу узнать мотор по звуку. Так вот, по-моему, это был джип.
— Дальше.
— Кто-то вышел из машины. Один. Это было сдщпно по шагам. В подвал он не спускался, а поднялся наверх, на второй этаж.
— Вы уверены, что это был мужчина?
— Мне так показалось.
— Продолжайте.
— Я попробовал кричать, но у меня пропал голос, через несколько минут он уехал.
— Больше вы ничего не слышали?
— Ничего.
Йенсен закрыл блокнот и положил в карман, собрал сухари, взял две бутылки лимонада и печенье и отвел мужчину в подвал. Принес два одеяла, ночной горшок, кувшин с водой и поставил все это в чистой камере, после чего запер дверь.
— Значит, не дадите мне выпить? — спросил мужчина.
— Не дам. Я постараюсь сделать так, чтобы вас доставили в лечебницу как можно скорее.
Йенсен вернулся в свой кабинет, сел за стол и не торопясь прочитал все записи, которые ему удалось сделать. Примерно через час он услышал шум мотора и подошел к окну.
В ворота въехал маленький джип с парусиновым верхом. Он остановился так близко к стене, что Йенсен не мог разглядеть, кто вышел из машины.
17
Сидя за письменным столом в своем кабинете, комиссар Йенсен прислушивался.
Человек, вышедший из джипа, не пытался прятаться пли скрывать свои намерения. Его шаги гулко прозвучали по патрульному помещению, потом по лестнице. Через несколько секунд посетитель прошел по коридору мимо кабинета Йенсена. Судя по прерывистому дыханию, он нес что-то тяжелое. Где-то рядом открылась и снова захлопнулась дверь. По мнению Йенсена, незнакомец вошел в помещение радиоцентра.
Йенсен подождал несколько минут и снова прислушался. Ему казалось, что он различает едва слышные звуки — будто в радиоцентре включали аппаратуру.