Секретный концлагерь

– У меня нет денег на обновки, – нерешительно произнесла Павлина.

– Ну, это такие пустяки! – беспечно махнул рукой Семен. – Деньги есть у меня. И наши родимые рубли, и польские злотые!

– Но…

– Опять «но»? – усмехнулся Семен. – Давайте-ка постараемся обходиться без этого слова. Лучше заменить его словом «надо».

– Что, в Смерше все такие богатые или только вы один? – спросила девушка.

– Конечно, только я один! – усмехнулся Семен. – Все прочие – сплошь голытьба и босяки. Да вы сами это увидите, когда с ними познакомитесь! Ужасное зрелище! Ну, где там ваше начальство? Ведите меня к нему, я желаю сказать ему пару нежных слов!

С начальством Мартынок договорился и вправду в два счета – стоило лишь предъявить удостоверение с надписью на нем «Смерш».

– Вы что же, навсегда забираете нашего бойца или вернете ее обратно? – поинтересовалось начальство.

– А это уж как получится! – задорно ответил Семен. – А вдруг она нам так понравится, что мы пожелаем оставить ее у нас насовсем. Она у вас девочка серьезная. Ну, и мы серьезные тоже. Так что все может быть.

На такие слова начальство лишь покрутило головой, да на этом разговор и закончился.

– Порядок! – сообщил Семен Павлине. – Ваше начальство ничего не имеет против. Правда, всплакнуло напоследок. Такого, говорит, бойца лишаемся в лице старшины Павлины… запамятовал, как ваша фамилия?

– Поцелуйко.

– Хорошая фамилия, – одобрительно произнес Мартынок. – Мне нравится. Покой навевает такая фамилия. Мир, тишина, и никакой войны. Будто на гармошке кто-то играет где-то вечером на завалинке.

– А что вам навевает ваша собственная фамилия? – на этот раз Павлина улыбнулась откровеннее.

– Моя-то? – вздохнул Семен. – Я так думаю, что моя фамилия происходит от слова «мартын». Это такая птица, вроде большой чайки. Ужасно вредная и бестолковая. И к тому же шкодливая. Так что никакого удовольствия мне нет от моей фамилии.

Так вот, разговаривая, они шли по первой попавшейся краковской улице. Улица, можно сказать, была целой, ее почти не затронули недавние бомбежки и артобстрелы. Вскоре они набрели на какое-то большое здание с большими стеклянными окнами.

– Вот, – сказал Мартынок, останавливаясь. – Должно быть, это и есть буржуйское торговое заведение. Точно, оно. Гляньте, даже принаряженный манекен торчит за стеклами. Ну-с, зайдем, что ли?

Едва они вошли, к ним тут же подкатился маленький, лысый человечек. К удивлению Семена, человечек говорил по-русски, причем довольно-таки чисто и правильно.

– О! – тонким пронзительным голосом заверещал человечек. – Панове русские офицеры! Вы правильно сделали, что зашли в наш склеп… наш магазинек! Другого такого магазина нет во всем Кракове, можете в этом не сомневаться. Что желают купить у нас панове офицеры? Мужской костюм? Платье для пани? У нас есть и то и другое! Самого лучшего качества! Из Парижа! Все самое лучшее для пана и пани! Потому что вы – герои, и что бы с нами сейчас было, если бы не вы!

Даже Семен и тот был слегка сбит с толку таким словесным потоком, а Павлина так и вовсе растерялась. Человек между тем продолжал что-то тарахтеть и поочередно хватал за руки то Семена, то Павлину, норовя увлечь их вглубь своего магазина.

– Неужели прямо из Парижа? – выждав момент, когда человечек на секунду умолкнет, спросил Семен. – Где Париж, а где ваш Краков…

– Я вижу, что пан офицер мне не верит? – состроил оскорбленную физиономию человечек. – Ну, так пан офицер может взглянуть на товар своими глазами! И пани офицер – тоже. И даже – примерять ту одежду, которая панам понравится! Как говорят у вас в России? За просмотр денег не берут – кажется, так?

– Вы так хорошо говорите по-русски… – заметил Мартынок.

– О, это отдельная и, скажу я вам, печальная история! – махнул рукой человечек, показывая, что сейчас он не желает говорить на эту тему. – Итак, что бы вы хотели купить? Что-нибудь для себя? Для пани?

– Для пани, – невольно улыбнулся Семен. – Какое-нибудь красивое платье, затем – пальто или плащ… ну, чтобы в нем было тепло, и еще…

Семен умолк, и окинул критичным взглядом молчаливо стоявшую рядом с ним Павлину. Она была одета во все солдатское – долгополую шинель, поношенную шапку-ушанку, на ногах у нее были сапоги – правда, не кирзовые, а хромовые, но все равно такой наряд, по мнению Семена, выглядел очень печально. И – неактуально, учитывая ту задачу, которую предстояло выполнить Павлине.

– И еще, – повторил Мартынок, – пани нужна красивая обувь. А еще – красивый головной убор. И что-нибудь этакое… – тут Семен не смог подобрать нужного слова и лишь провел рукой по своему лицу, показывая, что вдобавок ко всему прочему нужна еще и косметика.

– О, я понимаю пана офицера! – воодушевленно воскликнул человечек. – И пани офицера я тоже понимаю! Война кончается, и пани хочет быть красивой!

– Вот именно, – подтвердил Мартынок. – Так что же, найдется у вас такой ассортимент?

– Для панов русских офицеров – найдется все, что паны пожелают! – затарахтел человечек. – Как мы в чем-то можем отказать нашим защитникам и освободителям! Ядзя! – крикнул он куда-то вглубь магазина. – Где ты там? Тут к нам пришли панове русские офицеры!

На зов тотчас же явилась девушка.

– Ядвига, моя дочь и моя помощница, – отрекомендовал девушку человечек. – Ядзя, эта пани желает красиво одеться. Возьми ее с собой и сделай все, как надо. Пан офицер, а вам придется подождать. Что поделать – женская красота требует терпения! Или, может, пан офицер также желает купить для себя…

– Не желает, – перебил человечка Семен. – Будем одевать пани.

– О, я вас понимаю! – тотчас же согласился человечек. – Всему свое время!

– Идите и примеряйте, – шепнул Семен Павлине.

Но Павлина как стояла, так и продолжала стоять.

– Зачем все это? – шепнула она в ответ.

– Потому что – война, – шепнул в ответ Семен.

Павлина вздохнула и нерешительно шагнула вслед за молчаливой Ядвигой.

…Появилась Павлина примерно через полчаса. Семен взглянул на нее, и у него невольно дрогнули губы. Потому что это была не Павлина, а кто-то другой. Худенькая, большеглазая, русоволосая девушка стояла перед ним и от смущения не знала, куда ей деть руки. На ней было цивильное платье бледно-голубого цвета, на голове – такого же цвета пушистый берет, на ногах – светлые и изящные зимние ботинки, а через руку был перекинут светлый, с меховым подбоем плащ. И все это просто-таки удивительно шло Павлине, делало ее неузнаваемой.

«Вот ведь какая она, оказывается, красивая… – невольно подумалось Семену. – Разве можно воевать – когда ты такая красивая?..» А больше Семену ничего и не думалось, он сейчас был преисполнен не мыслями, а чувствами и эмоциями. Зато хозяин магазина при виде преображенной Павлины просто-таки зашелся в восторге.

– Ах, какая пани красавица! – высоким голосом застрекотал он. – Что значит – красивая штатская одежда! Как она меняет человека, особенно если этот человек – молодая красивая пани! Я думаю, пан офицер будет со мной согласен! Вы со мной согласны? – он взглянул на Мартынка.

– Что? – очнулся Семен. – А, ну да… Красивая штатская одежда… Конечно…

– Вот… – нерешительно произнесла Павлина.

– Сколько я вам должен? – спросил Семен у хозяина магазина. Причем спросил он это с усилием, потому что сейчас ему не хотелось говорить ни с кем, а хотелось смотреть на преображенную Павлину. Смотреть и смотреть, не отрывая взгляда и не говоря никаких слов, потому что лишними сейчас были все на свете слова.

– О, цена такой одежды немалая! – воскликнул человечек. – Потому что вы сами видите, что это за красота и как преобразилась в такой одежде молодая пани! Но для панов русских офицеров и для такой красивой пани я готов сделать скидку. Большую скидку! Я согласен продать все это за половину цены!

– Так ведь проторгуетесь, – недоверчиво усмехнулся Мартынок.

– О, не говорите мне такие слова! – запротестовал хозяин магазина. – Потому что не все на этом свете измеряется деньгами. Пан офицер со мной согласен? Могу принять оплату хоть злотыми, хоть советскими рублями. Как пану офицеру будет угодно.