Лиля меняет пароль

Удивительно, но Марина безошибочно определяла, где в данный момент находится Руслан, не особенно сосредотачиваясь. Его рослая худая фигура в светлой рубашке выделялась среди множества людей. Иногда он улыбался другим, но чаще выглядел нахмуренным. Она знала это выражение на его лице, когда между бровей появлялись две глубокие складки, а рот слегка брезгливо приподнимался с одной стороны. И всё равно он казался ей красивым, даже после того, как поступил: как игнорировал и как пытался воспитывать ее в этот вечер.

Чувство обиды снова поднялось на поверхность сознания. Большую часть декабря Марина считала, что перелистнула эту страницу, все дальше уходя от странного мужика, не способного вести себя ответственно. Общалась с другими. Да, никто из них не смог подобраться к ней ближе, не было даже единственной встречи, не говоря уже о регулярных, но звонки и бесконечные ночные (в основном) переписки были. И угораздило же встретить Руслана сегодня! Казалось, продержись она без него хотя бы до нового года, и не осталось бы следа от тех эмоций и ожиданий.

Он утверждал, что она пьяна, — ведь именно на это он намекал, когда предлагал отвезти домой, и, да, она, конечно, выпивала на празднике, но не теряла контроля ни над чем, что окружало её: ни над своим поведением или мыслями, ни над тем, что происходило вокруг, иначе она ни за что не заметила бы, как Руслан много раз оборачивался, сидя спиной в танцполу, или как в один момент он так резко встал, что закачавшийся от его движения стул чуть не рухнул назад. Именно после этого он появился рядом с ней, положив ладонь на Маринино плечо.

Когда она отказалась от его услуг, и он, пыхтя, как паровоз, вышел из зала, Марина больше не видела Руслана в этот вечер. Возможно, он ушел домой или скрывался от ее глаз. Компания за их столом еще продолжала веселье, а стул Руси пустовал. И в какой-то момент Марина поняла, что вечер перестал быть интересным, поэтому она скрылась в кабинке и уселась за стол, больше не выходя танцевать.

19

Руслан ушел из ресторана, ничего не добившись, и вдобавок в отвратительном настроении. Голова гудела от гнева, он даже не мог сосредоточиться на какой-то конкретной мысли, они были похожи на ком, на рой пчел — просто единая масса, которая не давала расслабиться. Даже просто спокойно все обдумать было невозможно.

Бросив ненавистную уже рубашку на спинку дивана, он уселся в кресло и несколько минут тупо смотрел в пол, облокотившись на колени. Потом вскочил и решительно прошел на кухню, достал из холодильника бутылку початого коньяка. С грохотом поставил бокал, налил в него янтарную жидкость. Еще пару минут потратил на то, чтобы побросать на стол нарезку из колбасы, ветчины и сыра. Пробовал закусывать, но быстро понял, что это настолько невкусно, что не хочется есть вообще. А коньяк заходил нормально. В итоге, схватив бутылку и бокал, он вернулся в комнату и включил телевизор. Мысли все еще были не здесь.

Мягко говоря, Руслана возмущало её поведение. Он никак не мог понять, как Марина могла прямо при нем так вытанцовывать с другими мужчинами, вести себя вот так (доступно, неприлично, нескромно) и вдобавок отказаться идти домой.

А потом он подумал, как давно ему стало не все равно? Какое ему вообще дело до того, что она делает и с кем? Пусть вытворяет, что ей вздумается, ему безразлично! Если захочет, может даже любовью заняться у всех на виду!

И вдруг он как подскочил, горячая волна ударила прямо в голову и накрыла. Бутылка опрокинулась, бокал чуть не треснул в сжатом кулаке. НЕЛЬЗЯ! — кричало все внутри, — МОЁ! И эта мысль пульсировала внутри него, живя сама по себе.

Руся обессиленно опустился обратно в кресло и обмяк.

— Черт, кажется, доигрался.

20

Новый год свалился на нас всех, как всегда, неожиданно. Иногда время тянется бесконечно, а потом вдруг начинает лететь так быстро, что ничего не успеваешь. Настолько же внезапно всегда наступает новый год. Руслан потратил оставшиеся до праздника дни на привыкание к новой реальности, в которой любовь есть, а женщины нет. Олег все свое свободное время проводил с Ольгой: отвозил её на работу и встречал по вечерам, водил на свидания, они вместе ужинали и гуляли с Джеком. Он трогал её, гладил, держал за руку, не мог надышаться ею. Полночь они решили встречать вместе, впервые, и оба понимали, что это начало больших перемен в их жизнях. Олег был влюблен без памяти, он только ждал удобного момента, чтобы обо всем рассказать.

И вот куранты пробили полночь. За окнами слышны были праздничные салюты, в соседней квартире радостно кричали дети, а Руслан, ответив на несколько поздравлений по смс (от коллег и меня), сделав несколько звонков (Мите и Оле), в одиночестве завершал день. Сын явно был занят, неохотно отвечая на отцовские приветствия и пожелания, шумная компания была интереснее любых слов, какие мог бы произнести душный отец. Лёля же, наоборот, казалась счастливой, хотя у Руслана сложилось впечатление, что она тоже не одна, но спросить ни о чем ему так и не удалось, потому что сестра ловко уводила тему в сторону от того, как она сама празднует сегодняшнюю ночь. Разумеется, она не могла быть с мужчиной, понимал Руслан. Если бы это был ухажер какой-нибудь, он бы точно об этом знал. Значит, подружка пришла, и они просто пьют шампанское, хихикая над всякими глупостями. Да и ладно, лишь бы не плакала, решил он. Весь этот любовный капкан захлопнулся с ним внутри, и он полез туда сам ради Оли, ради ее счастья. И, судя по ее щебетанию в трубке, она была счастлива.

А он нет.

Любовь вызывала в нем боль. И так было уже много лет, поэтому он и не хотел никаких чувств. Сердился на себя, потому что он снова попался в эту ловушку; знал, чего ожидать, но не смог удержаться за пределами. А еще его очень тянуло к Марине. И что толку? Как теперь снова возвести этот мост между их жизнями? Вечер в ресторане и ее поведение очевидно говорят о том, что двери закрыты. Просто позвонить — как можно после всего динамо, которое он сам ей устроил? Внутри всё рычало, как будто огромный зверь жил в нем. И этот зверь был голоден и зол, и чувствовал себя запертым в маленькой клетке, и драл когтями стены, окружавшие его. Наверное, так выглядит ломка у любого зависимого человека. Но почему настолько тяжело стало только сейчас, а не тогда, когда в ноябре он оставил ее? Может быть, из-за праздников? Не зря же по статистике больше всего самоубийств именно в праздничные дни.

И все-таки главный вопрос, который его тревожил, — чего он теперь хотел? Как представлял себе идеальную картину, имея все эти вводные данные? Ясно только одно — он должен быть рядом с Мариной, вместе. Он хотел этих отношений. Ругал себя, отговаривал, пугал, но снова хотел нормальных отношений с женщиной, которая ждала бы его дома по вечерам, провожала по утрам, интересовалась его настроением, считала, что не сможет жить без него, потому что любит.

Чертыхаясь, Руслан схватил телефон и проверил входящие сообщения: в мессенджерах, соцсетях, смс-ках. Ничего. В списке контактов долго смотрел на имя Марины, подумывая позвонить. Затем открыл переписку и перечитал её последние сообщения, отправленные в ноябре. И тело наполнили эмоции, которые девушка, вероятно, испытывала тогда, ожидая от него ответа.

Руслан: С Новым годом!

Похоже на бомбу, сброшенную с самолета. Руся ждал взрыва, он нуждался в нем. Время остановилось. Словно удав, он смотрел, как одна серая галочка под сообщением превратилась в две (доставлено). Давай же, — мысленно повторял он. И, словно, услышав его мольбы, галочки стали синими (прочитано), а под именем вверху экрана появилось слово «онлайн». Руслан нервничал, как будто собирался впервые поцеловать девочку. Это только сообщение, повторял он себе, даже если она на него не ответит..

Марина: С Новым годом!

— И всё?! — воскликнул он, пережив первый шок.

Не давая себе возможности что-либо обдумать, Руслан подхватил телефон и нажал на кнопку вызова. Марина ответила после второго гудка.