Страница 72 из 78
Глава 17 Треугольник
Шило барабанил пальцами по столу, выводя незатейливую и спокойную мелодию. Ожидание затягивалось, но оперативник уже давно привык к нему. При его профессии, умение выжидать, не принимая поспешных решений, было неотъемлемой частью работы.
Вот и сейчас где-то рядом вопит очередной источник информации. Сколько их тут уже было, не счесть. Восемнадцатый сектор, вотчина ОВБ, омытая кровью и стонами врагов общины. Здесь же находилась парочка, вызвавшая весь переполох: старатель, откликающийся на позывной Дед, и это чудо, сумевшее благополучно проспать катастрофу, по имени Найд.
Они не слышали криков — звукоизоляция была сделана на славу. Не прониклись аурой этого места. А вот Шило… Он не мог объяснить как, но он
Страдание и боль пропитывали пластик стола, кололи подушечки пальцев в такт отбиваемой мелодии, звенели в ушах тишиной ожидания, и отдавались зудом в ноющих суставах. Вибрация смерти была почти осязаемой: от неё ныли зубы и возникал металлический привкус во рту.
Всё закончилось резко, осталось лишь эхо из чувств, которые донимали лидера ОВБ ещё с десяток томительных секунд. Но, несмотря на это послевкусие, он уже знал: всё, допрос окончен.
Распахнулась дверь в комнату, в помещение шагнул оперативник. Он открыл было рот, чтобы доложить, но глава службы безопасности опередил его, взмахом ладони подозвав ближе и протянув руку за папкой, которую тот принёс.
— Раскололся?
— Как всегда.
— Свободен.
В пыточной сегодня был особый гость. Один из мелких перекупщиков, этакий меняла-таскала, протаскивающий в общину всякое непотребство и сбывающий его в гостевой зоне. То порченый синт-наркотик протащит, которым отравится пара человек, то сбагрит боеприпас с изъяном.
ОВБ знало об этих шалостях, но до поры до времени смотрело на них сквозь пальцы. Во-первых, подобные люди поднимали авторитет внутреннего официального рынка общины, так как там товар был всегда надёжен, и возможность того, что оружие, боеприпас или препараты тебя подведут, равнялась мизерному проценту, что на фоне перекупщиков смотрелось довольно выгодно. А во-вторых, лучше держать в поле зрения уже известного человека, чем выискивать нового, который придёт на замену пойманному. А в том, что свято место пусто не бывает, Шило нисколько не сомневался — подобные люди как крысы, стоит одному сдохнуть, тут же найдется новый хитрожопый крохобор. Но в этот раз барыга попался на другом: через него вольникам поступил заказ на свидетеля.
Шило разматывал этот клубок неспешно. Сначала получил доступ к блокам памяти Найда и Деда. Затем к блокам единственного выжившего вольника. Тот не сопротивлялся, уже прошёл через процедуру экспресс допроса устроенного ему старателем. Мелкие детальки памяти, обрывки фраз, случайные оговорки. Всё то, чему сам вольник не придавал значения, легло в основу рисунка поиска, в его фундамент, позволивший вытянуть ниточку до самого перекупщика.
Этот в свою очередь заартачился. Глупец, мог быть успешно завербован, тем более что подобное предложение поступило прямым текстом. Но нет, закрылся: отказался говорить, перекрыл доступ к блокам памяти. На что рассчитывал — непонятно… Вытерпел час пыток, и то лишь потому, что был под кайфом. Пришлось ждать, когда сможет чувствовать боль в полном объёме.
Теперь этот кусок мяса ни на что не годен. Но свое дело он сделал. Ниточка потянулась дальше, рисунок наполнился новыми деталями. Полной картины пока не сложилось, но Шило узнал достаточно, чтобы начинать действовать.
В пределах города функционировало три крупных общины: Башня, Завод, Агрокомплекс. Боеприпас, искусственная пища, натуральные продукты. Третьего было мало. Нарастить мощь поставок Агрокомплекс не мог — производимых им продуктов хватало лишь на саму общину и скудный торговый поток, который обеспечивал минимальный процент добавки к искусственной пище у заводских и у людей Кардинала.
У завода тоже всё было в порядке. Сырья хоть задницей жуй. Склады постоянно пополняются готовым продуктом, пусть и ниже качеством, чем это было в докатастрофные времена.
А вот у Башни дела обстояли не очень. Стоит заводским или агрокомплексу прервать торговые отношения — пойдёт обратный отсчёт. Голод, переход на стопроцентно искусственный рацион — смерть. Кому нужны боевые действия, если одну из общин можно заморить голодом? Да, на это уйдёт половина года, может месяцев восемь, но опасность всё равно колоссальная. Почему до сих пор так не сделали? Потому что лидер у агрокомплекса не тот. Старик Петрович, директор агрокомплекса не только выжил, но и сплотил вокруг себя народ. Мужик особой закваски, практически не способный на подлость, но очень суровый и временами жёсткий человек. Сто десять прожитых лет, не очень мягко повлияли на его характер. На нем-то, по сути, и держался шаткий мир в этом треугольнике.
Дочитав до конца, безопасник отложил папку, любовно погладив её по самому краю. Бумага — его личный бзик. Она может многое рассказать, но она же, как это ни странно, выступала своеобразной маскировкой. В век биотехнологий, мало кто вообще знает, что такое бумага. А технологии… Лишние следы, лишняя память. Именно поэтому у него в сотрудниках было немало тех, кто не имел доступа к средствам связи и никогда не выходил за пределы восемнадцатого сектора. Тут изнутри не было никаких способов выйти наружу, целый отряд людей кардинала без лишних раздумий убьёт любого, кто попытается войти в восемнадцатый сектор или выйти из него без личного сопровождения главы безопасности. Как и того, кто попробует наладить связь, несмотря на запрет и экранирующие щиты.
Отложив папку, безопасник поднялся, вышел из кабинета и, заперев за собой дверь мысленным приказом, спустился на этаж ниже. Тут в одной из каморок, фактически являющейся узкой камерой, его дожидался старатель со своим учеником.
Показавшись на глаза охраннику, Шило ответил на воинское приветствие и приказал:
— В шестнадцатую допросную обоих. Мягко, — сам же пошёл дальше, в ту самую допросную, куда приказал привести небезызвестную парочку.