Миры Игры: Легаш

– Как вы оказались у это сумасшедшего?

Лопак не спешил отвечать на этот вопрос, хотя по инерции хотел что–то сказать. Потом он, видимо, взвесил все за и против и стал рассказывать.

– Мы охотники, мы всюду ходим, мы много знаем. У нас лучшие медальоны, лучшие дмомы и заклинания. Мы выживаем там, где любой другой умрет. Поэтому иногда к нам обращаются с некоторыми просьбами. Наиболее частая работа, которую мы делаем, это охота. Мы охотимся буквально за всем. За новыми ростками заклинаний, за невиданными зверями, за кормом для цветков силы, за новыми медальонами, за хорошим оружием. Мы никогда не бедствуем, потому что один убитый дракон может обеспечить не бедную жизнь на несколько лет. Но мы не привыкли сидеть на месте, да и покупка заклинаний и всего остального требует больших вложений.

Из сотни охотников за два–три года выживает всего трое–четверо, не обязательно те, у кого заклинания оказались самыми лучшими. Чаще те, у кого голова на плечах есть. И с возрастом мы забираемся все дальше и беремся за более сложные задания. Но и нас порой поджидает провал, а то и смерть.

Частенько мы делаем задания и для Синела, а задания у него невероятно сложные, порой по несколько месяцев тратишь на его выполнение, но и на награду он не скупится. Собственно когда мы ему что–то притаскиваем, он делился с нами результатами.

Месяц назад он позвал нас тайно, стараясь, чтобы никто ни о чем не прознал. И хотя мы не поняли сразу, для чего такая секретность, потом согласились, что так было лучше всего.

Тут он неожиданно спросил.

– Ты знаешь чем обычный человек отличается от мага? – он посмотрел на меня, и, не дожидаясь ответа стал продолжать, – Маги никому не рассказывают, что значит быть магом, по–моему, они и сами этого не понимают. Но, что известно точно, это то, что они сильно отличаются от любого, даже от охотника. Ведь охотник умеет только использовать заклинания, а маг, он умеет делать заклинания. Изначально, прежде чем вырастить какое–то заклинание, его надо придумать, и именно маг этим занимается. Говорят даже, что магам не нужны никакие личинки, чтобы выпускать заклинания, как будто они сами могут их делать.

С Синелом работает один маг, тайно. Ходят слухи, что некогда этот маг состоял при дворце, но кто– то захотел его уничтожить или свергнуть, и ему пришлось пуститься в бега. Он осел в граде охотников, сменил имя и сумел позабыть о том, кто он есть. Возможно, Синел его сразу и прибрал под своё крылышко.

А еще говорят, что маги различаются силой, кто–то сильнее, кто–то слабее, хотя я не могу себе представить, как это? Синел как–то пытался мне это объяснить, но я далек от этого. Правда, сейчас, встретив Митруса, я начинаю понимать, что он имел в виду. Ведь до этого никто не мог снять с человека дмом, а он смог. Наверное, он был очень сильный, раз сумел так сделать. У него только с Юлианом отчего–то не получилось…

Синел тогда был не один, а с тем самым магом, и задание было скорее от него. Они тогда мне сказали, что грядут большие перемены, что скоро должна вернуться принцесса, чтобы взойти на свой законный престол, но нынешний император будет сильно против. И что бы помочь принцессе, нужно создать такую силу, против которой император выстоять не сможет. Силу не только в виде войск, но и магов.

Цветок является таким артефактом, который может из человека сделать мага. Там нужен довольно сложный ритуал, чтобы напитать цветок силой, либо дать ему время самому напитаться, на это уходит где– то сотня лет. Если же маг возьмет силу цветка, он увеличит свою мощь.

– Зачем цветок нужен вам? У вас есть кандидаты в маги? – спросил я.

– По слухам, цветок может сделать магом любого, хотя лично я в это не особо верю, но я думаю, что Синел не сам дал нам такое задание, он изначально предназначался магу. Конечно, каждый из нас может попробовать его действие на себе, но лично я не хотел бы этого. Хек и Буз тоже не захотят менять что–то, а вот Юлий ухватился бы за такую возможность.

– Да, для охотника он часто ведет себя импульсивно, – осторожно начал я.

– Весь в отца, – улыбнулся Лопак, – тоже импульсивный. Правда, после стольких лет он изменился, так что и сын изменится. К тому же, отец рассказал ему несколько секретов Шустрого Охотника, и у мальчишки взыграла гордость, хотя надо сказать, что пару раз именно благодаря ему мы остались живы.

– Какие наши дальнейшие действия? – этот вопрос был одним из самых интересных мне.

– В пяти днях перехода должна быть одна рощица, сам я её не видел, но по слухам там растут очень редкие тробы.

– Что это такое?

– Обруч, надевающийся на голову. Обычно на лбу располагается кристалл.

– И они тоже растут, – грустно вздохнул я, – а для чего они нужны?

– Сам я точно не знаю, не довелось еще такой найти, они невероятно редки и произрастают произвольно, вырастить их невозможно. У Шустрого Охотника был такой, у нескольких магов есть, что дают – знаю только приблизительно.

– Но найти их хочешь, – усмехнулся я, – в этом вся жизнь охотника. Или это тоже часть задания?

– Нет, это уже мое личное, – с грустью вздохнул Лопак, – времена меняются и, что будет завтра сложно сказать. Такие обручи больше всего полезны магам, как то я слышал, что они позволяют видеть структуру заклинания и вроде как улавливать… про– це– сы твоего мозга, – было видно, что не все слова понятны самому Лопаку, но мне они что–то да говорили.

– Такой обруч? – поинтересовался я, поднимая челку, которая скрывала упомянутый кристалл у меня на лбу, остальной обруч так же не было видно из– за волос.

– Да, – кивнул Лопак, даже особо не всматриваясь, – тоже там взял?

– Ага, – кивнул я.

– И топор?

– Да, это название одно, – скривился я, – тесак больше. Сам не знаю, зачем взял.

– Легаш, – отчего–то осторожно спросил Лопак, – а ты помнишь, как разрубил те латы, что атаковали тебя?

– Латы? – удивился я, и задумался, – вообще–то нет, свое оружие он у меня выбил, а когда я от него отмахивался, подумал, что амулет какое заклинание использовал.

– Его разрубил твой топор, – уверенно сказал Лопак.

– Как? Я же его не доставал.

– Я видел, и тоже удивился. Ты просто взмахнул рукой, но твой "тесак", как ты выразился, вылетел из чехла, рубанул по ходу твоей руки и так же быстро влетел обратно. Причем, как я понял, тот полеарм, который ты забрал, был не хуже того, что взял Хек, и на латах от него даже царапины не появилось, зато твой топор разрубил их как воздух. Так что, скажу я тебе, это очень грозное оружие, я не уверен, что любое другое сумеет выдержать его удар.

Я озадаченно потянулся за своим топором и почувствовал, как он сам скользнул мне в руку. Успел заметить, как налились сиянием те невидимые нити, что были прикреплены на руке манекена, а сейчас были на мне. Смутная догадка забрезжила у меня и я, не трогая топор, повел рукой. Как послушный он двинулся следом, летя по воздуху. Сосредоточившись, я представил его в руке, и он там незамедлительно оказался.

– Невероятно, никогда такого не видел.

– Я тоже, – зачаровано сказал я, опять работа мысли и топор снова в чехле, – похоже, у него управляющая связь.

– Что? – переспросил Лопак.

– Не обращая внимания, это я так, – он просто кивнул.

– Лучше тебе его не показывать, – с озабоченным видом сказал он, – ты явно переживал из–за Рассекающей Звезды, а это у тебя захотят забрать еще больше. Поэтому лучше его никому не показывать.

– Я понял Лопак, спасибо, – я кивнул, – я возьму себе полеарм.

– Хм, им еще надо научиться пользоваться, – Лопак из загадочного снова стал мудрым предводителем отряда.

– Не волнуйся, у меня довольно большой опыт использования любого оружия, так что убиться им не убьюсь, хотя до такого владения, какое показывал Хек, мне конечно далеко.

– У Хека это любимое оружие, ему как–то досталось в наследство от дяди, он с ним с пяти лет не расставался. В этой заварушке только и потеряли. Но этот, новый, гораздо лучше, вот только больно острый, как бы случайно чего не задеть.