Страница 6 из 75
Дальше по улице и правее я разглядел высокое каменное здание, своей структурой резко выделяющееся на фоне деревянных построек. Храм? Дом местного лидера? В любом случае каменные стены — это лучшее укрытие, которое тут только можно сыскать.
По итогу размышлений именно это массивное здание я пометил в собственном разуме как конечную точку на сегодня. Там и заночую. Завтра разберусь с едой и водой, поселение в условном средневековье всегда строились поблизости от источников воды, иначе было не выжить. Не думаю, что этот мир — исключение, главное, чтобы вода не была отравлена скверной, как это произошло в мире-первоисточнике, где я был создан.
Брошенное поселение оказалось мечтой для любого голожопого бомжа вроде меня. В надвратной башне я нашёл колчан, полный стрел с позеленевшими, окисленными наконечниками. Глиняную бутылку, заткнутую деревянной пробкой, чьё содержимое пахло забродившими ягодами. Твёрдый и потёртый кожаный пояс, который так долго пролежал неиспользованным, что едва гнулся в моих руках.
Но самой главной находкой в башне, которую я прочёсывал наскоро, выделив на это буквально две минуты, стал топор.
Обычный ухватистый топорик с всё ещё крепкой деревянной рукоятью, сердцевину которой кто-то залил свинцом. Немного побитый ржой и очень острый, с оттиском потёртого орла с обеих сторон от лезвия и кожаной обмоткой поверх рукояти. Этот орёл очень сильно напоминал имперского, того самого, что служил гербом Российской Империи в моём родном мире, Первоисточнике.
Только увидев это изображение, я поймал себя на том, что улыбаюсь. Орёл стал напоминанием о родине. Если местные люди хоть капельку похожи на нас, такие же упорные и сильные, они не могли погибнуть все до единого.
Одежду и обувь я нашёл по дороге к каменному строению, намеченному для ночёвки. Зашёл по пути в пару домов. Осторожности не терял, но и не медлил. В первом прохудилась крыша и внутри было влажно, всё в плесени и грибке. Искать вещи в груде гнилья было бы опрометчивой потерей времени. А вот во втором доме мне повезло.
Кожаные сапоги на полразмера больше, чем надо, стоящие колом и потрескавшиеся. Пыльная рубаха, штаны, кушак, пованивающий плесенью — вот и все находки. Топорик я держал в руке, не выпуская, удобная кожаная петелька обхватила кисть, так что, даже если вдруг упаду, топор из руки не вылетит. Сапоги натирали с непривычки, но не сильно, а погрешность в размере кое-как компенсировалась обмотанными вокруг голых ног портянками-тряпками. Стрелы, найденные в башне, я выбросил, а вот узкую вытянутую корзинку с приделанным к ней ремешком, в которой я их нашёл, приспособил под переноску тройки найденных там же факелов и забросил на спину. Зажечь факелы было нечем, но я планировал пройтись по домам с рассветом.
В таком виде я и оказался перед каменными ступенями, что поднимались к тёмному зеву широкого похода в храм. А то, что это был храм, при ближайшем рассмотрении не поддавалось сомнению. Восемь каменных голов смотрели на меня с резных колонн, покрытых письменами, пока я, опираясь на посох, поднимался по ступеням вверх.
На колоннах сохранились буквы, и я сумел их прочесть, несмотря на то, что резкие очертания и рубленые линии, выполненные на местный манер, немного затрудняли чтение.
Ри́ордан…
Гли́ф…
Е́нна…
Пять прочтённых имён едва не заставили меня остановиться. Это были имена высших ИскИнов, искусственных интеллектов, контролировавших корпорацию A. R. G. E. N. T. U. M до катастрофы в мире-Первоисточнике.
Значит, в этой реальности их почитали как богов… Хотя ничего удивительного. Проявления истинной реальности, так или иначе, должны были отразиться в этом мире-зеркале, и то, что тут ИскИны — боги, не самый шокирующий вариант. Но если бы местные знали, что натворили эти «боги», они вряд ли бы стали им поклоняться. Если подумать, возможно, поклонение до катастрофы прервалось после неё?
На входе в храм не оказалось врат, широкая арка прохода была пуста, а пол засыпан слоем трухи. Теперь сомнений у меня не осталось, тут поработало какое-то средство, химия или что-то, о чём я не догадываюсь. Дерево само по себе не гниёт настолько выборочно.
В храме было темно, широкий промежуток освещённого пространства был обрублен по краям почти полной темнотой. Я шагнул от арки в сторону, под прикрытие стены, чтобы меня не было видно снаружи, и замер на долгую пару минут, позволяя глазам перестроиться после уличного света.
Десятки лавок были разбиты в пух и прах или перевёрнуты. Широкое помещение сжималось по бокам крытыми галереями, наверху, то же самое. Эдакий второй этаж, опоясывающий основной зал широким полукругом.
Впереди, у противоположного края обширного зала, угадывается небольшой подъём и новые ступени. Возвышался какой-то постамент… Темнота не позволяла разглядеть деталей, но мои глаза уже достаточно к ней привыкли, чтобы я мог продолжить путь.
Первый же шаг, и под ногой что-то приглушённо звякнуло, привлекая к себе внимание. Пришлось встать на одно колено и, положив посох, поднять с земли звякнувший предмет, высвободив его из-под слоя трухи и пыли.
Меч.
Абсолютно не тронутый ржавчиной, с классическим «рыцарским» эфесом и прямым клинком, обломанным примерно в метре от гарды, он моментально приковал мой восхищённый взгляд. Как и большинство мужчин, я ценил и любил холодное оружие, особенно выполненное столь просто и в то же время искусно. Не будь его конец обломан, я бы сказал, что он был ста — ста пятнадцати сантиметров в длину.
На блестящей плоскости обоюдоострого, прямого клинка, посреди моего отражения вились буквы.
Мы — русские, с нами Бо…
Местный вариант развития событий порой ставил меня в тупик. Меч, можно сказать, классический полуторный, образца нашего средневековья, разве что дол, идущий по центру клинка, своеобразный, по нему вьются буквы и вязь рисунка. Да и надпись как раз наша, слово в слово, буква в букву. Вот только местные «боги» не те, на кого стоило полагаться.
Оставив деревянную ось лежать на каменных плитах, я встал, удерживая в обеих руках оружие. Ржавый топор и сломанный меч вряд ли помогут мне выжить, если местный враг так же силён, как это было в моём мире. Но сам их вес, ощущение крепких рукоятей, сжатых моими пальцами, внушали уверенность в собственных силах.