Страница 10 из 68
Глава 3 Зубастый тайник
Сундук, который сам по себе является произведением искусства — попался мне впервые.
Покрытый позолотой, с вылитыми из металла львиными головами по углам массивной крышки, и ромбовидным замком, стилизованным под зубастую пасть пиявки, он притягивал взор даже больше, чем остальное убранство комнаты.
А в ней было на что посмотреть, ибо снятая иллюзия скрывала очень многое.
Аккуратная, больничная чистота и едва уловимый химический запах. Набор хирургических инструментов, по средневековому вычурных, с посеребренными, украшенными резьбой рукоятками. И вытянутый, крепкий стол, на котором кверху брюхом была закреплена большая, мёртвая птица.
Ветэрис препарировал пернатую пленницу. Вынул её печень и сердце положив те в специальные сосуды, наполненные прозрачной жидкостью.
Для меня оставалось загадкой для чего он всё это делал. А Иви на всей этой мишуре особо не задержала взгляд. Осмотрелась и только.
К сожалению, я ни где не видел своего меча. Сундук был слишком мал чтобы уместить такую длинную «лопату». Возможно, где-то здесь присутствовал тайник, но, когда твоим взором управляет чужая воля — невозможно на чём-то сосредоточиться.
— Интересно… наш дорогой друг оставил нам массу подарков. Вот будет неловко, когда он восстановит силы и явится сюда за ними.
Под «массой подарков» ведьма имела ввиду сундук. Она присела напротив него, скрестив ноги по турецки и пробурчав что-то про закостенелых дровосеков, не уделяющих должного внимания своей гибкости.
Если я правильно понял — та, кого я окрестил ведьмой, была сродни демонам. Её дух мог менять тела словно перчатки, хотя и он наверняка был скован рядом ограничений. Иначе бы она не сидела в этой избе ожидая олуха вроде меня.
Кроме того, её отношение к Ветэрису — моему пленителю, говорило о том, что они по меньшей мере не друзья. Самым подходящим словом тут было — конкуренты. Вроде бы на одной «стороне баррикад», но не прочь воспользоваться ситуацией чтобы подгадить друг-другу.
Кроме того, мне очень не понравилась прозвучавшая фраза о том, что дескать я, вскоре, не буду отличать её мыслей от своих. Это наталкивало на нехорошие размышления…
Я не хотел, чтобы моя личность стала частью потустороннего духа. Итак, с психикой куча проблем, в-основном благодаря чёрному принцу и прочим не радостным событиям в моей жизни.
— Попробуем узнать, что ты такое…
Пока я пытался понять — где же чёрт возьми мой меч, попутно размышляя о природе пленившего меня существа, Иви устроилась на полу и сложила указательные и большие пальцы моих рук в треугольную фигуру, предварительно положив под язык какой-то маленький, горький листок.
Сушёный листик оказался далеко не простым… зрение повело в сторону спустя минуту, а ведьме только оно и было нужно. Вытянув руки в сторону сундука, она взглянула на него сквозь треугольник, словно тот был своеобразным объективом.
— Ма на! Ку сан дар! — Был во всём этом опьяняющем действе какой-то свой, удивительный ритм. — Ма на! Ку сан дар!
Оглушающие, резкие паузы между словами заклинания, были похожи на короткие гвозди, вколачиваемые в дерево одним метким ударом.
Пьяная муть в глазах, вызванная действием подложенного под язык древесного листа, вдруг разошлась в стороны и усилилась, полностью смазывая всё за пределами сложенного пальцами знака. В треугольнике же — наоборот, изображение стало кристально чётким.
Вот только в этом «чётком» изображении, с сундуком творилось неладное…
Замок в виде зубастой присоски, уходящий куда-то в недра массивной крышки, внезапно судорожно вздрогнул и сделал вздох. Львиные головы остались сами собой, но поверхность сундука набухла и потемнела, выгибая стенки. Крупные руны, выточенные на углах, стали основанием для полезших наружу паучинных лап…
— Ма на! Ку сан дар!
Зверюга рванулась в нашу сторону со скоростью пушечного ядра. Молниеносно и без всякого предупреждения, но ведьма была готова. Она просто сдвинула пальцы как бы сжимая треугольник, и чудище исчезло вместе с изображением. Нас снова окружала комната, а напротив стоял диковинный, но неподвижный сундук.
Но меня поразило другое. Ведьма испугалась! Она задержала дыхание, когда тварь рванулась в нашу сторону и это странное, уже забытое мной физическое ощущение страха, меня развеселило. На секунду я даже забыл о собственном положении и о том, что нахожусь под постоянным наблюдением.
— Если бы я не знала, что я тут одна, то подумала бы что ты одержим. Что смешного ты увидел?
— Твой страх!
Продолжая улыбаться, я ответил, и то, что мой ответ прозвучал вслух, стало для нас обоих полной неожиданностью.
Когда один и тот же человек говорит двумя разными, хоть и схожими голосами, это само по себе отдаёт лютой жутью. Не говоря уже о мимике и движениях тела.
Реакция от той, кого я окрестил по имени её последнего сосуда, последовала незамедлительно. Иви вскочила и швырнула мой сознание глубоко вот тьму. Мгновенье слабости закончилось, в моём теле снова верховодил сильный и беспощадный дух.
На пару секунд мир померк. Я ослеп. Иви отрезала меня от внешнего мира. Остался лишь слух и то он подчинялся мне лишь потому, что ведьма хотела, чтобы я слушал.
— Если ты ещё раз попытаешься сорвать контроль я убью твоё тело. Перережу горло и всажу нож под рёбра позволив тебе насладиться агонией. Твоя душа окажется заперта в гниющем трупе пока мне не надоест тобой пользоваться, и участь эта, гораздо ужаснее, чем ты можешь себе представить. Ты будешь чувствовать свой тошнотворный запах, ощущать как черви копошатся под твоей кожей, и постепенно звереть, без надежды на нормальное посмертие. Ты меня понял?
Я не боялся её. Никакое слово или действие в исполнении ведьмы не могло меня испугать. Но было бы глупо провоцировать Иви на прямой вред без личной выгоды. Если я бы вдруг понял, что подобное мне играет на руку, я бы без зазрения совести спровоцировал ведьму. Но пока что я не видел, чем её ярость может мне помочь и поэтому постарался замереть и съёжиться, демонстрируя подчинение.
Этого хватило.
Оно чувствовала меня и наверняка начинала догадываться, что со мной что-то не так. Но ощущения вернула. На мой разум вновь обрушился ворох внешних касаний вроде осязания, обоняния и зрения. Тем не менее обольщаться не стоило, вряд ли она держит меня на поверхности позволяя чувствовать собственное тело по прихоти. Скорее у неё просто не хватает сил или возможностей, чтобы мгновенно похоронить мой разум во тьме забвения.