Страница 9 из 68
Рассуждая логически, я знаю, что Виндзор Йорк не имеет никакого контроля над раком моего отца. Логически. Но в разбитом сердце нет никакой логики.
— Иногда мы должны принимать то, что имеем, — начинает папа, а я поворачиваюсь и, оттолкнувшись от стола, выбегаю на улицу, навстречу солнечному утру. Воздух свежий, и птицы поют яркие песни. В этот момент я ненавижу их всех.
— Ты в порядке? — спрашивает Зак, прислоняясь к своему оранжевому «Макларену». Я поднимаю взгляд и смотрю на него, его карие глаза темнеют и сужаются, выражение лица мягкое, но поза предвещает недоброе. Он выглядит таким страшным. Чёрт возьми, раньше я его боялась. Но когда я подхожу и обвиваю руками его талию, он прижимает меня к себе, его спортивный аромат успокаивает меня.
Я закрываю глаза и вдыхаю сладкую и пикантную смесь мускатного ореха и лаванды и решаю, что мне всё равно, выглянет ли папа и увидит ли нас. Я ненавижу секреты. Мне нужно рассказать ему правду об этих парнях и о том, что я встречаюсь со всеми пятью из них.
Зак обхватывает мой затылок одной из своих больших рук, сжимая меня так крепко, что я чувствую себя более чем в безопасности, завёрнутая во все эти его большие мускулы.
Он не просит меня говорить об этом, просто держит меня так, пока я не отстраняюсь и немного не шмыгаю носом.
— Хочешь пойти прогуляться по кампусу нашей средней школы? — спрашивает он, и я бросаю на него взгляд. В тот день, когда я уезжала, я поклялась, что никогда больше не вернусь в среднюю школу Лоуэр-Бэнкс. Но… может быть, это было бы каким-то образом очищающим? — Мы можем написать фломастером «Миссис Тупица» на двери миссис Диллворд и притвориться, что нам снова четырнадцать.
— Я никогда не писала «Миссис Тупица» на двери этой женщины, — говорю я Заку, скрещивая руки на груди. — Потому что я не хулиганка. — Его лицо смягчается, и он протягивает руку, чтобы взъерошить мои волосы. Это могло бы быть покровительственным жестом, сделанным неправильно, но Зак делает это так, чтобы это выглядело ласково. — Но она и сама иногда была немного задиристой, так что я понимаю это. — Я делаю паузу и мгновение изучаю его высокую фигуру, стараясь не думать о наших сеансах в темноте. Мы занимались сексом всего несколько раз, и это всё ещё кажется таким новым. Когда я смотрю на него и слишком сильно задумываюсь об этом, я краснею и чувствую почти неконтролируемое желание выболтать случайные архитектурные и исторические факты. — И вообще, что ты здесь делаешь?
— Ты привила мне пристрастие к этому заведению, — отвечает он, останавливаясь, когда одна из симпатичных молодых официанток спускается по ступенькам с пакетом еды на вынос.
— Я забрала твой заказ, Зак, — говорит она, прикусывая нижнюю губу и моргая длинными ресницами в его направлении. Потом она замечает, что я стою там, и смотрит на меня так, словно я стою у неё на пути.
— Спасибо, Люсия, — говорит Зак, залезая в карман и вытаскивая пачку наличных. — Оставь сдачу себе, хорошо? — она берёт их и бросает на меня ещё один нахальный взгляд, прежде чем умчаться прочь.
— Часто сюда приходишь, да? — спрашиваю я, свирепо глядя на него, но это смягчается улыбкой. — Кажется, ты действительно нравишься Лючии. И вы даже обращаетесь друг к другу по имени?
Зак одаривает меня дерзкой ухмылкой и наклоняется достаточно близко, чтобы поцеловать.
— Я не знаю, в курсе ли ты, но я грёбаная футбольная звезда. Я могу заполучить любую девушку, какую захочу.
— Угу, — говорю я, скрещивая руки на груди. Но я действительно чувствую себя лучше. Я имею в виду, настолько хорошо, насколько это вообще возможно, учитывая, через что проходит папа. Моё тело начинает дрожать, и Зак замечает это, слегка хмурясь и вставая, когда входная дверь закусочной снова открывается и Чарли спускается по ступенькам.
Он всё ещё не самый большой поклонник Зака, но мы приближаемся к этому.
— Зак, — здоровается папа, переводя взгляд с меня на него, как будто он не может до конца разобраться в наших отношениях.
— Мистер Рид, — говорит Зак, и я чувствую ещё один укол вины за то, что встала между их дружбой с тем видео. Может быть, я немного переборщила с этим? — Я просто был здесь, забирал заказ на вынос и наткнулся на Марни.
Папа кивает, поворачиваясь ко мне с непроницаемым выражением на лице.
— Я собираюсь отправиться на винодельню и начать устанавливать те арки.
— Тебе не следует работать, — твёрдо говорю я ему, чувствуя, как моё тело становится горячим от разочарования. — У меня есть те покерные деньги…
— Которые тебе понадобится для поступления в колледж. — Папа протягивает руку и касается моего лица тонкой рукой, рукой, которая раньше была сильной и уверенной. — Я хочу работать, Марни. Мне это нравится. Работа по железу для меня — это как вид искусства. Если я перестану это делать, это всё равно что сдаться. Не хочешь подбросить меня до дома, чтобы я мог забрать свой грузовик? — папа указывает на розово-золотой «Мазерати», который так бросается в глаза в ряду старых ржавых машин, в которых, на мой взгляд, столько же жизни и красоты, сколько в подарке принца на день рождения.
— Вот. — Я с улыбкой протягиваю Чарли свои ключи. — Возьми мою машину, но пристегнись и не делай ничего безрассудного. — Папа смеётся и быстро обнимает меня. — Сегодня вечером я готовлю ужин. Я экспериментирую с веганским рецептом, который нашла в Интернете. Кроме того, я купила кусочки рогалика на случай, если это будет полный отстой.
— У тебя получится, — произносит Чарли, целуя меня в лоб, прежде чем направиться к кабриолету, ругаясь себе под нос и проводя рукой по дверце, прежде чем забраться внутрь и тронуться с места.
— Знаешь, он умирает, — говорю я Заку, когда папа уезжает.
— Знаю, — шепчет он, и, поскольку Чарли ушёл, я даю себе несколько минут поплакать, пока Зак обнимает меня. Он делает это так нежно, так самоотверженно… Тогда я уверена, что полностью и по-настоящему простила его.
Средняя школа Лоуэр-Бэнкс окружена сетчатым забором. Там есть камеры слежения, но я сомневаюсь, что кто-нибудь смотрит трансляцию. Более чем вероятно, что они там просто на случай какого-либо серьёзного вандализма. Давным-давно было три штатных полицейских, которые обычно сменяли друг друга, так что здесь всегда кто-то был, в дождь или в ясную погоду, независимо от того, был кампус открыт или закрыт.
Больше нет.
Сокращение бюджета так сильно ударило по школе, что я чувствую одновременно благодарность и вину за то, что мне посчастливилось учиться в Бёрберри. Однако не у всех есть такой отец, как у меня, тот, кто работал в дополнительные смены, чтобы давать мне уроки игры на арфе, заставлять меня работать усерднее, бороться со всем, что у меня было.
Круглый круг травы в центре двора жёлто-коричневый с вкраплениями сухой грязи. Когда мы с Заком ходили сюда, здесь всегда было зелено и ухоженно.
— Стало хуже, — говорит он после того, как помогает мне пролезть через одну из многочисленных дыр в ограждении, и мы стоим там, в центре мёртвой лужайки, оглядываясь назад во времени.
— Намного хуже, — соглашаюсь я, чувствуя, как у меня в животе что-то шевелится. Однажды я поставлю перед собой задачу помогать таким школам, как эти. Скольких умных и талантливых детей система отбрасывает в сторону? Они заслуживают шанса, такого же, какой был у меня.
Благотворительный случай. Кусок мусора из трейлерного парка. Девочка, над которой издевались.
— Пойдём в уборную, — говорю я через минуту, и Зак напрягается рядом со мной. Я пересекаю лужайку и останавливаюсь возле одного из столбов, поддерживающих наружный навес. Однажды Зак подбил группу девушек прижать меня к этому самому столбу и вывалить весь мой обед мне на рубашку.
— Марни, — говорит он осторожным и надломленным голосом, как будто воспоминания даются ему почти так же тяжело, как и мне. Нет, может быть, даже сильнее. Он сделал выбор относиться ко мне так, как он это делал, и ни по какой другой причине, кроме того, что Лиззи выбрала меня. И она выбрала меня из-за отчима, который посоветовал Дженнифер оставить меня на привале, потому что я слишком много плакала.