Мракобой

Призраки держали 2 схематических изображения. На первом светился неионический символ, которым в недрах МГБ обозначалось все, что имело отношение к Проекту. Символ оказался жирно перечеркнут.

Вершинин жадно впитывал полученную информацию, пытаясь запомнить все подробности довольно примитивного рисунка.

На втором опять же схематически была изображена схема некоей звездной системы. Вершинин наклонился и едва не вскрикнул. Это была схема Солнечной системы. Третья планета имела надпись, чтобы никто не ошибся. Буквы были непонятные, но стоило на них взглянуть, как смысл становился ясен как день. Походило на некую неизвестную систему кодирования, которая работала напрямую с мозгом, исключая промежуточные функции вроде зрения с опознаванием отдельных символов.

Вершинин издал разочарованный мысленный вопль. Слава первооткрывателя накрылась медным тазом. Это не были Капитаны.

Это были люди.

Поначалу Вершинин уверился, что наблюдает землян, которые в силу неизвестных причин превратились в призраков, и сейчас занимаются глубоко личными делами в неизвестной нам реальности. Но чем больше он видел, тем сильнее убеждался, что все это чушня, а призраки заняты не сугубо своими делами, и все, что они делают, рассчитано на стороннего зрителя. Они без суеты доставали все новые карты и схемы, разворачивали и демонстрировали.

Ба, да они же мне все это показывают, дошло до Вершинина. Ну не для него конкретно, но для того, кто додумается приблизиться к саркофагу.

Поначалу призраки демонстрировали схему солнечной системы. И схема оказалась довольно странной. С плана исчезла Луна, количество планет сократилось до 4-х, а Солнце становилось огромным.

Призраки долго показывали и карты земли. Знакомые материки были на месте, но сильно покоцаны. Вершинин понял, что показаны места подтоплений мировым океаном. А в центре Африки и Австралии появились солидных размеров внутренние моря.

Ба, снова дошло до Вершинина. Парни из будущего. Из нашего с вами будущего. И он с жадным вниманием вновь вгляделся в лица дальних потомков.

Доморощенные слишком развитые ученые сделали предположения, что наш потомок будет мулатом со смуглой кожей в силу слияния рас. Так вот. Потомки Вершинина были белокожие, а глаза синие настолько, что и специально не нарисуешь.

Неграм не удалось испортить белого человека, подарив ему пружинные кудряшки и лошадиный нос.

Вершинину как-то один умный чел признался, что расы на земле появились одновременно и расовые черты не являются благоприобретенными. То есть если белых Адама и Еву поселить в Африке, то через пару тысячелетий в центре Магриба будут жить по-прежнему белокожие люди, разве что загорят посильнее европейцев.

Вершинина мучил вопрос, что делают призраки из будущего рядом с древним мегалитом. Что их заинтересовало? Что вообще в будущем, судя по планам далеком будущем могло заинтересовать в чьих-то мумифицированных останках.

И ведь являлись они, судя по рассказам бойцов регулярно. Словно на запланированную встречу, которую нельзя было отменить. Являлись, как и положено призракам, разворачивали свои бумаги, словно предлагали запомнить.

А что? Мы не гордые.

Как у всякого нормального шпиона у Вершинина имелся миниатюрный сканер с практически безбрежным запасом цифровой памяти.

Призраки как раз демонстрировали некую схему, на этот раз похожую на карту города или крупного многопланового объекта. Вершинин поднес сканер и щелкнул.

Уже потом он предположил, что произошло, а ведь до этого был уверен, что времени у него вагон, и он может неспешно сделать хоть сто мильонов снимков. Скорее всего, понял он, призраки не были призраками в обычном понимании этого слова, то есть имели вполне понятное высокотехнологическое объяснение. А когда он щелкнул своей зажигалкой, то по собственной дремучести влез в чей-то процесс и нарушил его ход.

Когда полыхнула вспышка сканера, призраков сдуло словно слабое пламя свечи. Больше того, вспышка привлекла внимание постовых и подняв взгляд, Вершинин столкнулся взглядом с сержантом Мыльниковым. Тот стоял у изголовья саркофага и изумленно пялился на него. Автомат висел у него на плече, и это спасло Вершинина, подарив ему пару секунд форы.

Вершинин метнулся за домовину, и уже вослед по мегалиту хлестнула очередь, выбивая каменную крошку. Он побежал к выходу, моля бога, чтобы второй часовой куда-нибудь делся, а лучше бы не рождался вовсе. Но в спасительное круглое отверстие лезло усатое мурло прапора Баженова, занимая его по всей ширине.

Положение было аховое. По большому счету Вершинин знал с самого начала, что ничем хорошим их затея не кончится. Только думал, что его поймают чуть позже, ближе к выходу. Наивная душа.

До закупоренного прапором выхода оставались считанные шаги, когда Вершинин прыгнул, намереваясь выбить неестественную пробку. В тот же миг сработало вновь приобретенное свойство. Сила гравитации поменяла направление, вызвав временный коллапс в голове и острое желание проблеваться, и вместо того, чтобы ударить прапора с сомнительным эффектом, он упал на него с высоты четырех с половиной метров. Плюс 86 кило веса.

Ноги врезались в противника, и тот вылетел в обратную сторону как пробка. Мало того, Вершинин продолжал падать дальше и упал на следующую стену, по пути окончательно смяв несчастно прапора.

Баженов бессильно наблюдал, как некто в белом аки паук пробежал по отвесной стене в сторону лестницы.

В дальнейшем он об этом честно указал в своих показаниях, что стало главным доказательством негодности его к службе.

Эву Вершинин нашел там же и в том же беспомощном состоянии. Она пребывала без сознания. Он прижал руку к ее шее, но как всегда ничего не услышал кроме собственного пульса, передающегося через пальцы. Его всегда умиляло, как герои фильмов навскидку определяли:

— Есть пульс!

Или:

— Нет пульса!

Даже нормальное биение трудно не спутать с собственным. А что говорить об ослабленном. Или как в кино:

— 1 удар в 200 секунд!

Это как уловишь.

Вершинин нес девушку, уверенный, что не донесет ни за что. Это только чисто внешне девицы воздушные существа, а на самом деле у них может и кость тяжелая оказаться.

Вершинин сдох уже через 10 шагов. Остановился, перехватил. Вообще то он планировал эти действия шагов через сто. Ага.

Так он и плелся, отдыхая через каждые несколько шагов. Он взмок и задохнулся мгновенно. Как говаривал незабвенный Жорес Самуилович Равва «Можешь прикидываться молодым, а лестница сдаст всех!».

Он надеялся, что девушка очнется при удалении от границы блокировки-она не очнулась. Из последних сил он дотащил ее до того места, где подземный ход упирался в кремлевскую стену. Достал из рюкзака Эвы и запалил новый стержень. Перед ним вздымалась лестница и ступенек в ней было миллион.

Застрелиться что ли, подумал он обреченно. Было не из чего.

Он взвалил Эву на плечо и начал путь на Голгофу. Он мечтал о засаде или погоне. Без разницы, откуда застрелят, спереди или сзади. Лишь бы прекратили его мучения. В глотке пересохло. Грудь горела огнем, там было поражение легких много процентов.

Некоторое время он шел вообще без сознания. Когда немного оклемался, обнаружил себя уже в горизонтальной шахте, но без Эвы. Пришлось вернуться и подобрать девушку.

Он никак не мог отдышаться, и от кислородного голодания у него случились глюки. Проходя мимо бокового ответвления, увидел в глубине огромного ушастого уродца. Хорошо пистолета не было, стал бы палить без разбора и сам бы застрелился, а так прошел мимо как мимо пустого места.

Глюк на то и глюк не стал его преследовать.

Вскоре он дошел до склепа шиншиллы. Остановился, аккуратно опустил Эву на землю. Затем отогнул дощечку, за которой открылась глубокая сухая ниша, и сунул туда сканер.

Думали, купили Вершинина, шпионы недоделанные, ругнулся он. Хрен вам, а не Вершинина.