Мракобой

— Ты, о чем думаешь? — спросила она. — Как нам выпутаться? Они уже Кенту звонили?

— Не звонили.

— Как так? Они нас не выдадут?

— Как тебе сказать? — вздохнул я.

Отвертеться не удалось. Она смотрела васильковыми глазами прямо мне в душу.

— Что им надо?

— Им нужен человек на стрелку, — признался я.

— Что за стрелка?

— Хотят толкнуть хабар мимо Кента. Потом нас отпустят.

Насколько идеальный, настолько и невозможный вариант, прикинул я.

Неожиданно она вцепилась мне в руку. В глазах ее плескался не страх, ужас.

— Что они хотят толкнуть?

— Какая разница? Красная пыль, луноходы.

— Послушай меня! Ты не должен соглашаться!

— Не вариант! Тогда они Кенту сдадут!

— Все равно! Не подписывайся!

— Да что с тобой? — я раздраженно вырвал руку.

— Я тебе кое-что расскажу сейчас, только дай слово, что никому не скажешь!

Под таким соусом бабы выбалтывают абсолютно все свои секреты, подумал я.

— Мне Катрин рассказывала под большим секретом! — зашептала Сандра, оглядываясь на запертую дверь. — Она встречалась с Димой Утюгом! Он пацан правильный, но как-то раз признался, что серьезные люди предложили ему большие бабки за хабар. Одно условие, чтобы о сделке никто не знал.

— А Кент конечно узнал! — предположил я.

— Нет. Катрин говорит, что Утюг сильно опасался этих людей.

Утюг опасался? В моем понимании этот здоровенный битюк вообще никого и никогда не боялся. Говорят, у него были так развиты мышцы, что пули в них застревали.

— Что за серьезные люди, Утюг упоминал? Другая группировка? Люди Бормана, Корнета, Пантелея? Контрабандисты «снаружи»?

— Нет! — уверенно отмела они все предположения. — Утюг многих в городе знал, да и нюх у него на подставы всякие. Говорил, что на вояк похожи или спецназ, только не те и не другие.

— Как так?

— Катрин сама не поняла. Дисциплина вроде у них была железная.

Похоже на реализацию МГБ, прикинул я.

— Так вот. Утюг тоже взял на стрелку своих людей Банзая и Килю. До последнего не хотел идти, говорил, подставу чует. Встреча у них была на болотах. Так он сказал, а Катрин не знает, что он имел в виду. Пацаны ушли и больше живыми их никто не видел. Слухи ходили, что у них кишки вынули и в тазы сложили.

Я содрогнулся. Ни хера это не МГБ.

Тут в двери загрохотал отпираемый замок.

— Только хабар был не наркотики! — торопливо зашептала Сандра.

— Что? Что там было?

Она не успела ответить.

Дверь распахнулась. Вертолет широко ухмыльнулся во весь рот.

— Свиданка окончена! Господ фраеров прошу на выход!

Поехали на «Ниве голд». Меня посадили за руль, оба вора сели сзади.

— Оружие дайте, упыри! — попросил я.

— Ехай куды скажут! — был ответ.

Их довольные рожи были непробиваемы. Воры и представления не имели о грозящей им опасности, а если и имели, жадность застила им бебики.

Поехали практически тем же маршрутом, что приехал я. Со всей обреченностью я понял, что возвращаюсь прямиком в ад-зону подконтрольную Кенту. Было сильное подозрение, переходящее в уверенность, что мою долю мне никто отдавать не собирается. После передачи хабара меня сразу завалят и передадут Кенту. Выгода очевидна. И делиться не надо и премия от авторитета. Что касается того, что будет попраны законы воровского братства, так это все муляж. Их и не было никогда и существуют они лишь в блатных песенках.

С Дмитровского шоссе свернули к Савеловскому вокзалу. Бронепоезд к этому времени уехал. Лишь на путях стояли фиолетовые емкости с насратым командой гавном. Насрато было много. На бронепоезде были рады стараться не менее батальона.

Я впервые озадачился. А на фига Москве бронепоезд? Там ведь пулеметы, пушки, РС-ракеты земля-воздух. На фига все это, если реального врага не наблюдается? Не воры же в атаку пойдут.

И вот катается по периметру этакая бронированная дура. Не напрасно ведь? Командование чего-то опасается. Существует реальная опасность.

Капитаны! Понял я. Боятся, что Капитаны вернутся за своим добром.

— Чего плетешься? Ссышь, когда страшно? — вернул меня к действительности голос Вертолета.

На самом деле, задумавшись, я сбросил скорость.

Шоссе было пусто, так что я надавил на акселератор и стал наверстывать упущенное.

Пустые пути Рижского вокзала навевали тоску. Десятки тускло поблескивающих рельсов словно вели в никуда, и это не фигуральная часть речи. Рижский в отличие от Савеловского вообще не эксплуатировался. Во-первых, никакой Риги, а вкупе с ней Прибалтики, более не существовало. Во-вторых, куча рельс в черте города бесследно исчезла. Ходило много конспирологических версий, куда все это делось, но я склоняюсь к той, что в период безвластья некий предприимчивой бизнесмен сделал неплохой гешефт. Тогда в Европе ощущался сильный дефицит рельс взамен разбомбленных «точечными» ударами ВКС.

За время пути нас не один и не два раза остановили на блокпостах. Аферист выходил, демонстрировал кучи разрешительных бумажек, несмотря на погоняло, это был подготовленный пацан, и нам махали ехать дальше. По его бумагам мы числилась то ли строителями, то ли инженерами. В эпоху восстановления города такие разрешения выдавались кипами, так что Аферисту не стоило большого труда их достать. Да и проверяли их спустя рукава. Мы ведь не в закрытые зоны пытались попасть.

Снова я ехал по широкому и пустынному 3-му транспортному, чувствуя себя где-то на Марсе, а не в бывшей столице.

Когда мы миновали Русаковскую эстакаду и направились к Лефортовскому тоннелю, я почувствовал сильный дискомфорт.

— Мы не в Кузьминки едем? — воскликнул я.

— А тебе какая разница? — зевнул Аферист.

— Там плохая карма! — поделился я.

Все стало окончательно ясно, когда с 3-го транспортного Аферист велел свернуть на Волгоградское шоссе. Мы ехали прямиком дьяволу в пасть. В конце нас терпеливо ожидали болота Кузьминок.

Я сказал Аферисту об этом без обиняков.

— Заткнись! — оборвал тот. — Зато место тихое! Патрульные сюда не суются и постов здесь нет!

Иногда это не есть хорошо, прикинул я.

Руля своею собственной рукой я миновал дорогой моему сердцу 1-й корпус 9-го дома по улице Чуйкова, где обитала незабвенная Аня Куницина из 41-й бригады. Город кончился, и мы въехали в парк.

Бывший музей «Конный двор» расположен на берегу Верхнего пруда парка Кузьминки и представляет собой несколько зданий, замкнутых в каре. Пруд давно высох и зарос черноольшанником. Здания пришли в полное запустение, облупились и заросли мхом. У возвышающихся перед фасадом монументов вандалы отломали у коней копыта и хвосты, у людей конечности.

Некогда окружающий Конный Двор забор имел проломы в нескольких местах, и Аферист велел заезжать внутрь, чему я категорически воспротивился.

— Там будем как на ладони! Надо оставить машину и двинуть на разведку!

— Так шухерятся сыкуны! — гордо возразил Аферист.

Вор плохо относился к рекогносцировке, если вообще догадывался, что это такое.

Я остановил машину посредине площади, заросшей буераками в пояс высотой и выключил мотор. Наступила тишина, нарушаемая лишь ветром, раскачивающим ветви черноольшанника.

— Ну и где заказчики? — спросил я.

— Еще 2 минуты!

Слыхал я об этих воровских традициях, чтоб приезжать минута в минуту.

— Вертолет, схоронись в кустах! — приказал Аферист. — В случае чего, вали всех нахер!

Вертолет достал ствол. Древний, пистолет Лебедева или даже еще древней. И скрылся в кустах, благо те подступали вплотную.

— Автомат бы! — канючил я.

— Толку то от тебя, Клещ! — вскипел Аферист. — Тебя зачем взяли? Постоять для количества! Это же стрелка, а не разбор! Скинем хабар, возьмём бабки и свалим!

— Кстати, где товар? — озаботился я.

— В багажнике! — сквозь зубы произнес вор. — Только достанешь его по моей команде и только после того, как они отдадут бабки!