Женщины с прошлым

Колева. Довольно!.. Твое остроумие начинает раздражать.

Крыстанов. Еще бы!.. Остроумие, из которого выглядывает правда, всегда бывает неприятным.

Колева. У тебя не отличишь ложь от правды.

Крыстанов. А в жизни разве не так?… Посмотри! (Показывает на Нину.) Она утверждает, что Борис и Мэри скоро расстанутся! Вот я и спрашиваю: действительно ли она так думает?… Ну-ка ответь!

Нина (расстроенно). Оставьте меня в покое!

Колева. Успокойся!.. Не волнуйся!.. Что бы пи случилось, я с тобой, Нина! (Крыстанову.) Уйди ты!..

Крыстанов. Нет!.. Я хочу быть до конца… Писатели не инженеры, а хирурги человеческой души! Они должны вырезать из нее все омертвевшее и разложившееся.

Колева. Тогда начни с себя!..

Крыстанов (вздыхает, после паузы). Разводы – ужасная вещь!..

Колева (мельком взглянув на него). И для тебя тоже? Нина. Я открою вам все, все… У меня нет близких, нет друзей!.. Моя молодость прошла в унижениях, в бедности, в борьбе с нуждой. В моей жизни есть позорное пятно, о котором вы ничего не знаете… Я, наверное, не найду в себе силы стереть его, но рассказать о нем пришло время… Только что у меня была Мэри и потребовала, чтобы я отказала Борису в разводе.

Колева. Ясно!.. Ей пи к чему привлекать к себе особое внимание.

Крыстанов. Конечно, ни к чему!.. Хитрюга, каких мало!

Колева. Но откуда у нее берется наглость требовать это от тебя?

Нина. В прошлом в моей жизни было время, когда я была любовницей американского офицера.

Крыстанов. Любовницей американского офицера? Ой ой-ой!

Нина. Теперь я в ее руках. Она рассчитывает на мое малодушие и слабость. Угрожает мне фотографией, да она сейчас принесет ее.

Колева. Мэри явится сюда?

Нина. Да.

Колева (после паузы). Ты поэтому не захотела вступать в партию?

Нина. Да, поэтому!

Колева. А почему ты до сих пор не сказала мне об этом?

Нина. Потому что мне было стыдно… Потому что я навсегда порвала с той жизнью и не совершила никакой подлости!.. Никакой, Катя!.. Поверь хотя бы ты.

Крыстанов. М-да!.. Развязка приближается. Я ухожу.

Колева. Никуда ты не пойдешь!.. Раз уж ты заявил, что писатели – хирурги человеческой души, останешься на операции! (Настойчиво.) Сядь, пожалуйста.

Крыстанов. Но я отнюдь не любитель таких дел, товарищ Колева!

Колева. Неважно, любишь ты их или нет!.. Речь идет об установлении истины, которая интересует меня как должностное лицо.

Крыстанов. Вот и устанавливай ее сама!.. Ты же меня исключила из партии!.. До свидания!.. (Идет к выходу.)

Колева. Ты даже ради Нины не останешься? Крыстанов. А что у меня общего с Ниной?

Колева. До ее замужества ты по полдня расписывал мне, как ее любишь!.. Уже не помнишь?

Крыстанов. На свете нет ничего изворотливее женской памяти!.. Когда мы нужны женщинам, они всегда напоминают нам о любви…

Нина. Я никогда не рассчитывала на вас!

Крыстанов. Совершенно правильно!.. Вы понимали, что я не настолько глуп.

Колева. Почему же твой ум не спас тебя и от Мэри?

Крыстанов. Что ты хочешь этим сказать?

Колева. Только то, что ты ее любовник.

Крыстанов. Я?… Любовник Мэри?

Колева. Да, к великому возмущению одного товарища, который живет по соседству с ней.

Крыстанов. Вот это да!.. Ничего-то от вас не утаись… Но мой ум действительно спасает меня во всех положениях… Я первый усомнился в Мэри!.. Я, можно сказать, отдаю партии даже часы досуга!

Колева. Партия предпочла бы, чтобы ты служил ей во всех прочих случаях.

Крыстанов. Но, потребовав моего исключения, ты отняла у меня эту возможность.

Колева. Потому что ты был неискренен.

Крыстанов. А кто искренен?… Она? (Показывает на Нину.)

Колева. Да!

Крыстанов. Ого!.. Мотай на ус, Алипий Крыстанов! Ты, оказывается, был неискренен с партией. А завтра тебя, того и гляди, провозгласят врагом народа!

Колева. Нет, врагом народа ты не будешь!.. Но ты до конца жизни останешься неполноценным для партии работником.

Крыстанов. К счастью, это мнение разделяют не все.

Колева. Только из-за твоего таланта и остроумия.

Крыстанов. А не было бы разумным пощадить меня хотя бы из-за этих двух качеств?

Колева. Эти качества не могут сделать тебя ни настоящим коммунистом, ни просто счастливым человеком.

Крыстанов. Каждый счастлив по-своему, Катя.

Колева. Но никогда вполне, если он мизантроп или скептик.

Звонок. Колева идет открыть. Входит Борис.

Крыстанов (Борису). Ты не понимаешь, что случилось, товарищ Петров? Хорошо, я сейчас тебе объясню: в древности Герострат, чтобы обессмертить себя, сжег Эфесский храм, а в двадцатом веке эти гражданки (показывает на Колеву и Нину) увековечат себя, уничтожив писателя Алипия Крыстанова.

Колева. Успокойся, товарищ Крыстанов!.. В твоем творчестве есть несколько перлов, которые останутся в нашей литературе как воспоминание об Эфесском храме!.. Партия благодарна тебе за них, но не позволит тебе хихикать над собой и над народом.

Борис. Позвольте спросить…

Крыстанов. Лучше не спрашивай!

Звонок.

Жертва идет!.. Что, сразу прикончите?

Колева. Нет! Сначала поговорим. Ступай открой ей!

Крыстанов неохотно поднимается и возвращается с Мэри.

Крыстанов. Много народу собралось, вам не кажется?

Мэри. Да, похоже на собрание… Но, думаю… мое присутствие не предусмотрено.

Крыстанов. Напротив! Вы – первый пункт повестки дня!.. Ваше присутствие, хотя на него и не рассчитывали, весьма желательно!

Мэри. В самом деле?

Колева. Да.

Мэри. Очевидно, вы собрались рассмотреть мое поведение. Благодаря вам, товарищ Колева, я уже твердо убедилась, что решения коллектива гораздо разумнее, чем отдельных индивидов!

Колева. Это верно, и тем не менее вы ошибаетесь, если думаете, что коллектив – баня, в которой некоторые индивиды могут смыть свою подлость.

Мэри. О-о-о!.. Значит?…

Крыстанов. Играем ва-банк!

Мэри. Тогда я первая раскрою свои карты: неужели вы, товарищ Колева, назовете подлостью право женщины защищать свое достоинство?

Колева. Смотря по тому, мадам, как вы защищаете свое достоинство!

Мэри. Это зависит от людей и обстоятельств.

Колева. Говорите конкретнее!

Мэри. Хорошо!.. Я начну с него!

Крыстанов. Так и знал! Все женщины, когда оправдываются, начинают с меня.

Мэри. Вероятно, у вас это не впервой! (Колевой.) Чтобы заручиться его письменной рекомендацией, мне пришлось стать его любовницей.

Крыстанов. Вот тебе раз!.. Неужели только поэтому? А ваши творческие стремления и желание попасть писательскую среду? А ваше любопытство к партийным делам? А английский отрез, который вы мне продали?… Наконец…

Мэри. Вы произвольно оцениваете факты!

Колева. Оценивать буду я, а не он.

Борис. Так, значит, ты… ты была его любовницей?…

А потом моей?

Крыстанов. Ну да! Сначала моей, потом твоей!..

Борис. Но я… я искренне полюбил ее!..

Мэри. Так искренне, что даже грозил мне доносом и увольнением, если я не соглашусь выйти за тебя замуж!

Борис. Неужели это бесчестно – просить тебя стать женой?

Крыстанов. Но все же ты начал с того, что предложил ей стать своей любовницей, не так ли?

Мэри. У меня же не было другого выбора.

Крыстанов (Колевой). Отметь, как щедро эта женщина расточала свои чары!.. А ради удовольствия, с какой-либо целью или потому, что не было выбора, – это другой вопрос!

Колева. Мне суфлеры не нужны!

Мэри. Успокойтесь, товарищ Крыстанов!.. О вас я больше ничего не скажу.

Крыстанов. Да говорите, если угодно!.. Я даже настаиваю, чтобы вы рассказали все, что вам известно обо мне!

Мэри. В этом сейчас нет необходимости.

Крыстанов. Значит, вы просто шантажируете!

Мэри. Потом будет видно. (Колевой.) Могу я продолжать?