Калейдоскоп смерти

Близнецам попалась десятая дверь уровня сложности «ад».

Даже с особенной подсказкой у них был один шанс на выживание из десяти. И девять способов умереть.

Когда братья уже из последних сил бежали к двери, выяснилось, что на месте, где должна была открыться дверь, стоит огромная бронзовая статуя со свирепой мордой и острыми зубами, изображающая демона. И бронза, в которую этот демон закован, начала постепенно откалываться, кусок за куском, обнажая скрытые за ней чёрные и крепкие как скала мышцы.

Чэн Исе понял, что монстр вот-вот оживёт, и хотя дверь расположена прямо за ним, они всё равно не смогут до неё добраться.

— Брат, — тихонько пискнул Чэн Цяньли за его спиной. — Мне страшно. — Его ладонь в руке Чэн Исе была мокрой от пота, голос неконтролируемо дрожал.

— Не бойся, я здесь, — тихо утешил Чэн Исе, запуская руку в карман брюк, где лежал острозаточенный складной кинжал. — Просто слушай меня, и всё будет хорошо.

Чэн Цяньли прижался к брату, словно что-то почувствовал, и крепко его обнял. Будучи близнецами, они всегда ощущали друг друга на телесном уровне — через тонкую одежду Чэн Исе передалось тепло Чэн Цяньли и его душевное беспокойство.

— Брат, — голос Чэн Цяньли наполнился горем и слезами. — Он сейчас оживёт?

У чудища за их спиной уже появились кроваво-красные глаза и широкая зубастая пасть, которая то открывалась, то закрывалась. Казалось, ещё мгновение, и демон набросится на них.

— Да, — кивнул Чэн Исе. — Но он не причинит тебе вреда.

— Ну почему я такой глупый… — посетовал Чэн Цяньли. — Будь я хоть чуточку умнее, было бы здорово. — В голосе младшего брата послышалась боль. — Будь я умнее, тебе не пришлось бы прикладывать столько усилий, чтобы меня спасти…

Руки Чэн Цяньли, обнимавшие Чэн Исе, медленно расслабились, голос зазвучал слабее:

— Но каким бы дураком я ни был, даже я понимаю, что ты собираешься сделать, брат…

Чэн Исе почувствовал неладное. Он медленно повернулся, его голос дрогнул:

— Цяньли…

— Хе-хе, но я тоже кое-что прихватил, — сказал тот. — Спрятал в кармане брюк, как и ты. — Он улыбался, но эта улыбка казалась гримасой, наверное, из-за невыносимой боли.

Чэн Исе опустил взгляд на грудь Чэн Цяньли, из которой торчал кинжал. Алая кровь потекла из раны, намочив рубашку юноши, и уже закапала на землю.

Чэн Исе стало дурно при виде кинжала. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но картина перед его глазами словно забрала у него способность говорить — он не мог проронить ни звука, лишь тяжело покачнулся.

— Брат… как больно… — Чэн Цяньли упал ему в объятия, его чёрные глаза широко распахнулись, в них отразилось лицо Чэн Исе. — Брат…

— А… А!!! — изо рта Чэн Исе вырвался крик, прямо на его глазах дыхание Чэн Цяньли сделалось слабее, над его головой раздался рёв демона, но Чэн Исе даже не обернулся, когда чудище набросилось на него…

Тень демона накрыла Чэн Исе, и монстр готов был разорвать его на мелкие кусочки, но тело юноши вдруг охватило слабое сияние, которое словно стена не позволило демону дотронуться до него.

Чэн Цяньли на руках брата уже перестал дышать, и тот с неподвижным лицом обернулся, посмотрев на чёрную дверь за спиной демона. Глядя на дверь, он, пошатываясь, поднялся с земли, не выпуская Чэн Цяньли из объятий, и помчался к ней, окровавленным ключом открыл замок… Он хотел ещё раз увидеться с Чэн Цяньли, он ещё так много ему не сказал.

Словно обезумевший пробежав по коридору, Чэн Исе заключил в объятия Чэн Цяньли уже в реальности, и тот успел лишь улыбнуться ему, а потом из его рта хлынула толчками кровь. Чэн Цяньли погладил его по лицу и сказал, чтобы тот не грустил.

Чэн Исе залился горькими слезами. Его Цяньли, его Цяньли… Его драгоценный ребёнок всё же не повзрослел, ему так и не исполнилось восемнадцати, он не обрёл той прекрасной жизни, о которой мечтал для него старший брат.

То, что происходило после, Чэн Исе помнил не очень хорошо. Он не помнил, как пережил тот страшный период. Когда Чэн Исе немного опомнился, он уже покинул Обсидиан и начал проходить за двери вместе с Чжо Фэйцюанем.

Чжо Фэйцюань, так же как и Чэн Исе теперь, был одиночкой. Он лишился сестры, а Чэн Исе потерял брата, но первому повезло чуть больше, и он заполучил кулон, в который оказалась заключена душа его сестры.

— Эй, только не говори, что решил убить меня за дверью и забрать мой кулон, — прямо сказал ему Чжо Фэйцюань. — Я тебе вот что скажу, меня так просто не прикончить!

Чэн Исе, глядя ему в глаза, спокойно ответил:

— Я раньше хотел, но потом решил не делать этого.

— Почему?

— Испугался, что всё то плохое, что я совершу, обрушится воздаянием на него, — равнодушным тоном говорил Чэн Исе. — Видишь, в итоге так и вышло.

Теперь же Чэн Исе не мог себе позволить даже умереть самому, потому что его жизнь была выменяна на жизнь Цяньли. Этот глупый ребёнок за всю жизнь сделал единственный умный поступок, и как назло, именно этим поступком причинил брату невыносимое страдание.

Чжо Фэйцюань громко рассмеялся.

Они оба испытали боль от потери близкого человека, и потому очень хорошо друг друга понимали. Вот только это продолжалось недолго — Чжо Фэйцюань погиб за десятой дверью, перед смертью успев только вложить свой кулон в руку Чэн Исе, не сказав ничего, но этот жест был понятен обоим без слов.

Тогда Чэн Исе, сжимая в ладони кулон, лишь грустно улыбнулся, таким образом принимая доброе намерение Чжо Фэйцюаня.

Заполучив кулон, Чэн Исе задумался, стоит ли ему призвать душу Чэн Цяньли. Вот только, подумав, он всё-таки не стал этого делать. Вспомнил, что Чэн Цяньли боится призраков.

Когда Чэн Исе не будет рядом, Чэн Цяньли придётся оставаться в мире за дверью одному, и это, наверное, станет для него настоящей пыткой.

Чэн Исе не мог подвергнуть брата такому мучению.

Дни пролетали один за другим, Чэн Исе считал, что их с братом история навсегда закончена. Он продолжал бездумно ходить за двери, наверное, лелея надежду, что однажды встретит там свою смерть, что станет для него милостью и освобождением.

Так продолжалось ровно до того дня, пока Чэн Исе не вошёл в свою одиннадцатую дверь.

Когда за дверью он увидел по телевизору Тань Цзаоцзао, в его сознании что-то щёлкнуло. Он немедленно сбежал из больницы, в которой случился его первый проход за дверь, и помчался домой. Очень скоро Чэн Исе уже стучал в знакомую дверь.

Спустя пару секунд за дверью показалось лицо, похожее как две капли воды на его собственное. А при виде Чэн Исе на нём отразилось слегка потрясённое выражение.

Чэн Исе во весь голос рассмеялся и, не обращая внимания на удивление Чэн Цяньли, крепко обнял его.

— Дурень, брат так долго тебя искал… — Думал, что потерял тебя навсегда и больше никогда не найду.

Как хорошо, что теперь наконец-то нашёл.

Ну а раз нашёл, то остаться в этом, похоже, нереальном мире… кажется не такой уж плохой идеей.

Разделённая на две части душа наконец вновь соединилась воедино, точно как в тот миг, когда они оба зародились в чреве своей матери. Чэн Исе, радостно улыбаясь, вытер слёзы в уголках глаз. Солнце за окном медленно село за горизонт.

Заметка от автора: Ожидаемые всеми экстра-главы о близнецах! За основу взяты воспоминания, изменённые двенадцатой дверью.

Бай Мин и Чжан Ицин

Когда они только познакомились, Чжан Ицин задал Бай Мину вопрос:

— У тебя есть мечта?

Бай Мин тогда сладко улыбнулся и, глядя Чжан Ицину в глаза, искренне и серьёзно ответил:

— Ты и есть моя мечта.

Чжан Ицина такой ответ вогнал в ступор.

— Я же серьёзно спросил.

— А я серьёзно ответил.

Бай Мин действительно не лгал: ещё до попадания за дверь он уже стал ярым фанатом Чжан Ицина и был безумно влюблён в этого прекрасного мужчину на экране.

Он собирал все фильмы, сериалы и рекламные ролики актёра… Узнав о том, что Чжан Ицин, решив попробовать себя в роли режиссёра, уходит с большого экрана, Бай Мин очень долго не мог прийти в себя, он будто обезумел.