Страница 89 из 164
III
В 1995 году режиссёр Кевин Смит снял свой второй фильм «Тусовщики из супермаркета», который провалился в прокате и был плохо принят прессой (хотя впоследствии и стал чем-то вроде культовой картины). Задетый за живое Смит, которого обвиняли в инфантилизме и приверженности к глупому молодежному юмору, через два года намеренно снял ответ своим обидчикам: интеллигентная, полная остроумных диалогов трагикомедия «В погоне за Эми» стала одним из фаворитов американской критики в 1997 году. В ее финальных титрах появляется такая фраза: «А тем критикам, которые ругали нашу предыдущую картину, я хочу сказать: вы все прощены». Но окончательно режиссёр успокоился только после того, как во вступлении к своему следующему фильму «Догма» написал: «…ведь право судить принадлежит Богу и только Богу. О чем следует помнить кинокритикам (шутка)».
Если в жизни подобная распространенная ситуация «обиженный творец отвечает своим оппонентам» может легко разрешиться с помощью необходимого в данном случае чувства юмора и самоиронии, то, превратившись в основу для сюжета, она вполне способна окраситься в гораздо более мрачные оттенки. Одной из самых необычных сюжетных предпосылок в плане появления критиков в кино обладает черная комедия «Театр крови» (1973). Стареющий актёр шекспировского репертуара не получает по итогам года заветную премию за лучшую роль, которую несколько критиков решили присудить более молодому артисту, и решает отомстить. Противоречивость профессии критика, связанная с субъективным характером высказываемого мнения, чревата печальными последствиями: обезумевший герой начинает убивать критиков одного за другим, обставляя каждое из преступлений как кровавую сцену из той или иной пьесы Шекспира.
Не появился не знамо откуда и популярный стереотип, что критика ограничивается оценкой того или иного фильма с точки зрения «хорошо-плохо» и соответствующей рекомендацией, стоит ли на него сходить в кино или нет. Сегодня это действительно один из наиболее оплачиваемых видов критики, а потому он распространен среди большого количества пишущих людей – хотя разница между той или иной рецензией зачастую видна только по количеству проставленных баллов. Критик умирает, когда его работа становится синонимом «выставления звездочек», но именно эту задачу читатели часто видят его основной и даже единственной, не замечая, что при таком подходе критика как таковая теряет смысл. Наиболее забавный эпизод на эту тему присутствует в сатирической комедии Теда Котчеффа «Переключая каналы» (1988), когда происходит диалог между начальником телевизионной студии и одним из его подчиненных:
– Хорошо, будешь у меня киноведом.
– Но я не был в кино уже сто лет!
– Это не имеет значения. Звездочки поставить сможешь?
– Ну, я не знаю…
– Работая на меня, будешь иметь все: время на обдумывание идей, миллионы будут прислушиваться к твоему мнению – даже те, кто не умеют читать. Сегодня же посмотри какой-нибудь фильм, завтра выйдешь в эфир.
– Но сегодня уже поздно, я не успею.
– Конечно, успеешь – кинотеатр на углу. Да хоть порнуху по кабельному, без разницы!
Наверное, именно «звёздочную» критику имеет в виду персонаж фильма Клода Лелуша «С Новым годом!» (1973), еще более лаконично высказавшийся о бессмысленности этой профессии:
– Вы читаете кинокритиков?
– Нет.
– А как вы выбираете женщин?
– Точно так же, как и кино – каждый раз боясь ошибиться.
О пристрастии критиков к Большим Идеям, весомой Проблематике, поднятию важных Вопросов и прочих вещей – без которых, по их мнению, невозможно хорошее кино – известно давно. В истории кино не раз случалось, что кинематографичный, но не пропагандирующий никаких идей, лишенный какой бы то ни было практической пользы фильм оказывался на заднем плане из-за актуальной в силу политических или каких-то других причин посредственности. Следующая цитата – из «Бартона Финка» братьев Коэнов (1991) – действует сразу на трех уровнях: режиссёры иронизируют над одной из склонностей критиков, а заодно демонстрируют разницу между восприятием критика и «простого зрителя», а также отношения критика и продюсера, ведь фразу произносит герой, чьим прототипом был знаменитый киномагнат Луи Б. Майер:
– Это же картина о боксерах! Зрителям нужно действие, приключения. Не надо показывать, как герой борется со своей душой! Ну, может, немножко – для критиков.
В фильме Мела Брукса «Всемирная история» есть эпизод, происходящий в доисторическую эпоху. В нем показано, как сразу после появления первого художника, нацарапавшего рисунок животного на скале, появился первый критик, справивший малую нужду на неудачное, на его взгляд, произведение своего соплеменника. Эта сцена является чем-то вроде метафоры восприятия роли критика в истории искусства: данная профессия не случайно этимологически ходит под руку с глаголом «критиковать» (то есть, высказывать суждение, носящее отрицательный характер); собирательный образ Критика уже много веков отчетливо ассоциируется с чем-то злым, сердитым и колючим. Коротко и довольно ёмко на эту тему высказывается один из персонажей фильма «Амели»:
– Критики, они как кактусы – у них одни колючки. Вот мы, писатели, мы – птицы. У нас – перья.
Хотя цель критика состоит в чем-то большем, нежели «нравится» или «не нравится», оценочный фактор, в любом случае, так или иначе, присутствует в его работе. На самом деле, критик не может быть расположен ко всем без исключения картинам: это, скорее свойство, взгляда на искусство, не имеющего своей эстетической позиции и системы координат. В силу накопленного опыта (если он, конечно, есть), планка требований критика поднята достаточно высоко, и с увеличением общего количества просмотренных фильмов, происходит почти незаметный процесс уменьшения процента понравившихся картин, а значит, пресловутая планка становится все менее досягаемой.
С другой стороны, например, Вуди Аллен со свойственным чувством юмора предлагает совершенно иную, психоаналитическую трактовку этой особенности критика. По мнению Аллена, высказанному устами одного из героев его фильма «Знаменитость», причина подобной «озлобленности» вовсе не в отсутствии хороших фильмов, а в сексуальной неудовлетворенности:
– А вот из лифта выходит знаменитый кинокритик. Раньше он ругал все фильмы, потом женился на одной девице с большой грудью – и теперь хвалит все фильмы.
Почти за 30 лет до этого Вуди Аллен написал пьесу, по которой Герберт Росс вскоре поставил фильм «Сыграй это снова, Сэм» с самим Алленом в главной роли. Начиная с самого названия (классическая цитата из «Касабланки»), фильм предлагает игру в знание истории американского кино 1940-х годов, развивая сюжет, который постепенно становится почти идентичным сюжету знаменитого фильма Майкла Кёртиса. Аллен играет кинокритика, от которого уходит любимая девушка со словами «Ты – человек смотрящий, а мне нужен человек делающий» (еще один важный штрих к собирательному образу критика в кино). Убитый горем, герой запирается в своей комнате, обклеенной плакатами с любимыми актёрами, и начинает заниматься самобичеванием. Но к нему приходит призрак Хамфри Богарта (в плаще и сдвинутой на брови шляпе), который пытается научить неуверенного в себе интеллигента быть сильным и мужественным хозяином жизни. В финале, повторяющем концовку «Касабланки», персонаж приходит к типичному для Аллена выводу о том, что нужно быть самим собой. Возможно, самый безобидный пример присутствия кинокритика на экране.
Подобные случаи можно пересчитать по пальцам. Разве что в телевизионной картине «Скромное дело об убийстве» авторы отдают должное Критику и одной из наиболее привлекательных из его черт – обширным знаниям о кино. По сюжету герой Уильяма Х. Мэйси оказывается обвиненным в преступлении, которого не совершал, и использует свой профессиональный опыт для того, чтобы добраться до истины и найти тех, кто его подставил.