Страница 7 из 8
— Ты считаешь, что меня это должно как-то утешить?
— Нет, я считаю, что ты должна сама для себя решить, оправдан ли такой риск. Уверен, что ты слышала массу историй про то, как мужья или даже просто сожители бьют и убивают своих женщин. Это отвратило тебя от идеи иметь отношения или вступать в брак?
— Нет, — вынуждена была признать я.
— А почему?
— Потому что выбранный мною мужчина так не поступит. А если поступит, то я смогу с ним развестись или уйти.
— Спорное утверждение. Насколько мне известно, большая часть травм и убийств как раз и происходят в момент расставания или через короткое время после него. Максимальный накал страстей и всё такое.
— Разница в физической силе не настолько кардинальна с обычным мужчиной. Да, я слабее, но могу постоять за себя с человеком, но не с оборотнем!
— Ты ведьма первого ранга в потенциале, Лейла, а твоё запястье украшает один из самых сильных артефактов. Ты можешь за себя постоять и перед оборотнем тоже.
— Но мне говорили, что один оборотень стоит многих ведьмаков…
— Да, если мы говорим о боевой ипостаси.
— И что мешает тебе обернуться во время конфликта?
— Да ничего не мешает, это даже и неплохо на самом деле. Зверь в принципе не способен причинить вред паре, поэтому, перекинувшись во время конфликта, я как минимум лишусь возможности непосредственно ругаться, а как максимум — вообще потеряю желание это делать, потому что в боевой ипостаси мысли работают по-другому. Окружающие мгновенно делятся на субъекты для атаки и защиты. Ты априори будешь субъектом защиты. Если брать те два убийства… Оба были совершены оборотнем в человеческой ипостаси.
— Почему же они не перекинулись?
— Потому что они хотели убить. Но, Лейла, свою пару может захотеть убить и человек, и ведьмак. Знаешь, сколько ведьм погибло от рук ведьмаков за последний век? Сотни. У меня тоже есть протоколы. В тех убийствах даже иногда не найти чёткого мотива — просто садизм, который вышел за грань. Так что ситуация гораздо сложнее и проще одновременно. Может ли оборотень убить свою пару? Да, в очень редких случаях. Но опять же, тебе опасаться стоит в последнюю очередь, у тебя хорошая защита. Хотя я бы задался скорее другим вопросом: зачем?
— Что «зачем»?
— Зачем мне тебя бить? Раз уж мы заговорили об этом.
— Не знаю, чтобы заставить меня что-то сделать, например.
— И это поможет? Ты приложишь холодное к синяку на лице и скажешь: «Пожалуй, Артур прав. Сделаю, как он хочет». Так, что ли?
— Нет, конечно! Я буду сопротивляться!
— Именно. Допустим, есть какой-то спорный вопрос, я настаиваю на одном, ты на другом. Есть десятки вариантов разрешения ситуации: уговоры, аргументы, подарки, уступка в другом менее важном для меня аспекте, улётный секс, после которого ты согласишься на всё, что угодно. Зачем мне тебя бить, Лейла? Что я от этого получу в среднесрочной и долгосрочной перспективе?
— Я не знаю, утверждение своей власти?
— Настоящая власть, ведьмочка, — это не когда я тебя бью, чтобы ты сделала то, что я хочу, а когда мне стоит только шепнуть тебе на ушко, и ты сама сделаешь всё, что мне нужно. Не стоит путать власть и бытовой садизм.
— Сейчас ты ещё скажешь, что среди людей и ведьмаков садистов гораздо больше и дискуссию можно считать закрытой. Так?
— Дискуссия открыта до тех пор, пока ты обеспокоена вопросом. Но давай вернёмся к ситуации, с которой всё началось. Для начала хочу попросить прощения за эту вспышку. Я не буду оправдывать своё поведение обстоятельствами. Я был неправ, мне стоило быть посдержаннее. Но ответь мне честно, был ли мой проступок настолько серьёзным, чтобы вызвать такую реакцию? Действительно ли дело непосредственно в моих словах и действиях или в том, как ты их интерпретировала?
— Меня предупреждали, что оборотни ревнивцы и собственники. И ты это продемонстрировал.
— Хорошо, давай представим обратную ситуацию. Например, я бы попросил тебя выяснить номер незнакомой ведьмы и прислать его мне. Как бы ты отреагировала?
— Я бы спросила, зачем он тебе нужен, — признала я очевидное.
— Я бы ответил что-то неубедительное и невнятное, например, что это для знакомого. Что бы ты сделала дальше?
— Скорее всего, мне бы это не понравилось, — вынуждена была признать я. — Но я бы не стала на тебя рычать!
— Но ты стала повышать на меня голос, когда нашла номер моей знакомой из прошлого. Чем это отличается от рычания?
— Тем, что у тебя с ней что-то было, а я просто спросила для Мадины!
— То есть на самом деле это вопрос доверия. Между нами нет безусловного доверия, когда я равнодушен к тому, с кем ты общаешься, потому что уверен в твоих чувствах ко мне. А ты считаешь, что прошлое может повториться, потому что также не уверена в моих чувствах к тебе. Я правильно определил корень проблемы?
— Да, правильно. Потому что я считаю, что такие номера сохраняют только для того, чтобы когда-нибудь повторить.
— А я со своей стороны считаю, что тебя окружает огромное количество мужчин, из которых ты можешь выбирать. Для меня же выбора вообще нет. И возможности быть рядом с тобой тоже нет. Поэтому, когда ты внезапно спросила номер другого оборотня, я психанул. Мало ведьмаков, ещё и оборотень какой-то нарисовался! У меня ведь тоже нервы, я ведь тоже не стальной.
Я улыбнулась, узнав цитату. Напряжение потихоньку отступало.
— И что же нам делать?
— Для начала разговаривать, — вздохнул он. — Обсуждать проблемы, говорить о своих чувствах, в том числе о своей неуверенности. Слушать другую сторону и делать выводы.
— А если не хочется разговаривать? — с вызовом спросила я.
— Не хочется разговаривать, потому что хочется наказать меня? Показать, кто тут главный? Или по другой причине? — весело откликнулся Артур.
— По причине того, что не хочется выслушивать, как я неправа, что ты устроил сцену ревности! — отбрила я. — И вообще, я бы даже не полезла в твои контакты, если бы ты поадекватнее реагировал!
— И это безусловно так. Прости, ведьмочка, что я неадекватно отреагировал. И за то, что в моих контактах остались такие номера, тоже прости. Я уже сделал выводы и всё удалил. У меня на это было целых два дня.
— Два? Не три?
— Нет, первый день я планировал, что я с тобой сделаю, когда тебя наконец выпустят из этого принудительно-образовательного учреждения.
— И что же ты сделаешь?
— Потерпи два месяца и узнаешь. Кстати, верни мне болт. Ночь, конечно, тёмная, но эта леска в небе меня нервирует.
Я спохватилась, с трудом выдрала из двери болт, прикрепила к нему копии новых жалоб и кинула в окно. Хранить их у себя мне всё ещё казалось небезопасным. На двери появилась вторая характерная вмятина.
— Артур, и что теперь сделать с телефоном? Отдавать его Мадине?
— Нет, Игорь должен прилететь завтра, а Эльвира в субботу отправится на прогулку, во время которой и получит на хранение артефакт от нашей стаи. Правда, афишировать она это не будет, но документы мы уже подготовили. Так что этот телефон останется у тебя.
— Может быть, Мадину выпустят погулять?
— Вряд ли, но мы на это надеемся. Будем вдвоём с ним куковать в этих посадках.
— Ты на меня сердишься?
— Нет, я сержусь на то, что не сдержался. Тогда, при вашей встрече с Эрленом, у меня было время остыть и обдумать свою линию поведения, поэтому когда я увидел вас за столиком, то отреагировал спокойно. И потом, я утешал себя тем, что ты сама позвонила, это позволяло думать, что ты не очень-то желала той встречи. А тут всё произошло несколько внезапно, и ты сама попросила контакты другого мужчины. Да не просто мужчины — оборотня! В общем, я сначала вспылил, а потом подумал, что тебя по-настоящему задел тот номер из моего прошлого. Это было приятно.
— Приятно, что я ревную? — изумилась я.
— Ага. Очень, — самодовольно ответил этот несносный перевёртыш.
— Но это же глупо…
— Как посмотреть. Если одну маленькую ревнивую ведьмочку злит перспектива, что я могу проводить время с кем-то ещё, есть неплохой такой шанс, что она захочет проводить его со мною сама.