Страница 72 из 110
— Это было всего лишь пиво, тебе так поплохело? — донесся голос Сатоши, и Акеми развернулась, плюнув на свой внешний вид.
— Чертовски больно.
Она поставила на стол банку пива, уже теплую, и взяла из холодильника следующую; имплант начал постепенно остывать.
— Акеми?..
Приложив пиво к импланту, другой рукой она коснулась лба и тяжело выдохнула сквозь зубы. Внутренняя диагностика выскочила перед глазами и красными цветами кричала о превышении температуры. Обычно в таких случаях имплант должен был самостоятельно отключаться, чтобы не убить ее, но, по какой-то причине, блокировка ее мозгового импланта была отключена — хотя Акеми точно помнила, что ничего подобного не делала.
В ход пошла третья банка.
— Акеми, скажи что-нибудь!
Сатоши встал прямо перед ней, в его взгляде она рассмотрела неподдельное беспокойство.
— Я был бы рад, если бы ты хоть что-то мне ответила!
— Я была бы рада, — передразнила она его дрожащим голосом, — если бы эта штука перестала так жечь!
— Какая штука?
Она сурово на него уставилась, продолжая прижимать банку пива к разъему в шее, ведущему к мозговом импланту. Несколько секунд Сатоши смотрел на нее, явно анализируя что-то, после чего услужливо поинтересовался:
— Тебе, может, вколоть что-нибудь? — когда Акеми медленно покачала головой, он заметил: — Если у тебя беды с имплантами, мы можем поехать кое к кому, она посмотрит.
— У тебя есть кто-то, кто может помочь?..
— Ну, у «меня» — это громко сказано, но поможет она точно. Думаешь, — хмыкнул он, — почему я такой красавчик? Но, надеюсь, ты хороша в постели.
Лицо у Акеми мгновенно вытянулось. Какое-то странное замечание.
— Что?! Тебе Юаса рассказал какие-то детали лично?!
— Никаких подробностей!
Юаса оповестил их всех о том, что новая встреча произойдет сегодня в три.
До этого они были вольны делать все, что захотят; и, пока Хотару отправилась на свои таинственные дела (видимо, связанные с «Йошиварой»), Сакура решил не наслаждаться прекрасным выделенным выходным после нервной бессонной ночи, а связаться с кое-кем по поводу… одного вопроса, что уже давно вертелся у него в голове. Задание Юасы приближалось; после двух миссий Сакура начал подозревать, что дело может принять слишком серьезный оборот.
Он не хотел бы тратить свои деньги… понапрасну, если умрет, поэтому у него возникла мысль: перевести их на счет Иккуко в банк. Она не сможет воспользоваться ими до совершеннолетия и кутить на эту сумму, но это пригодится ей для учебы. Пусть отчим и был богатым, Сакура все же знал цену деньгам, а потому прекрасно понимал, что от лишней помощи он не откажется.
Особенно от помощи, если Сакура умрет.
Думать о таком повороте не хотелось, но он был реалистом и знал, как часто дохнут на задании шиноби. Сам не сумел спасти напарницу на одном задании, что уж там. До сих пор вспоминались ее остекленевшие глаза.
Иккуко быстро подняла трубку:
— Алло?
— Мне, — решил не тянуть он, — нужно тебе кое-что сказать.
— Что? Вот так с утра?
Час дня, между прочим.
Сакура закатил глаза.
— Да. Вот так с утра. Сегодня рабочий день. Почему у тебя утро в час дня начинается, а? Опять прогуливаешь?
— У нас каникулы! — запротестовала Иккуко. — В честь праздника!
Сакура прекрасно знал, что каникулы начинались со следующей недели, потому что с ней же было связано повышение выручек пачинко-автоматов, стилизованных под популярные ныне аниме, что вело за собой и увеличение проблем с охраной.
— Я позвоню в школу.
— И что ты потом сделаешь? — голос Иккуко принял деловой тон.
Хороший вопрос, в самом-то деле.
— Лишить карманных денег мне тебя не получится… — задумался он вслух, и сестра, судя по звуку, закивала:
— Ага. Потому что мама уже это сделала.
— Так тебе и надо.
Его смех был прерван возмущенной тирадой:
— И что? Ты думаешь, мне это что-то сделает? Будто из-за карманных денег я надену поводок и начну ходить в эту дурацкую школу! Вот здесь ты и ошибаешься!
— Я не ошибаюсь, — отрезал Сакура, понимая, что они сейчас вновь скатятся в бесконечные споры о школе и ее посещении. У него не было времени журить сестру, этим вполне успешно займется и мама, а потому он закашлялся: — В любом случае, я звоню тебе по очень важному делу. Ты же у нас маленькая жадная говнючка, да?
— И ты звонишь мне с утра, чтобы сказать это, да?!
— Да, я звоню тебе с утра именно затем, чтобы это сказать. Признайся, это именно так.
Иккуко громко фыркнула в трубку.
— Есть вещи куда важнее, чем деньги, Сакура.
— Ага, и что же?
— Свобода!
Он был рад, что глазные линзы не вынуждали его глаза работать как-то отлично от обычной человеческой физики, потому как сейчас он бы закатил глаза так далеко, что увидел бы собственный затылок.
— И любовь!
— Пожалуйста… хватит. Ты делаешь мне больно.
— Ну конечно! — возмутилась Иккуко. — Такой черствый сухарь, как ты, ничего из этого не понимает!
Пришло сообщение, и Сакура отвлекся от болтовни сестры. Однако, вместо ожидаемого нытья Ямаоки о новой эпизоде «Кехиме» или даже нового оповощения от Юасы там значилось сообщение о переводе денег.
Три тысячи иен. Сакура моргнул.
Именем отправителя значилось «Ваташи Шоунен», что было сущей бессмыслицей, плюс ко всему он попросту не знал таких людей. Может, это кто-то ошибся? Или это была Кайя… она-то любила конспирации разного толка. Но это было глупо — для нее, она не стала бы таиться и просто позвонила бы ему сразу на деку.
Открыв сообщение, Сакура увидел вложение. Ссылку, судя по всему — на картинку.
Чуть подумав, открыл и ее — и замер, увидев там изображение Оками-тян. Очень злой Оками-тян, грозящей пальцем — это был известный мем в кругу тех, кто смотрел «Кехиме», но об этом знали лишь… трое: Ямаока, Хотару Кайя, и первые двое точно не стали бы таиться, а последняя… ну, он сомневался, но тоже вряд ли. Иккуко бы тоже не стала слать ему денег, она их только клянчила, плюс прямо сейчас они с ней говорили!
«Не балуй», — значилось на той картинке.
Он задумался и, решив, что, может быть, это все же был именно Ямаока, балующийся с переводами — обычно он отдавал чипы напрямую — Сакура вновь окунулся в речи сестры:
— У тебя даже девушки нет!
Он резко скосил взгляд на дверь, за которой скрылась Хотару, и шумно сглотнул.
— Та крутая наемница тебя еще не бросила? Наверняка послала тебя, зануду, к черту! И я ее понимаю!
— О-о-о, нет, что ты, — хмыкнул Сакура. — Мы все еще живем вместе.
Не стоило уточнять, что делали они это скорее вынужденно, и он не то, чтобы одобрял. Но Хотару была настойчива, плюс все эти подозрительные дела с «Йошиварой»… В общем, пока что это было оптимально. И удобно. А еще Сакура мог смотреть лично за тем, чтобы она не пила, хотя вот вчера все же упустил моментик.
— Врешь. Гони фотку.
— Ну, ее сейчас нет, — удивился Сакура, — тут только ее куртка. Этого будет достаточно?
— Я бы, конечно, подумала, что ты ее спер, — цокнула сестра, — но я знаю, что ты извращенец другого плана, а она явно не та, кто отдаст тебе свои модные шмотки просто так. Давай фотку куртки, — и, получив ее наконец вместе с намеренно раздражающим селфи, хмыкнула: — Ого, неплохо. Ты стал почти успешным человеком.
— Иди к черту, — с улыбкой ответил ей Сакура. — Все, шутки в сторону. У меня к тебе по-настоящему важное дело.
Затем он перестал улыбаться.
— Я открыл счет в банке на твое имя. Ты же знаешь о моих темных делишках, да? Не надо мне тут у-кать в трубку, я об этом не треплюсь налево и направо! — возмутился Сакура, который по пьяни именно этим и занимался. — В общем, новое дельцо… оно довольно опасное. Поэтому я подумал…
Он кратко изложил ей свою мысль о том, что не хотел бы потерять накопления в случае своей смерти. Это был самый логичный вариант из возможных. Во-первых, он действительно ничего не потеряет, если откинется, во-вторых, это заставит Иккуко ценить то, что она имела. Даже если он в итоге не умрет. Она была не глупой девочкой, наверняка все поняла бы.