Страница 22 из 49
От публичных многолюдных перформансов отличаются индивидуальные игры-«переодевалки»:
Когда я оставалась дома одна, чаще всего объектом моего интереса становился мамин гардероб и мамины туфли. Но дома я довольно редко оставалась одна. Зато в деревне у бабушки на чердаке дома был старый сундук, в котором были разные-разные старые вещи: парчовые платья бабушек, старые рубашки, юбки…(ж., 1987 г. р., Ленинград);
…Я ужасно любила наряжаться солдатом-стражником. Для девочки – неприемлемо, и, кажется, мама с папой это не одобряли: все-таки девочка. А я обожала ножи, мечи, в общем, холодное оружие. Так вот, каждый вечер (лет в 5–6–7, когда в садике надо было быть снежинкой) я напяливала трусы на голову, обматывала вокруг шеи пододеяльник или простынь и с палкой от швабры маршировала что есть силы. Я мечтала быть всадником (ж.,1984 г. р., Ленинград).
И интимные «переодевалки», и публичные карнавалы используют прием перевоплощения в предписанный и/или желаемый образ. Образ видится как совокупность атрибутов или элементов костюма, специфическая пластика и кинетика, сценарий поведения и регистр речи.
Описание символического навыка перевоплощения, обретаемого при участии в коллективных детских карнавалах, и социальных валентностей этой практики – предмет настоящей статьи. Объектом изучения стали новогодние детские карнавалы-«ёлки» советской и постсоветской эпохи – с 60-х годов XX века до наших дней.
Материалом послужили:
• результаты глубокого интервьюирования, стимулированного списком вопросов (около двадцати разного объема интервью и воспоминаний, более 30 фотографий);[117]
• данные сайтов воспоминаний о «советском детстве»[118] (фотографии и высказывания с форумов – от более 70 комментаторов);
• детская художественная литература и творчество писателей, описывающих детские карнавалы во «взрослых» книгах.
Советский новогодний ритуал не раз становился предметом внимания антропологов, фольклористов и литературоведов.[119] Ритуальная сущность календарного праздника, пожалуй, неоспорима. Известно, что новогодние «елки»-карнавалы устраивались взрослыми для детей в детских садах, школах, на работах родителей, в домах культуры, театрах или в домашней обстановке. Историю и генезис образов, персонажей и сюжетов «елок» я оставлю за рамками данной статьи, сосредоточившись на ином. Нас будет интересовать актуальный ритуальный опыт, который получили мои современники, переживая елочные празднества.
Прежде всего, услышав вопрос о карнавалах, собеседники вспоминают детсадовские новогодние утренники. Посещение детского сада не было обязательным для всех детей в СССР, но работающие родители охотно пользовались развитой системой практически бесплатных дошкольных учреждений (в 1960-е годы детские сады были даже в самых отдаленных деревнях). Таким образом, большинство советских детей начинали свою социализацию в детских садах (младшие группы детских садов до сих пор принимают детей с трех лет) или в яслях (куда принимают младенцев).[120]
Сценарии новогодних утренников обсуждались в профессиональных изданиях для советских воспитателей с момента «разрешения» празднования новогодних елок в СССР.[121] Вовлечение детей в новый календарный обряд было спланированным идеологическим проектом, поэтому централизованно принимались решения о мере спонтанности детского участия в празднике, о характере и смысле производимого в ходе «елок» эмоционального эффекта, роли взрослых ведущих. Создаваемый сценарий был руководством к организации культмассовых мероприятий на всех площадках страны и публиковался в обновляемых год от года сценарных и репертуарных сборниках, одобренных образовательным ведомством.[122]
В своем каноническом советском виде сценарий «елки» в детских садах почти без изменений сохранился до наших дней. Методисты и музыкальные руководители из доступных источников по известной канве заполняют хронометраж действа. Хотя, по мнению методистов, «воображение дошкольников слабо развито», «елка глубоко волнует и радует ребенка, дает богатый материал для воображения, для полета фантазии, для развития эстетических чувств; объединяет детей в большой коллективной радости, организует их, сплачивает и развивает детскую творческую самодеятельность, в этом ее большой педагогический смысл».[123] Ведущими праздника всегда являются приглашенный артист или один из работников детского сада, исполняющий роль Деда Мороза, и чаще всего девочка из подготовительной группы или выпускница сада в роли Снегурочки, им ассистируют другие взрослые в роли сказочных персонажей, например Зимы, а в старших группах (где психика детей уже закалена опытом театрализации) возможно появление персонажей-антагонистов – Бабы-яги, Бармалея и др. В сценарий обязательно входят исполнение детьми подготовленных заранее номеров (репетиции начинаются за полтора-два месяца): декламации давно потерявших авторство стихов про елку, зиму, Новый год, танцы, песни,[124] а также «спонтанные» элементы – активные игры-хороводы вокруг елки и раздача подарков-сюрпризов.
Новогодний утренник в детском саду. Фото С.Л. Лебского. 1977 г. Волгоград. Архив И. Веселовой
Новогодний утренник в детском саду. Подготовительная группа. 1989 г.Сосновый Бор. Ленинградская обл. Архив Ю. Мариничевой
Группы детского сада по мере взросления от младшей к подготовительной осваивают новые образные «навыки и компетенции», обязательные для всех российских детей, изображая зайцев, петрушек, гномов, снежинок и елочек.
У меня осталось несколько фотографий: все мальчики одеты зайчиками, все девочки – снежинками. Порядок был такой.
В садике запомнилось, что девочки должны были быть на утреннике елочками (во как оригинально – не банальные снежинки и зайчики).
В детском саду нас наряжали зайчиками всех поголовно. Потом всех сделали клоунами. На голову такой конусообразный колпак, на ноги шаровары из аляповатой пестрой ткани, на тело – что есть, но поярче.
Новогодний утренник в детском саду. Средняя группа. 1986 г. Ленинград. Архив Д. Димке
Новогодний утренник в детском саду. Средняя группа. 1987 г. Ленинград. Архив Д. Димке
Утренники, как ясно из названия, проходили чаще всего в первой половине дня. Эта приуроченность объясняется методическими разработками педагогов, в соответствии с которыми дети более сосредоточены и управляемы именно в это время. Будучи праздниками для детей, детсадовские мероприятия изначально не предполагали участия в них родителей, но постепенно вовлекали взрослых в подготовку и в само действо (о роли родителей см. ниже). Утреннее время проведения праздников затрудняет родительское присутствие на них. С одной стороны, «нормальные» родители обязаны быть на утренниках как зрители, добровольные помощники воспитателей и фотографы, с другой – должны отпрашиваться с работы, брать отгул или заранее освобождать последние дни года для обрядовых ролей. Детский сад как институт социализации детей требует родительских жертв, «забывая» свое первичное предназначение – института помощи работающим родителям в заботе о детях.