Голос металла

Кузнец задумчиво поскреб бороду.

В охоте на клиента важна каждая мелочь, и любая необычная черта, уникальная деталь, изюминка предлагаемой продукции вполне может склонить его выбор в твою сторону. Обычными ножами никого особо не удивишь – инструмент он и есть инструмент, но вот такое узорчатое лезвие вполне можно подавать как изысканный аксессуар. Тем более, что ни у кого другого ничего подобного и в помине нет.

Настроение у Торпа заметно улучшилось, и он, довольно хмыкнув, завернул нож в бумагу и положил в мешок к остальным.

– Ладно, – заключил он, – давай попробуем. Последнее слово все равно остается за покупателями, посмотрим, что они скажут.

– Вот видишь! – Хелема тоже повеселела. – Я же всегда тебе говорила, что Валик плохого не предложит. А ты, вместо того, чтобы сперва спокойно выслушать его и разобраться, сразу же начинаешь на него орать, ногами топать. Ты так только отобьешь у него тягу к кузнечному делу. Кто тебе на старости лет помогать-то будет?

– Отобьешь у него, как же! Будь его воля, так он бы тут, прямо на верстаке и ночевал бы, вечером Вальку из кузни буквально метлой выгонять приходится. Так что ничего с ним не сделается, он парень отходчивый.

– Но это же не повод постоянно на него срываться! Я не жду, что ты снизойдешь до извинений, но хоть намекнуть-то ему, что зла не держишь, ты можешь. Быть может в следующий раз он не станет экспериментировать тайком, а обсудит свои идеи с тобой. Если бы вы с ним обговорили все заранее, то и скандала бы не случилось.

– Ха! И как, по-твоему, я должен был отреагировать на его гипотетическое предложение сварить новенький нож в уксусе? – Торп кивнул на воняющую кастрюлю.

– Но красиво же получилось, согласись.

– Посмотрим, – буркнул Торп и подхватил с пола собранные мешки с товаром, – а сейчас мне на ярмарку пора. И так засиделся. Караван скоро прибудет, и там, небось, все лучшие места уже заняты.

Кузнец шагнул к двери, но на пороге остановился, как будто о чем-то вспомнив. Он обернулся и бросил взгляд на уже затухающий горн и на стоящую рядом на столе пустую бутыль.

– Слушай, – окликнул он супругу, – а у тебя дома еще уксус остался?

* * *

Перемахнув через забор, Вальхем нырнул в придорожные кусты. Он нисколько не сомневался, что отчим не станет его преследовать, просто сейчас ему хотелось оказаться как можно дальше и от него, и от кузницы, а заодно и от всех людей на свете.

Мальчишку душили слезы, и он, будучи не в силах долее сдерживать застрявший в горле ком, все же расплакался, вытирая мокрые щеки перепачканным в саже рукавом.

Ну почему, почему его никто не понимает?! Ни Торп, ни соседская ребятня, ни мать, хоть она ему и сочувствует, никто! Кто и за что обрек его на эту изощренную пытку, наполнив несчастную голову множеством образов, ощущений, идей, для выражения которых просто не существует необходимых слов?! За что?! Вальхема буквально разъедал изнутри постоянный зуд, желание что-то попробовать, что-то сделать. Он и сам не знал, что получится в итоге, не имел ни малейшего понятия, какой результат собирается получить, но не попытаться не мог.

За свои изыскания парень то и дело получал от отчима на орехи, но звонкие затрещины были не в силах заглушить тот внутренний зов, что ревел у него в голове. А среди других мальчишек несчастный Вальхем служил мишенью для постоянных насмешек, порой весьма болезненных и обидных.

В итоге, замкнувшись в своих сумбурных и путаных мыслях, он все больше отстранялся от окружающих и уже начинал подозревать, что потихоньку сходит с ума. Мать, конечно, пыталась как-то приободрить сына, смягчить те удары судьбы, что обрушивались на него со всех сторон, но и в ее глазах Вальхем то и дело встречал печальное отражение своих собственных мыслей. Да и кого обрадует осознание того простого и очевидного факта, что его ребенок – псих?

После непродолжительного бесцельного блуждания по лесу ноги Вальхема взяли курс обратно в сторону поселка, хоть он пока еще не решил, что собирается делать дальше. Парня тянуло в кузницу, уж очень хотелось взглянуть на результат своего последнего эксперимента, но еще звеневшее в ушах эхо отчимовских ругательств слегка охлаждало его пыл.

Кроме того, Торп, должно быть, уже укатил на ярмарку и тот самый нож тоже, скорей всего, забрал с собой. Так что тут оставалось только надеяться, что мать расскажет, что же там получилось в итоге. А если выяснится, что задумка была стоящей, то и сам кузнец обязательно предложит повторить.

В общем, никакого смысла торопиться домой Вальхем не видел, а потому, сунув в рот соломинку, взобрался на тянущуюся вдоль дороги изгородь, чтобы немного передохнуть. Прислонившись к столбу, он подставил лицо уже достаточно высоко поднявшемуся солнцу и принялся строить планы на дальнейшие опыты…

– Эй, Валька, привет!

От неожиданности Вальхем вздрогнул и едва не свалился с перекладины. Судя по всему, он успел задремать. Проснулся-то сегодня рано…

Перед ним, сосредоточенно крутя пальцем в ухе, стоял Климер – пухлый нескладный мальчуган в потертой перекошенной куртке с оторванным карманом и единственной уцелевшей пуговицей, которая самоотверженно цеплялась за противоположную полу, натянув ткань почти до барабанного звона.

– Что ты тут делаешь? – он внимательно осмотрел свой палец и вытер его об штанину.

– Да так… ничего. Просто гуляю.

– Ты же вроде как сегодня на ярмарку собирался? Разве нет?

– Что? – Вальхем спросонья соображал чуть туговато. – А, ну да. Просто… ну… передумал я.

– Опять со своим стариком поругался, да? – Климер понимающе покачал головой.

– Поругался? Да нет, с чего ты взял? – Вальхем попытался изобразить искреннее недоумение, но его потуги вряд ли могли хоть кого-то обмануть.

– Я же слышал, как он утром на тебя орал, – его собеседник привалился к ограде и приступил к обработке другого уха. – У нас аж курятник весь всполошился.

– Так он всегда так разговаривает. Привычка, знаешь ли…

– Ага, – щелкнув пальцами, Климер отправил результат своих ушных раскопок куда-то за спину, – привычка. Точно. И что ты на этот раз учудил?

– Какая тебе-то разница? – раздраженно буркнул Вальхем, вовсе не настроенный на задушевную беседу.

Проблема крылась не в Климере. Хоть их отношения и нельзя было назвать настоящей дружбой, они вполне ладили и иногда даже делились своими маленькими секретами. Вальхема бесила все та же невозможность внятно объяснить, в том числе и самому себе, чего именно он хотел добиться.

– Опять тебе Голос что-то насоветовал?

– А что я могу поделать? – Вальхем развел руками и чуть снова не свалился. – Я словно слышу, как металл зовет меня, просит, требует… Передо мной словно тысячи дверей, за которые жуть как хочется заглянуть, но я не имею ни малейшего понятия, что именно я там увижу. Я могу только попробовать.

– А что именно ты пробовал сегодня?

– Да так, – Вальхем тряхнул головой. Сейчас, по прошествии времени, мысль отварить нож в уксусе и впрямь выглядела несколько… странноватой, – ничего особенного.

– Получилось? – не отставал Климер.

– Не знаю. Пришел Торп, и…

– Ясно. В общем, не оценил старик твоих изысканий, да?

– Угу, – теперь уже представлялось бессмысленным отрицать очевидное.

– Знаешь, ты бы лучше поменьше к бормотанию всяких гвоздей прислушивался, – Климер энергично поскреб давно не мытую голову и теперь рассматривал свои грязные ногти. – Только проблемы себе создаешь. Люди, знаешь ли, уже коситься на тебя начинают.

– А что я могу поделать?! – снова в сердцах воскликнул Вальхем. – Это не зависит от моего желания или нежелания. Я просто слышу этот голос и все! Даже моя мать считает, что я слегка того… ольханутый, но ведь…

– Что?

– Результаты практически всех моих опытов Торп в конечном итоге пристроил к делу. Он, конечно, всякий раз сперва ругается, но потом, немного вникнув в суть дела, сам начинает использовать в работе мои предложения, которые только что хаял на чем свет стоит, – взгляд Вальхема устремился куда-то вдаль, словно выискивая там, у горизонта, ответы на мучающие его вопросы. – То есть получается, что мои озарения – не просто хаотичные фантазии слетевшего с катушек безумца, а фрагменты некоего Знания? Так, что ли?