Запретные чувства

Анита Мур

Запретные чувства

Глава 1

Я сразу поняла, что он опасен.

Не только потому, что передо мной дракон. Тот, кто может запросто растерзать любого, осмелившегося встать у него на пути…

Он опасен лично для меня.

Слишком проницательный взгляд, слишком внимательный… Почему-то как только я вошла в конференц-зал, он сфокусировался именно на мне и оторвался лишь на мгновение, когда моя мать нас представила. Метнулся к ней – и сразу же вернулся ко мне.

Хоть какие-то правила приличия этот дикарь соблюдал!

– Моя дочь Алессандра Айсфорт, – произнесла родительница. – Мистер Сомбранотте, наш заказчик.

Именно родительница. Мать. А я дочь. Не дочурка, не доченька. Семейные узы в эльфийском понимании не предусматривают заботы, ласки и любви. Дети – выгодное бизнес-вложение, в будущем способное принести немалые дивиденды.

Если, конечно, получится качественным.

А не бракованным, как я.

– Очарован, – протянул дракон раскатистым баритоном, и у меня по спине пробежали мурашки.

Как ни странно, не от страха.

Нормальный эльф вообще не должен ничего испытывать. Ни страха, ни восторга.

Мы идеальны в нашем Покое.

– Мне тоже очень приятно, – безэмоционально сообщила я. – Приступим?

– Алессандра назначена мною ответственной за грядущий проект, – пояснила мать, пока мы рассаживались.

– Я буду курировать строительство, служить посредником между вашим кланом и нашими работниками, – добавила я, чувствуя себя неуютно под пристальным взглядом, который словно ввинчивался мне между глаз, но не смея поежиться или как-то еще выдать свой дискомфорт.

Эльфы не чувствуют дискомфорта.

Проблема в том, что я – неправильный эльф.

И кажется, мистер Сомбранотте невероятным образом это почуял.

Но не позволил себе отвлечься от главной цели – выгодного контракта с «Лунным камнем». Наша компания – точнее, компания моей семьи – давно считается лучшей в своем деле. Но никогда раньше мы не работали на драконов. Или с драконами, как сформулировала бы это моя мать.

Она вообще предпочитала поворачивать все так, будто она не выполняет задание, а делает нанимателю одолжение, снисходя до него.

Не будь она эльфом, я бы заподозрила ее в гордыне. Но, скорее всего, это просто расчет, способ заработать больше: если ты в себе уверена, клиент тоже проникнется и будет готов заплатить вдвойне.

Дракон бился за каждый пункт… как дракон. К моменту, когда договор был вылизан до последней запятой и готов к подписанию, я устала так, словно возила на себе мешки с углем. Причем не от процесса торга – нет, куда сложнее оказалось скрывать мое восхищение его деловой хваткой. И внешностью. И харизмой.

Восхищаться чем-либо эльфу тоже не положено.

– Я в восхищении! – пророкотал мистер Сомбранотте, обращаясь ко мне, и я внутренне вздрогнула.

На лице не отразилось ничего – годы тренировок не прошли даром. Я выглядела и ощущалась сородичами как само совершенство. Знали бы они, чего мне это стоит…

– Вы умеете настоять на своем. Счастлив, что именно вы будете руководить проектом. Уверен, вы доведете его до идеала.

Он протянул руку, я не задумываясь пожала ее.

Но у дракона были другие планы.

Плавным, хищным движением он склонил голову и коснулся губами моего запястья.

По руке к самому плечу молниями пронеслись ослепительно яркие ощущения.

Мне еще никогда не целовали рук.

Что там – меня вообще никогда не целовали.

Мимолетное прикосновение теплой кожи – удивительно нежной для такого крупного мужчины, да еще и дракона (разве у них не должна быть, я не знаю, чешуя?) обожгло не хуже кипятка.

Только приятно.

Так приятно, что я отдернула руку из опасения выдать себя вспышкой эмоций.

Если меня раскроют – мне не жить.

Мистер Сомбранотте нахмурился, я ответила спокойным, холодным как айсберг взглядом.

– У эльфов не приняты лишние прикосновения, – пояснила от двери моя мать.

Издали нас можно было принять за сестер: высокая худощавая фигура, тугой пучок волос, строгий костюм-тройка, пошитый у лучшего портного.

Но если присмотреться, разница становилась очевидна.

Гладкие, сияющие волосы родительницы – и мои, пушащиеся, да еще и с неожиданным металлическим отливом. Наследие дроу, откуда-то из глубины веков. Кожа тоже отличалась не в мою пользу – ее светлая, будто фарфоровая, против уныло-серой.

Эльфы не переживают из-за внешности.

Мы вообще не переживаем. И не нервничаем.

Я украдкой вытерла ладонь о штаны. Там, где ее поцеловали, все еще горел отпечаток чужих губ.

– Прошу меня простить. До скорой встречи, мисс Айсфорт. Миссис Айсфорт.

В тоне дракона не слышалось ни раскаяния, ни сожаления. Он снова едва глянул в сторону матери и сфокусировался на мне, провожая взглядом до тех пор, пока не захлопнулись створки лифта.

Будто я добыча, а он хищник. Голодный, но терпеливый.

– Ты уверена, что справишься? – уточнила Айрин, как только мы остались одни.

У драконов отличный слух, однако даже они не способны уловить звуки сквозь столько слоев металла и кирпича.

Наверное.

– Разумеется, Айрин. Я тебя не подведу, – точно таким же безличным тоном заверила ее я.

Называть мать по имени я привыкла почти сразу же, как начала говорить.

Как утверждают психологи, лучший способ безболезненно закупорить эмоции ребенка – не позволять ему чувствовать их во всей полноте с рождения. Никаких объятий, ласковых прозвищ и совместных игр. Развитие, полезные кружки, тренировки – сначала легкие, в основном физические, потом все сложнее, с применением ментальных практик.

К совершеннолетию чувства закукливаются окончательно, оставляя равнодушного, отлично функционирующего, идеального члена социума.

Эльфы не ссорятся, не обижаются, не убивают из ревности…

А ведь каких-то полтора века назад все было совершенно наоборот!

– Я знаю, Алекса.

Только матери было позволено называть меня так. А мне ее – по имени. Больше никто не смел обращаться к Верховному магу, члену Совета Высших, столь фамильярно.

Когда-то я мечтала, что вырасту и займу место рядом с ней. Мне прочили головокружительную карьеру, ведь всем известно: чем светлее глаза эльфа, тем его дар сильнее.

Моя радужка почти белая, с легкой примесью серо-голубого.

Редкая, потенциально почти безграничная сила.

Которая так и не проснулась.

Моя мать, то и дело намекавшая, что готовит мне место в Совете, с каждым годом вспоминала об этом все реже. Пока не оставила эту тему полностью.

Соваться в высший управляющий орган, не имея реально опасных талантов – чистое самоубийство. Айрин знает об этом не понаслышке. Если честно, я стараюсь не задумываться над тем, скольких конкурентов ей пришлось убрать в борьбе за кресло.

Слухи ходили… разные.

Уверена, что даже обнаружься вдруг у меня ошеломительно-внушительные магические данные, я бы так не смогла. И дело не в умениях.

Я чисто физически не смогу причинить кому-то вред. Мать называет меня слабачкой. Не с целью оскорбить, нет. Эльфы не ругаются и не обижаются. Это сухая констатация факта. Я податлива, слишком ведома. Даже этот «драконий» проект – удивляюсь, как она мне его поручила. Обычно со мной всегда отправляли старшего сотрудника, одного из заместителей Айрин, в качестве советчика и подручного.

Чтобы я не облажалась.

– Я в тебе уверена. Ты же моя дочь. – Вроде бы похвала, но на самом деле – намек.

«Постарайся, дорогая, или у тебя будут большие проблемы».

Неприятности организует мне не мать.

Пусть она требовательна и к себе, и ко мне, но она не враг.

Мой враг – я сама.

Я не просто неправильный эльф.

Если меня раскроют, меня ждет реабилитация.

Так это называют в медицинских проспектах. Красивое название для центра магической и ментальной лоботомии. Меня лишат дара, лишат самосознания, оставив лишь базовый функционал. Куклу, способную самостоятельно обслуживать себя и выполнять простейшую работу. Убирать мусор, например. Или упаковывать коробки. Одинаковые, однотипные, каждый день всю оставшуюся жизнь. Но меня это волновать не будет – я вообще вряд ли буду осознавать действительность.