Предание Темных

Все-таки у судьбы отменное чувство юмора.

– У меня такси, а у него картины?! – теперь она уже нависает надо мной – да ты настоящая воровка!

Ее темные волосы, собранные в хвост, уходят за спину. Зеленые глаза горят, брови угрожающе изогнуты. Она и без того выше меня, но платформа ее ботинок делает меня перед ней ровно какой-то мелкой собачонкой.

Если бы при этом она была полной, то в знойный день я бы вполне могла без проблем укрыться в ее тени.

– Нет, ты не так поняла! – я рефлекторно выставляю руки вперед.

Вот так влипла, черт возьми!

– Картины я купила! Точнее босс мой купил.. короче, я не воровала их! Картины я купила, просто успела раньше него, вот он и злится!

(..какая-та сумасшедшая, злится что я купила у нее перед носом последнюю блузку, езжайте..)

– Ага, прямо как я из-за блузки! – фыркает девушка. Ее голос становится все более враждебным, и теперь я уже не знаю, кого мне больше опасаться – ее или мужчины, что, освободившись, озадаченно пялится на нас.

Но я не делаю и шага назад, а напротив смотрю мимо нее на того мужика:

– Да он уже второй! Их босс не успел, и теперь шлет ко мне своих шестерок в порядке очереди. Один деньги предлагал – не прокатило. Этого послал, видимо, методы повнушительнее проверить!

То, что я обращаюсь мимо нее к нападавшему – слегка озадачивает Александру (так ее назвал тогда таксист) и она перестает наступать. Пользуясь этим, я продолжаю, бросив ему уже более уверенно:

– Вы облажались, теперь это наши картины. И я уже сказала первому, что не собираюсь продавать их Блуму.

Поняв, видимо, что его миссия все равно провалена, мужчина не пытается ничего отрицать, а лишь хмурит брови:

– Какому первому? В этой стране на Блума работаю только я.

-7-

На мгновение я замолкаю, после чего презрительно фыркаю:

– Ну как же! А я тогда Святая Дева Мария!

Не знаю, откуда вдруг во мне появилось столько напора, но я чувствую что теперь готова самолично линчевать этого ублюдка. А потом вернуться в магазин и оторвать яйца тому, кто был послан перед ним. А потом позвонить Винсенту и попросить адрес Блума, чтобы раздать по заслугам и ему.

Наверное, это из-за Александры.

Как в магазине с кассиром. Пока рядом кто-то есть – я чувствую себя Терминатором. Но как только оказываюсь один на один – превращаюсь в минипута Артура, главная защита которого в уповании на то, что такую мелочь как он просто не смогут разглядеть.

Мужчина раздраженно хмурится:

– Говорю те, на старика Блума здесь работаю только я. На кой черт ему слать двоих? – он трет подбородок и недовольно скалится на Александру – а ты че шустрая такая, коп что ль?

Девушка тут же как-то тушуется, словно ее спросили о размере груди или количестве партнеров, и отмахивается:

– Нет.. я просто.. – но вновь суровеет – я просто терпеть не могу ублюдков, нападающих на слабых.

Мужик сплевывает на землю:

– Вот зря влезла. Я всего-то припугнуть хотел, работу свою сделать. Короче – теперь оборачивается опять ко мне – босс мой готов отвалить тебе кругленькую сумму за эти картины. Не знаю уж, че они ему так сдались. Винсент его на хрен послал, и короче он предлагает теперь в обход его продажу. Ну и на остатке, собсна, сама же наживешься. Всем ладно, а?

Я тру саднящие ладони, но больше всего меня беспокоит, что я не могу уловить и намека на ложь в голосе и жестикуляции этого кретина.

– Точь-в-точь тоже самое мне предлагал другой парень несколько минут назад – медленно говорю я – один в один. И ты хочешь сказать, что не знаешь его?

– Да мать твою, я те говорю, что у босса здесь только я. И то не по художествам, да пришлось вот..– фыркает он – короче, не знаю кто те че предлагал, но мы заплатим больше них всех вместе взятых.

– Картины не продаются – отрешенно бормочу.

– Ну это.. ладненько, но если вдруг извилины зашевелятся – ты звони.

Он протягивает мне визитку Блума, которая при его внешнем облике смотрится совершенно неуместно, но не дождавшись от меня никакой реакции – недовольно бормочет что-то под нос и уходит.

Но если тот парень в костюме с кожаным портфелем и правда был не от Блума, то от кого он тогда был? Кто еще мог знать про картины, если старик в музее заявил, что по настоянию дарителя позвонил лишь в две галереи – Винсента и Блума?

Как кто-то иной мог узнать о картинах, о том, кто в итоге их купил, а главное о том, где и когда окажусь я?

Из мыслей меня вырывает язвительный голос девушки:

– Да что ты, брось, не стоит благодарностей.

Я тушуюсь и тут же виновато бормочу:

– Ой, прости. То есть спасибо. То есть и прости и спасибо.

Я тру переносицу, поудобнее перебросив ремешок сумки с покупками на другое плечо:

– Прости за то, что вчера перехватила твое такси. И спасибо за то, что помогла мне с этим типом.

– Ага.

Но тон ее не смягчается, и она все так же скептично на меня глядит. Почему она вообще все еще стоит и не уходит?

– Правда, прости – вздохнув, повторяю я – если честно, я вообще впервые в жизни перехватила чье-то такси.

– А, ну это многое меняет – фыркает она – приятно быть первой. С почином тебя.

– Да нет.. я в том плане, что я так не делаю.. но эти типы хотели перехватить картины, а ты же видела.. их..

Я гляжу в ту сторону, где уже давно скрылся человек Блума.

– Смогли бы они дать ума картинам? Просто перепродали бы черт знает кому подороже. Я была обязана спасти эту редкость.

То, что среди прочих причин была и личная заинтересованность, я решила промолчать. Если скажу – вновь выставлю себя в эгоистичном свете. А так вроде даже благородный образ получился – так спешила спасти искусство, что впервые в жизни поступилась принципами и пошла на подобный поступок.

– Могла бы и объяснить –цедит она, не особо впечатлившись – я не торопилась и сама бы уступила тебе машину.

– Ну, я же не знала. А вдруг бы торопилась?

Прикусываю язык я слишком поздно. Глаза Александры вновь искрят:

– А, то есть если бы я торопилась, то твоя спешка оказывается куда важнее и можно забирать чужие машины? Твои дела важнее дел остальных?

Спорить у меня нет ни сил, ни желания. Есть проблемы поважнее девушек, которые так обозлились за такси.

– Нет.. просто я не так выразилась. Хотя, черт возьми, я выразилась именно так. Картины были очень важны. И если бы ради их получения пришлось повторить – я все бы это повторила без малейших раздумий. Но мне жаль, прости.

Ожидаю, что это взбесит ее еще больше, но губы ее наоборот чуть заметно смягчаются в саркастичной ухмылке:

– Ну теперь хотя бы честно.

С какой она планеты? Нормальные извинения, которые бы заставили оттаять любого – ее бесят, а когда я прямо говорю, что повторила бы этот поступок вновь, она успокаивается.

Неловко топчусь, после чего заявляю:

– Ладно, еще раз спасибо. Я пойду.

Она недовольно цокает:

– Далеко идешь?

– Отель «прибежище вампира», тут пару кварталов.

– Ладно, доведу тебя. А то смотрю, ты популярна. День только начался, а к тебе прицепились уже двое.

Словно объясняя свой жест, она добавляет:

–Не хочу, чтобы одна девчонка-любительница испортила криминальную статистику целому Бухаресту на год вперед. У нас мирный городок, но перекупленные картины и безлюдные улицы могут соблазнить всяких ублюдков.

Теперь уже я задаюсь тем же вопросом, что человек Блума – не коп ли она? Но она сказала ему, что нет. Однако, и то, как ловко она его скрутила, и прочее заставляет усомниться в ее словах.

Хотя, вряд ли бы она стала врать, будучи копом. С жетоном и пистолетом в руках гораздо проще решить конфликты. И законнее – никто слова не скажет.

– Спасибо – только и отвечаю я.

Выглядит ее жест, конечно, немного странно и заметно натянуто, но компаньон до отеля мне точно не помешает. Она верно подметила – утро только началось, а моя копилка неприятностей уже полна.