Сложности высоких отношений

Новая игра, которая вышла ещё в прошлом году, но тогда нечаянно прошла мимо Егора, называлась «Trine». И в теории в неё можно было играть втроём.

– Чур, я воровка, – благоговейно проговорил Егор, хватаясь за джойстик.

– Очень странный выбор, – ухмыльнулся Дима, потому как кроме воровки были ещё два персонажа и оба мужского пола.

– Ну нравятся мне сильные женщины, что поделать, – хитро улыбнулся Егор, и Дима понял, про кого была речь. – Как дела с моделью? Договорились о встрече?

– С чего нам встречаться? – Дима решил ответить вопросом на вопрос, потому как судорожно соображал, что же такого сказать нейтрального, чтобы Егор не догадался об интересе.

– Потому что она тебе понравилась, – Егор смотрел в монитор, где грузилась игра, но умудрялся и коситься на Диму.

– Это так заметно? – тяжело вздохнул Дима, положив джойстик на стол и вытерев руки о джинсы: ладони нещадно взмокли, словно его застали за неподобающими действиями.

– Ну как тебе сказать… да, так заметно. Каждый раз, как она появляется в поле зрения, ты украдкой пытаешься смотреть на неё. И так как в этот момент я глазею на Машку, я и заметил, что головы у нас с тобой двигаются синхронно.

– Фигово, – выдохнул Дима, понимая, что если заметил Егор, то, скорее всего, засекли и другие.

– Да не, норм, – пожал плечом Егор. – Она же тебе нравится, что тут может быть плохого?

– То, что я ей не нравлюсь?.. – полувопросительно ответил Дима.

– А вот это уже предстоит тебе узнать. Ну или сделать так, чтобы ей понравиться.

Игра загрузилась, и Егор выпрямился. Даже сидя сбоку, Дима видел, как у него загорелись глаза, как чуть нервно и нетерпеливо он стал дрыгать ногой.

Егор выбрал воровку, Дима остановился на рыцаре, а-ля богатырь средневековья, думая, что спасти – или завоевать – Снегурочку не такая уж плохая идея.

*

– Как поиграли? – спросил папа, когда Дима вернулся домой.

– Отлично, Егор загонял меня, но было интересно.

Пахло борщом и жареным мясом с луком, желудок у Димы заурчал, требуя тяжёлой и сытной еды.

– Удивительно, как ты уроки успеваешь делать, – мама вышла из кухни, вытирая руки о полотенце.

– Это всё магия, – усмехнулся Дима раздеваясь. – За меня их делают маленькие эльфы.

– Хм, надо сказать твоей классной, чтобы и оценки ставила этим эльфам, а не тебе, – с улыбкой ответила мама. – Идём есть. По твоим впалым щекам вижу, что голодный.

Папа заторопился на кухню, словно не ел вечность.

– Да ладно тебе, мам, какие впалые щёки, – отмахнулся Дима. Но всё же ускорился, чтобы папа не съел всё. – Ты меня так раскормишь.

– С твоими занятиями это будет сложно.

Мама вернулась на кухню, где уже начала ругать папу, который облизывал ложку от сметаны.

– Как репетиции? – спросила мама, пока папа быстро орудовал ложкой. Он всегда ел так, будто его не кормили с прошлого века. Но Дима знал, что так папа ест только ту еду, которая ему очень нравится. Например, в гостях он мог вяло ковыряться в тарелке и есть нехотя.

– Отлично, пока не сильно прикольно, потому что не все знают свои слова. Да и торопиться некуда.

Торопиться некуда. И Дима с неприятием ждал момента, когда репетиции и концерт закончатся, потому как после этого контакт с Женей будет потерян.

– А с кем ты ходишь домой? – улыбнувшись, спросила мама и подняла взгляд от тарелки.

Дима резко вдохнул и закашлялся, когда бульон попал не в то горло. Он откашливался долго. Папа успел смачно постучать ему по спине, что вроде как не сильно помогло. Слёзы, что выступили на глазах, затуманили взгляд, но Дима успел заметить, как папа стукнул себя ладонью по лбу, словно намекая маме, что она болтает под руку. Но мама отмахнулась от него.

Вначале Дима хотел как-то отговориться от этого вопроса. Переспросить что-нибудь другое. Но понял, что кашлем стёр себе все пути отступления.

– С девочкой, которая играет Снегурочку, – Дима, наконец, решил ограничиться только этой информацией. Не хотелось уточнять, кто именно это был.

– Это, случаем, не Женя Короткова? – допытывалась мама.

Чёрт, и как она узнала? Дима кивнул, потому как врать не было смысла.

– Мне тёть Наташа сказала, что видела вас, – мама доела суп и отставила тарелку, подтягивая к себе чай. Папа поднялся и убрал их тарелки в раковину. Сел обратно и тоже приступил к чаю. – Красивая Снегурочка.

Чёртова тёть Наташа. Везде сующая нос и всё знающая – но в плохом смысле слова. Дима бы с удовольствием ей вручил почётную медаль первой сплетницы в посёлке, но слишком много чести.

– Лерк, не смущай ребёнка, – попытался встрять папа.

Дима чувствовал, что покрылся красными пятнами: шея и щёки начали гореть.

– А я что, мне любопытно, с кем Димка дружит, – мама отрезала для них три кусочка рулета.

– Да мы так, просто вместе ходим до дома, – попытался выгородиться Дима. Родители-то пусть думают что хотят, но вот было неприятно о том, что там ещё наговорила тёть Наташа, которая могла эту информацию разнести и дальше.

Конечно, Диме было по фиг на сплетни, его это не сильно волновало. Но он переживал за Женю. Почему-то казалось, что ей не понравится, если про неё начнут болтать.

– Ну ничего, всё впереди, – подытожила мама, потихоньку убирая со стола. Дима опять закашлялся, не понимая, к чему она клонит. Мама словно догадалась о его мыслях и с лукавой улыбкой добавила: – Ещё успеете подружиться. Женя – девочка хорошая, видная.

Ужин всполошил Диму. Он опять разволновался, словно про него написали в новостях. И угораздило же попасться на глаза. В их турлах и так редко происходило интересное, поэтому люди хватались за любую возможность узнать новое – ну или скандальное. И судя по количеству сплетников, скандальное было в приоритете.

*

В пятницу после шести уроков опять была репетиция.

Дима и Егор притащили гитары, которые они оставили в учительской в начале дня. Сегодня была репетиция и номеров, которые Людмила Анатольевна вписала между сценками.

Вообще, это выступление Диме казалось взрослее, чем было, например, в прошлом году. Да и чувствовалась параллель с концертами в Доме культуры, куда они с Егором каждый год ходили, чтобы напитаться новогодним настроением, чтобы посмотреть на танцующих старшеклассниц и послушать приличные голоса поющих.

– Вы что же, ещё и на гитарах играете? – спросила Маша, когда Дима и Егор зашли в актовый зал.

Женя стояла рядом с ней, но занята была сценарием.

– Нет, для красоты их носим с собой, – с улыбкой съязвил Егор, когда Дима уже собирался ответить нормально и подтвердить.

– Не дерзи мне, Зимин, – сузила глаза Маша. Удивлённая Женя, наконец, посмотрела на них.

– А то что? – уточнил Егор. Дима успел подумать, что либо он устроит заварушку, либо нарвётся на комплимент – одно из двух.

– А то по почкам получишь.

Значит, заварушка.

Маша улыбалась, очень широко. Она как будто не могла сдержать эту улыбку. И Женя подхватила её. Дима заметил, что зубы у Жени кривоватые, но белые, даже красивые в своей не идеальности.

– Ах так…

Егор стал снимать гитару с плеча. Маша вся напряглась, чуть согнула колени, словно собираясь вот-вот отскочить от него. Егор пихнул гитару Диме и уже собрался приблизиться, чтобы запугать, но сзади послышались торопливые шаги: в актовый зал зашла Людмила Анатольевна.

– Все пришли? – она осмотрелась. – Что ж такое-то, где Трошина опять шляется? – все промолчали, не зная ответа на вопрос. – Ладно, начнём пока без неё.

Дима заметил, как Егор поднёс два пальца к глазам, потом эти же пальцы перевёл на Машу, как бы говоря «я слежу за тобой». Она же закатила глаза и показала рукой «бла-бла». Дима и Женя одновременно усмехнулись. И посмотрели друг на друга.

Глаза у неё были чистые, светлые. И такие пронзительные, что Диме стало жарко, несмотря на встреченный холодный цвет радужек.