Страница 3 из 5
У чая, как и у искусства, есть свои периоды и свои школы. В его эволюции можно грубо выделить три основных этапа: вареный чай, взбитый и заваренный. Наши современники принадлежат к последней школе. Эти несколько методик оценки напитка определяют дух эпохи, когда они превалировали. Всю жизнь нас сопровождает экспрессия, неосознанные действия всегда выдают наши глубинные мысли. Конфуций говорил, что «человек ничего не скроет». Возможно, мы слишком часто приоткрываем себя в мелочах, потому что в нас нет ничего такого, что стоит скрывать, истинно великого. Мелким происшествиям повседневности или комментариям о расовых идеалах придается такое же значение, как высшим достижениям философии или поэзии. Различия в выборе любимых сортов говорят о групповых предпочтениях разных эпох и разных национальностей в Европе. Точно так же чай-идеалы характеризуют разные настроения в культуре Востока. Плиточный чай, который варили, порошковый, который взбивали, и листовой, который заваривали, – все это отчетливый след эмоционального всплеска китайских императорских династий Тан, Сун и Мин. Если воспользоваться терминологией классификации искусства, вызывавшей в свое время многочисленные нарекания, мы могли бы соответственно выделить три школы чая: классическую, романтическую и натуралистическую.
Чай, как растение, происходит из южных районов Китая и издавна был хорошо известен местным ботаникам и целителям. О нем упоминают классики разных эпох, которые высоко ценили чай за способность снимать усталость, услаждать душу, укреплять волю, а также восстанавливать зрение. Его, настоянный, принимали не только определенными порциями внутрь, но очень часто использовали в виде примочек, чтобы облегчить ревматические боли. Даосисты считали чай важным ингредиентом эликсира бессмертия. Буддисты широко использовали его против сонливости во время своих многочасовых медитаций.
К IV–V вв. чай становится любимым напитком обитателей долины реки Янцзы. Примерно в то же время для его обозначения появляется дошедший до наших времен иероглиф «ча», явное искажение классического «тоу». В стихах поэтов южных династий мы находим следы их пылкого обожания «напитка из текучего нефрита». В то время императоры пользовались редкими рецептами приготовления чайного листа для награждения своих высокопоставленных министров в знак признания их особых заслуг, но способ употребления чая тогда поражал своим примитивизмом: сначала листья распаривали, затем толкли в ступе, формировали из них лепешку, а потом варили вместе с рисом, имбирем, солью, апельсиновыми корками, специями, молоком, а иногда даже репчатым луком![16] Такой обычай сохранился до наших дней среди тибетцев и различных монгольских племен, которые готовят из этих ингредиентов весьма специфический на вкус сироп. Традиция класть в чай ломтики лимона пришла от китайских караванщиков и жива до сих пор.
Потребовался гений династии Тан, чтобы избавить чай от приземленного статуса и привести к окончательной идеализации. В середине VIII в. с поэтом Лу Юем[17] у нас явился первый апостол чая. Он родился во времена, когда буддизм, даосизм и конфуцианство пытались прийти к взаимному синтезу. Пантеистический символизм тех времен настоятельно требовал появления личности, которая сумела бы отразить Вселенную в индивидуальности. В чайной церемонии поэт Лу Юй увидел те же самые гармонию и порядок, что пронизывают все существующее в мире. После того как в своем знаменитом произведении он сформулировал чайный канон, с того момента он был признан богом-покровителем китайских торговцев чаем.
«Чайный канон» состоит из десяти глав в трех книгах. В первой главе содержатся рассуждения о природе чая как растения, во второй – о методах сбора чайного листа, в третьей – об отборе листьев. По мнению автора, листья самого высокого качества должны «сминаться, как кожаная обувь монгольских всадников, свиваться, как подгрудок у мощного вола, развертываться, как туман, поднимающийся из ущелья, блестеть, как озеро, тронутое ветерком, сохранять легкую влажность и мягкость, как плодородная земля после дождя».
Четвертая глава посвящена перечислению и описанию двадцати четырех участников «чайной свиты», начиная с сосуда на трех ножках и кончая бамбуковым сундуком для хранения всех этих предметов. Тут заметна склонность Лу Юя к символизму даосского толка. В этой связи также интересно отметить влияние чая на китайскую керамику. Хорошо известно, что история фарфора из Поднебесной начиналась с попыток воспроизвести изысканные оттенки нефрита, и закончилось это тем, что в эпоху Тан на юге страны появилась голубая глазурь, а на севере – белая. Лу Юй считал голубую глазурь идеальной для чайной чашки, потому что она придавала дополнительный зеленоватый оттенок напитку, в то время как белая – розоватый, что было проявлением безвкусия. Это все потому, что он употреблял плиточный чай. Позже, когда вошел в употребление порошковый чай, мастера стали отдавать предпочтение тяжелым чашкам сине-черного и темно-коричневого цветов. При династии Мин с ее заварочным чаем стали популярны легкие чашки из белого фарфора.
В пятой главе Лу Юй описывает способы приготовления чая, исключив все ингредиенты, кроме соли, и подробно рассматривает самый дискутируемый вопрос – о выборе воды и уровне ее кипячения. По его мнению, вода из горных источников самая лучшая, за ней следует речная и родниковая вода. Кипячение проходит три стадии: сначала мелкие, размером с рыбий глаз, пузырьки воздуха, поднимаются на поверхность, потом уже похожие на прозрачные бусины крутятся в фонтане и наконец вода вздымается волной. Плиточный чай разогревают над огнем до тех пор, пока не станет мягким и пластичным, потом растирают между двумя слоями тонкой бумаги. Соль кладут на первой стадии кипячения, на второй – чай, а на третьей в котелок доливают ковш холодной воды, чтобы осадить чай и оживить «молодость воды». Затем напиток разливают по чашкам и пьют. О, нектар! Прозрачные чаинки зависают в чашке, как чешуйчатые облака на ясном небе, или плавают, как водяные лилии в изумрудном потоке. Именно о таком напитке писал Лу Тон, один из знаменитых танских поэтов: «Первая чашка увлажняет мне губы и горло, вторая – разбивает мое одиночество, третья – обыскивает мое бесплодное нутро, но находит только пять тысяч томов странных иероглифов, четвертая – вызывает легкую испарину, все дурное в жизни утекает через поры, с пятой чашкой приходит очищение, шестая зовет меня в царство бессмертных, седьмая… – Ах, больше не могу! Я только чувствую прохладное дыхание ветра, который вздымается в моих рукавах. Где тут гора бессмертных Пэнлай? Я перенесусь туда вместе с ветром».
В остальных главах трактата автор указывает на вульгарность повседневных способов чаепития, рассказывает о прославленных любителях чая, описывает знаменитые чайные плантации Китая, делится возможными вариантами сервировки чая, а также прилагает изображения чайной посуды и сопутствующей утвари. К сожалению, последняя глава была утеряна.
Появление «Чайного канона» в то время должно было произвести серьезное впечатление. Лу Юй был дружен с самим императором Дайцзуном (763–770), что только усиливало его популярность и увеличивало число последователей. Некоторые особо изощренные утверждали, что могут отличить чай, приготовленный самим Лу Юем, от напитка его учеников. Один из высокопоставленных чиновников обессмертил свое имя тем, что не смог отличить чай великого мастера и отказался его пить.
Во времена династии Сун в моду вошел взбитый чай, что привело к появлению второй школы чая. Листья измельчали на небольшой каменной мельнице до состояния порошка, потом взбивали в горячей воде маленьким веничком, сделанным из расщепленного бамбука[18]. Это внесло некоторые изменения в список утвари, представленный в свое время Лу Юем, а также в способ выбора листьев. Соль исключили навсегда. Восторг в отношении чая у людей эпохи Сун не знал границ. Любители чая соперничали друг с другом, разрабатывая новые варианты приготовления напитка, регулярно устраивались состязания, на которых определяли победителя. Император Хуэйцзун (1101–1124), который был слишком большим художником, чтобы стать достойным правителем, тратил огромные деньги на приобретение редких сортов чая и даже написал труд о двадцати разновидностях этого растения, среди которых особо выделил белый чай, как сорт редчайшего и самого изысканного качества.
16
В Японии рис, сваренный в чае, и сейчас – одно из самых любимых и популярных блюд традиционной кухни. – Примеч. науч. ред.
17
Лу Юй (733–804) – китайский поэт и писатель, создатель первого трактата «Чайный канон».
18
В Японии такой веничек и сейчас – непременная часть классической чайной церемонии. – Примеч. науч. ред.