Больше, чем любовь

– Еще четверо! – крикнул ему Берт.

Эдвина в отчаянии взглянула на родителей, потом на Чарлза, тот ответил ей взглядом, исполненным страдания.

– Но… – Ей не хватило времени договорить, потому что отец подтолкнул ее к шлюпке номер восемь с малышом Тедди на руках, Фанни и Джорджем. – Мама, неужели мне нельзя подождать тебя?

Слезы брызнули из глаз Эдвины. На миг она сама превратилась в маленькую девочку. Кейт обняла ее и заглянула в глаза, опять заплакал Тедди и потянулся к матери пухлыми ручонками.

– Нет, малыш, поезжай с Эдвиной… Мама любит тебя, – увещевала Кейт, прикасаясь лбом к лобику сына. Потом, обхватив ладонями лицо старшей дочери, с нежностью посмотрела на нее. В глазах ее стояли слезы – не страха, но печали. – Я буду с тобой каждую минуту. Я люблю тебя, доченька, люблю всем сердцем! И, что бы ни случилось, береги их! Береги себя, и мы очень скоро увидимся!

У Эдвины мелькнула мысль – а верит ли мама в то, что говорит? Она вдруг поняла, что не хочет ехать без нее.

– Мама… нет…

Эдвина, с маленьким Тедди на руках, цеплялась за мать и вскоре рыдала уже вместе с братом. Сильные мужские руки подхватили ее, Джорджа и Фанни. Отчаянный взгляд Эдвины метался между матерью, отцом и Чарлзом. Она не смогла даже попрощаться с женихом, просто крикнула: «Я люблю тебя!» – а он послал ей воздушный поцелуй, взмахнул рукой, и ей в лицо вдруг полетели его перчатки. Эдвина поймала их, уже садясь в шлюпку, ни на миг не отрывая от него глаз. Чарлз тоже смотрел на нее так, будто знал: этот взгляд последний.

– Держись, девочка! Через пару минут мы будем вместе! – крикнул он, когда шлюпку начали опускать за борт и Эдвина уже едва могла его видеть.

Слезы застилали ей глаза, и больше она ничего не видела. Кейт слышала, как плачет в шлюпке Тедди. Помахав ей на прощание, она пыталась унять собственные слезы и крепко прижалась к плечу мужа. Лайтоллер пытался возразить, когда они сажали в шлюпку Джорджа, но Берт поспешил солгать, будто мальчику нет и двенадцати, и дожидаться ответа Лайтоллера не стал. Сам Джордж умолял, чтобы его оставили с отцом и Филиппом, но Берт решил, что Эдвине понадобится помощь – у нее на руках двое младшеньких.

– Дети, я вас люблю, – прошептал Берт, провожая их взглядом, а когда шлюпка коснулась воды, прокричал свои последние слова: – Мы с мамой скоро будем с вами! – И отвернулся, чтобы они не увидели его слез.

Когда шлюпку спускали на воду, Кейт застонала, как раненое животное, и, стиснув руку мужа, осмелилась, наконец, посмотреть вниз. Эдвина все так же держала на руках Тедди, сжимая ручку Фанни, а Джордж смотрел вверх, на них. Лодка со скрипом медленно опускалась на воду. Лайтоллер действовал с точностью хирурга во время сложной операции. Одно поспешное движение, один неосторожный жест – и шлюпка перевернулась бы, опрокинув пассажиров в ледяную воду. Снизу вверх летели голоса – крики отчаяния и последние слова любви. И вдруг, когда шлюпка болталась на полпути между палубой и поверхностью воды, Кейт услышала голос Эдвины. Дочь махала рукой, кивала и указывала на нос шлюпки. И Кейт увидела. Головка в облаке светлых кудряшек смотрела в другую сторону, но ошибки не было – там, свернувшись калачиком, сидела Алексис. Волна радости затопила Кейт.

– Я ее вижу! Вижу! – крикнула она Эдвине.

Алексис, слава богу, в безопасности, с остальными… Пятеро ее детей, ее драгоценных крошек, все вместе в одной шлюпке. На судне остались только они четверо… Чарлз тихо переговаривался с другими мужчинами, которые только что проводили своих жен и теперь подбадривали друг друга: все будет хорошо, скоро они тоже покинут корабль…

– Слава богу, Берт, они ее нашли! – Каким облегчением было знать, что с Алексис все в порядке! Кейт даже обрадовалась, хотя обстановка вокруг была далеко не веселой. – Почему, ради всего святого, ей заблагорассудилось забраться в шлюпку без нас?

– Может, кто-нибудь схватил ее и сунул в шлюпку, когда она убегала от нас. От испуга малышка ничего не могла сказать. Как бы то ни было, сейчас она в безопасности. Теперь твоя очередь, и это не обсуждается, – сурово заявил, чтобы скрыть собственный страх Берт, но Кейт видела мужа насквозь.

– Не понимаю, почему бы мне не подождать вас. Дети под присмотром Эдвины.

Ей было страшно от одной мысли, что дети в шлюпке без матери, но теперь, зная, что Алексис в безопасности, Кейт хотела остаться с мужем. В который раз она возблагодарила Бога за то, что Эдвина сумела сообщить ей радостную весть.

Спущенные на воду шлюпки поспешно удалялись от корабля. Когда коснулась ледяной воды и восьмая, Эдвина крепче прижала к себе Тедди, чтобы поудобнее усадить Фанни к себе на колени, но скамья была слишком высокая. Дотянуться до носовой части шлюпки, где сидела Алексис, тоже оказалось невозможным, а Джордж греб с остальными и чувствовал, что делает важное дело. По правде говоря, его помощь была как нельзя кстати. Наконец Эдвина нашла выход: попросила передать по цепочке Алексис, что они рядом, – и с волнением ждала, когда ее слова дойдут до сестры. Наконец девочка повернула голову – и Эдвина ахнула: эта хорошенькая малышка, издалека так похожая на ее сестру, была не Алексис! Эдвина поняла, что совершила чудовищную ошибку: успокоила мать, что Алексис с ней, и теперь ее не будут искать. Эдвина судорожно вздохнула и разрыдалась. Малышка Фанни тоже захныкала, и старшая сестра крепче прижала ее к себе.

Алексис же спокойно сидела в своей каюте. Она ускользнула, когда мать побежала вслед за Уной, и вернулась за своей красивой куклой, без которой не хотела покидать корабль. В каюте было теплее и гораздо спокойнее, не так страшно, как на палубе. Здесь ее не заставят садиться в эту страшную лодку и не опустят в мерзкую темную воду. Она просто подождет, когда вернутся мама и папа, тихонько посидит тут со своей любимой миссис Томас. Девочка слышала, как наверху играет оркестр. В открытые окна влетали звуки регтайма, чьи-то голоса, крики и невнятный шум, но больше никто не бегал по коридорам.

Все пассажиры были на палубе: прощались с любимыми и торопились занять места в спасательных шлюпках. Взрывались сигнальные ракеты, радист неистово пытался связаться с ближайшими судами, чтобы позвать на помощь. Первым, в ноль восемнадцать, откликнулся «Франкфурт», затем – «Маунт Темпл», «Виргинец» и «Бирма», зато с «Калифорнийца» не было вестей с тех пор, когда он послал на «Титаник» предупреждение об айсбергах, а Филлипс осадил их радиста, чтобы не тревожил по пустякам. Радио «Калифорнийца» безмолвствовало, а это был единственный корабль, который находился к ним ближе всех. От сигнальных ракет толку тоже не было. Моряки на «Калифорнийце» если и видели их, то могли предположить, что на «Титанике» празднуют его первый рейс. И ни одна душа не заподозрила, что они тонут. Кому это могло прийти в голову?

В ноль двадцать пять «Карпатия», которая находилась в пятидесяти восьми милях от них, приняла сигнал «SOS» и обещала быть на месте как можно скорее. К этому времени откликнулся также «Олимпик», предшественник «Титаника», но ему предстояло пройти пятьсот миль, так что в данный момент ничем помочь не мог.

Тем временем капитан Смит метался по радиорубке, а радист Филлипс не переставая передавал стандартные сигналы бедствия. По настоянию капитана был также дан сигнал «SOS», который мог принять даже радиолюбитель. Им нужна была любая помощь, и прямо сейчас! Первый сигнал ушел в ноль сорок пять, и в это время Алексис уже сидела в опустевшей каюте со своей куклой и напевала ей песенки. Она знала, что мама отругает ее, когда вернется, за то, что убежала, но, может, не станет так уж сердиться: ведь у нее сегодня день рождения.

На палубе отправляли очередную шлюпку. На правом борту забраться в нее пытались и мужчины, но Лайтоллер оставался непреклонен: только женщины и дети. В шлюпки сажали также пассажиров второго класса. Пытался пробиться сквозь заграждения и запертые двери в надежде пробраться во второй или даже первый класс кое-кто из пассажиров третьего, но не знали, куда идти, тем более что команда угрожала стрелять: опасались грабежей и порчи имущества. Пассажирам велели убираться туда, откуда пришли, но люди кричали, угрожали и умоляли, чтобы их пропустили к шлюпкам. Была там и молодая женщина-ирландка с маленькой дочерью и подругой, которая пыталась их убедить, что пришла как раз из первого класса. Но кто же ей поверит?..