Переворот

Генрих

Его мать не смогла одарить своего мужа множественным потомством, потому Генриха – единственного ребёнка в семье – опекали как могли. Мама, обычная крестьянская женщина, души не чаяла в своём сыне.

Отец, помощник кузнеца, был строгим, но любящим родителем. Частенько брал своего сына к себе на работу, если по дому не надо было прикладывать мужскую руку.

После работы дом их встречал ароматом свежеиспечённого хлеба– любимый аромат Генриха с детства.

Это была счастливая семья, пока Генрих сам не разрушил идиллию.

Уже с детства за него решили, что он продолжит дело отца. Владелец кузни любил милого светловолосого мальчика, и видел в нём будущего наследника, ибо своих детей у него не было. Да и мальчику нравилась работа.

Родители были рады тому, что владелец имеет виды на их сына. Собственная кузня, огромные деньги, вечный спрос, популярность на ярмарках – вот что им светило. Но Генрих всё решил иначе.

Частенько он выходил в город, поближе к замку и видел воинов короля и королевы. Да, он помнил ещё добрую красавицу Маргариту. Глаза красивые, умные, но печальные. Тогда она была беременна второй раз, когда проезжала мимо него в кортеже. Невозможно описать то чувство, что испытал в тот момент юноша: это была не влюблённость, вряд ли он испытывал когда-нибудь это чувство, а благоговение, восхищение, смешанное с жалостью – ни для кого не было секретом то, как обходился король с королевой.

Генрих только и смог выпалить: «Я весь ваш! Я хочу вам служить, королева!» Она бросила ему монету и сказала, чтобы он завтра с рассветом приходил с вещами к воротам замка, у неё как раз умер её дегустатор. После этого она посмеялась и сказала, что если его это не испугало, то она придёт поприветствовать его завтра лично. Юношу это не испугало.

В тот же день он сообщил родителям, что он уходит служить королеве.

Гнев отца и изумление матери не остановили пылкого юношу. Все планы семьи полетели крахом. Под грозное проклятие отца «У меня больше нет сына» и жалкую мамину просьбу «Береги себя» Генрих ушёл из дома, оставив им монету, которая ему подарила королева. От монеты отказались, как и от последующих денег сына. Ночевал у ворот замка, благо ночь была тёплой.

Встретили его равнодушно, хотя он на большее и не рассчитывал. Посмотрев на его крепкое тело, на его мускулы, решили, что идти ему надо в военное дело. На всякое «но королева…» пресекали тем, что если он не хочет, может уйти отсюда. Королева так и не появилась ни через день, ни через неделю – на тот момент она находилась в трауре по убитой дочке.

Так Генрих и стал служить королеве. Унимал бунты, выбивал долги, охранял пост. Ему поначалу нравилось это. Войны, победы, похвала королевы – разве не об этом мечтают юноши его возраста. Но вскоре он увидел, как всё устроено изнутри. Честь и слава служили только прикрытием, оболочкой. Всё внутри было изъедено термитами.

Это были обычные солдаты, которые слушались приказа королевы убивать и мучить. Некоторые сходили с ума; другие, ощутив вкус крови, высвобождали своего внутреннего зверя, как Резчик, и мучили ради своего удовольствия, лишь бы потешить своё покалеченное самолюбие.

Поначалу и он грабил людей просто так, потому что владел такой важной ценностью, как силой. Он смеясь пинал что животное, что ребёнка, что женщину – разницы не было. Ему было весело. Раз уж другие себе это позволяют, то почему он должен воздерживаться? Один раз его, пьяного и разгорячённого юношу, поколотил мужик за то, что Генрих силой хотел завладеть женщиной, хотя та ему несколько раз отказывала. Тогда он был на грани того, чтобы его отставили от службы из-за немощности и ненадобности. Кому нужен переломанный вояка? Вот тогда Генрих задумался: очередное приключение, очередные поломанные кости и его отстранят, а там что? Куда ему идти? Кому он нужен? Его же сразу убьют обиженные крестьяне за злодеяния или он умрёт в нищете, получая пинки от новых солдат, прибывших на его место. Так новая ценность по имени «мудрость» сместила ценность «силу».

Болезни часто гуляли среди солдат, особенно те, что подхватываются от гулящих женщин.

Генрих и сам развращал трактирных девок, но ему везло – попадались нетронутые. А вскоре он только таких и выбирал, обещая жениться и исчезая на следующий день со остальными солдатами. Он был молод. С возрастом он стал смотреть на это со стороны, видел всю жалость и мерзость. Вместо того, чтобы укрепить честь армии, о которой он мечтал когда-то юным мальчиком, он сам и рушил её.

К концу жизни он понял, что всю свою жизнь он отдал мечте, но смысла жизни так и не обрёл. Королева так и не пришла поприветствовать его. Она изменилась, он изменился. Не было больше той королевы, которую было жалко, ради которой разрушил счастье своей семьи.

Ради чего он это всё делал?

Всё та же таверна

Его мысли прервал разговор двух мужчин, игравших в кости:

–Скучно.

–Могу кое-что посоветовать.

–Нет, спасибо, я уже был женат. О, наш музыкант сочинил новую музычку. – в таверне заиграла лютня. – Что, нашёл новое вдохновение?

На лютне играл юноша, похожим на статную девушку. Нежное лицо, не знавшее щетины, тонкие длинные пальцы, не знавшие тяжёлого физического труда, тонкий носик и длинные пушистые реснички. Одет он был аккуратно и чисто, чем резко отличался от всей публики в таверне:

–Да, и что вам? – спросил музыкант, продолжая играть, – Наслаждайтесь лучше музыкой.

– Так это всё ещё Лина или уже другая пташка?

– Лучше! Теобальд!

–Вот это да! Не ожидал!

–Пфф, а я почему-то не удивлён, – вставил своё слово второй игрок в кости.

– Ой, да какая разница? Женщина или мужчина? – улыбнулся музыкант, – Искусству всё равно на то, что находится у человека между ног. Я черпаю вдохновение от любви, а любовь я вижу не только в женщинах.

– Как же ты мерзок. – сказал мужчина, смачно изрыгнув.

– Мда, кто бы мне это говорил. – снисходительно сказал музыкант.

– Ой, неважно с кем ты там ложишься. – не выдержал второй игрок. – Давай! Сыграй что-нибудь весёлое! Ну эту, «ночь с Сибиллой»! Видимо эта девка хороша была, раз уж после ночи с ней ты придумал эту музыку.

– Ага, её муж тоже. – засмеялся музыкант. – Правда, моей спине нет, уж больно бил он меня, когда застал нас.

– Заткнись и играй, герой-любовничек! – засмеялся первый игрок, и таверна наполнилась весёлой музыкой.

– А они мне нравятся. – сказала Оливия.

Опьянённые посетители таверны встали со скамей и пустились в пляс. Видимо, «ночь с Сибиллой» была главной песней каждого вечера, ведь жители начали петь её. Женщины визжали, а мужчины орали или громыхали кружками, разливая своё питьё:

… Задирает юбку смело,

Грудь колышется в руках.

Муж застал за этим делом,

Страх ожил в её глазах.

Ох, лукавая Сибилла,

Меня лупит твой супруг.

Покидают тело силы

От его могучих рук….

И все смеялись. Один мужчина с подбитым глазом любезно предложил Оливии и Генриху настойку из болотного дягеля:

– Пейте! Пейте! Вы должны со мной выпить! Я спорил с одним старым дурнем, что жизнь расплатиться с ним за то, что он меня надул с ценой за овчину. Вот теперь у него дом сгорел! Пейте! Угощаю!

Женщина с серым платком на голове вскрикнула:

– Ба! Да неужели сгорел? Насмерть?

–Ага! Прям ничего не осталось! – засмеялся мужчина с подбитым глазом. – так ему и надо!

– Как же Хью сгорел?

– Помните, как он скупал дюжину свечек, потому что он боялся темноты и засыпал под свет свечи?

– Ну да.

– А то что он не дал свеч молодому пастуху, когда тот искал заблудившуюся овечку в кустах. Боялся, видите ли, что ему самому свечей на ночь не хватит. Пастух тогда ночью не пошёл в ту чащу, ни черта не видел. А Хью его выпорол за то, что тот не искал ничего. А как?

– Ну да.

–Ну так вот этот старый хрен из-за одной свалившейся на пол свечки и ПОГОРЕЛ! – залился смехом мужчина, свалившись со стула. Вместе с ним засмеялась вся таверна.