Страница 3 из 4
ШЕРРИ. Ну-ну.
МИННИ. Нас также заставляли писать стихи. Моя подруга, женщина-зебра с Урана, прочитала несколько моих стихотворений и сказала: «Они действительно хороши, прям Эмили Бронте. Как это у тебя получается?» Я ответила, что не знаю. Просто слушаю голоса и записываю, что они говорят. Ее мои слова ужасно напугали, и она сказала: «Послушай, милая, это серьезно. Никогда не говори, что ты слышишь голоса в присутствии медперсонала. На тебя наденут смирительную рубашку и в пять минут отправят в одиночную камеру с обитыми войлоком стенами. Я знаю это по собственному опыту. Эти люди мыслят догмами и живут в плену собственной пропаганды. Они не понимают таких, как мы. Не сотрудничай с теми, кто хочет, чтобы ты стала кем-то еще. Преврати свою жизнь в пьесу. Пусть люди станут персонажами, которые двигаются и говорят. Слушай голоса. Но, ради Бога, держи это при себе». И она была права. Ты знаешь, Зигмунд Фрейд однажды решил, что станет знаменитым, если найдет у угря яички. Он препарировал четыре сотни угрей в поисках яичек. Когда закончил, лабораторию заполняли дохлые, воняющие угри, но где угри прячут свои яички, так и осталось для него тайной. И до концаа жизни Зигмунд Фрейд страдал запорами.
ШЕРРИ. Да. Ладно, хорошо. Я рада, что тебе лучше, В каком-то смысле, думаю.
КЕЙТЛИН. Шерри, разве ты не хочешь что-то сказать Минни?
ШЕРРИ. Что?
КЕЙТЛИН. Ты знаешь.
ШЕРРИ. Да. Конечно. Минни, я тебя люблю.
КЕЙТЛИН. Не это.
ШЕРРИ. Ничего другого в голову не приходит.
КЕЙТЛИН. Насчет того, что ты сделала.
МИННИ. И что? Опять потеряла девственность? Сколько раз на этой неделе?
КЕЙТЛИН. Она хотела сказать тебя насчет своего жилья.
ШЕРРИ. Дело в том, что я, в каком-то смысле, жила здесь.
МИННИ. В смысле, жила здесь?
ШЕРРИ. Да. Именно так.
МИННИ. Ты жила в моем доме?
ШЕРРИ. Да.
МИННИ. С моим мужем? Ты жила в моем доме с моим мужем?
ШЕРРИ. Мы только находились под одной крышей. Меня вышвырнули из моей квартиры. Хозяин подкатывался ко мне и постоянно подсматривал за мной через дыры, которые сверлил в стенах. Я уже начала воспринимать его, как нового Нормана Бейтса, вот и сделала ноги, но депозит он мне не вернул. Мне пришлось поселиться у Кейтлин и Роя, но Кейтлин не терпит другую женщину под своей крышей, мы просто сводили друг дружку с ума, образно говоря, не обижайся, вот Мак и сказал, что я могу пожить здесь, пока не найду новое жилье. И я здесь живу. Временно. В комнате для гостей.
МИННИ. Нет у нас комнаты для гостей. Каждая комната в этом доме полна манекенов, украденных уличных указателей, чучел сов, голов лосей и старых столбов со спиральной красно-белой окраской, какие раньше ставили у парикмахерских.
ШЕРРИ. Вообще-то я спала в спальне. Но на самом деле это комната для гостей, потому что я – гостья. А душ я принимала в доме Кейтлин, потому что в твоем душе сороконожки. Огромные и жуткие.
МИННИ. А где спал Мак?
ШЕРРИ. Понятия не имею. На диване, наверное. Мак из тех, кто приходит и уходит в любое время суток, ты знаешь.
МИННИ. Да, знаю.
ШЕРРИ. Послушай, я не хочу быть незваной гостьей, особенно после того, что случилось. Небольшого недопонимания между нами.
МИННИ. Ты говоришь о том, что переспала с моим мужем? Это ты называешь небольшим недопониманием? По мне, так я поняла все очень хорошо.
ШЕРРИ. Если ты хочешь, чтобы я съехала, теперь, после твоего возвращения, так это не проблема. Я опять поживу у Кейтлин и Роя.
КЕЙТЛИН. Скорее, меня съедят гиены.
МИННИ. Нет, ты можешь остаться здесь. Мы выставим часть манекенов на крыльцо. Я не хочу выбрасывать свою сестру на улицу.
КЕЙТЛИН. Хотя там ей самое место.
ШЕРРИ. Поцелуй мой зад, Кейтлин.
КЕЙТЛИН. А кто только его ни целовал?
МИННИ. Не ссорьтесь. Безумная девица говорит: никаких ссор в ее доме в день возвращения.
ШЕРРИ. Извини, но она так сурова со мной.
КЕЙТЛИН. Ради Бога, может, перестанешь хныкать?
ШЕРРИ. Тогда перестань цеплять меня.
КЕЙТЛИН. Я тебя не цепляешь.
ШЕРРИ. Ты постоянно меня цепляешь. Мама заставляла тебя мыть ванную зубной щеткой за то, что ты цепляла меня.
КЕЙТЛИН. Наша мать была безумной.
ШЕРРИ. Не была она безумной.
КЕЙТЛИН. Она везде видела кроликов. Разве это не безумие?
ШЕРРИ. Нет, если кролики действительно были.
КЕЙТЛИН. Не было никаких кроликов.
ШЕРРИ. Могли быть кролики. Минни постоянно приносила в дом всякую живность. Однажды я пошла в туалет, так на раковине сидел енот и ел шоколадный батончик.
КЕЙТЛИН. Почему ты всегда оправдываешь нашу мать?
ШЕРРИ. Потому что она умерла. И сама оправдаться не может.
МИННИ. Прекратите. Немедленно прекратите, а не то я обезумею у вас на глазах. И это не пустая угроза. Я близка к тому, чтобы у меня разыгрался психоз, и зрелище это будет не из приятных.
КЕЙТЛИН. Минни, тебе придется научиться не размахивать своим безумием, как дубиной, чтобы добиться своего. Дело в том, что на самом деле ты совсем не безумная. Ты просто допустила ошибку, выйдя замуж за безумца, которого тогда еще не раскусили, и часть его безумия перетекло в твою голову.
МИННИ. Маку дозволено быть безумцем. Он – великий художник.
КЭТЛИН. Только в сравнении со свиньями и шимпанзе.
ШЕРРИ. Кейтлин, ты должна немедленно выйти отсюда. Ты хочешь отправить ее обратно в дурку?
КЕЙТЛИН. Я думала, таков твой план.
ШЕРРИ. Какой план? У меня в жизни не было никаких планов. Я не верю в планы. Отец Уиггли сказал, что у Бога есть для меня план, но если и так, он этот план держит при себе. С другой стороны, план отца Уиггли – иногда, как бы случайно, щупать мои буфера.
МИННИ. Не собираюсь я возвращаться. Я только что покинула дурдом, и просто хочу, чтобы все вокруг было тихо и нормально.
МАК (входит, несет трех надувных женщин. Двее – под каждой рукой, третья, с ногами вокруг шеи). Эй, Шерри, посмотри, что я принес. Это сестрички Долли. Я назову их Кейтлин, Шерри и… (Замолкает, увидев МИННИ). Минни. Привет, Минни.
МИННИ. Привет, Мак.
(МАК подходит к МИННИ, чтобы обнять ее, но надувные куклы мешают. Тех, что под руками, он протягивает КЕЙТЛИН).
МАК. Кейтлин, пожалуйста, подержи их.
КЕЙТЛИН. Не давай мне эту дрянь.
МАК (кладет две куклы на диван). Эй, разве я так говорю о твоих друзьях? (Третью куклу отдает ШЕРРИ, потом идет к МИННИ с распростертыми руками). Господи, Минни, как приятно тебя… (Она избегает его объятий). Видеть. Как ты?
МИННИ. Отлично. Просто отлично.
МАК. Выглядишь великолепно.
МИННИ. И чувствую себя великолепно.
МАК. Здорово.
(Пауза).
ШАРРИ. Может, нам оставить вас вдвоем. Я уверена, вам есть, что сказать друг дружке. А мы с Кейтлин пойдем в ее дом и устроим резню среди воображаемых кроликов. Я вернусь позже.
КЕЙТЛИН. Минни, тебе не обязательно оставаться наедине с этим человеком, если ты не готова.
МИННИ. Этот человек – мой муж. Ты хочешь сказать, что я не должна разговаривать с моим мужем, если нет у меня такого желания? Почему никто не говорил мне этого раньше? Мы бы сэкономили много денег на оплату врачей.
МАК. Ты боишься оставить ее наедине со мной?
КЕЙТЛИН. Я всегда боялась оставлять ее наедине с тобой. Ты опасен.
МАК. И что, по-твоему, я с ней сделаю?
КЕЙТЛИН. Что ты делал с ней раньше?
ШЕРРИ. Пойдем, Кейти. У тебя пирог в плите.
КЕТЛИН. Откуда ты знаешь, что у меня в плите? Ты подходила к плите только в одном случае: чтобы заняться на ней сексом.
МИННИ. Я в порядке, Кейти. И мне не требуется чье-то разрешение на разговор с моим мужем.
КЕЙТЛИН. Хорошо, но…
МИННИ. Уходи.
КЕЙТЛИН (вздыхает). Как мотылек к костру.
(Злобно смотрит на МАКА и поворачивается, чтобы уйти).
МАК (берет за руку надувную женщину, которую держит ШЕРРИ и машет КЕЙТЛИН. Фальцетом). Пока-пока.