Страница 38 из 42
Слухи о возможном захвате Румынии, видимо, переполошили наконец Чемберлена, переполошили, скорее всего, новым посягательством на мировое господство, которое Англия не желает отдавать никому. Уже они опровергнуты: ультиматума не было, переговоры только ещё начались, а премьер-министр не приходит в себя, что и понятно. Лавочники, как никто, знают, что такое нефть, как знают, что такое уголь и хлеб. Мировое господство и есть нефть, уголь и хлеб, а потому ради нефти, хлеба, угля они перережут глотки друг другу и уже принимались резать множество раз. Не теряя минуты времени Галифакс рассылает в Париж, Москву, Варшаву, Анкару и менее значимые столицы Юго-Восточной и Восточной Европы запрос, как они намерены реагировать на германскую агрессию против Румынии, при этом подчеркивает, что ответ получить желательно незамедлительно. Запрос провокационный и подлый. Во-первых, ответ требуется скоропалительный, без предварительного обдумывания и консультаций, а во-вторых, в запросе не говорится ни слова о том, как намерена в этом случае поступить сама Англия, тогда как без Англии коллективная безопасность в Европе не может существовать. Тем не менее, с самого утра английский посол добивается встречи с Литвиновым и задает, на этот раз прямо в лоб, беспокоящий правительство его величества вопрос: какие действия возможны со стороны Советской России, если фашистская Германия захватит Румынию? В тот же час, только что не минута в минуту, Галифакс назначает встречу советскому полпреду Майскому и задаёт ему тот же вопрос и допытывается знать, может ли Румыния рассчитывать на советскую помощь, а если может, то чем, только оружием и амуницией, или возможны более активные формы и под конец допытывается, в каком состоянии находятся советские вооружённые силы. Наконец-то! Правда, немногое, но всё-таки кое-что, поскольку вопрос о коллективной безопасности всех вопросов вопрос. Что Румыния? Румыния частность, малое звено в цепи всеевропейских, всемирных событий. Надо ухватиться за него. Возможно, в этом звене залог всеобщего мира, только браться за это звено надо осторожно, с умом. Ведь в самом этом запросе кроется ещё одна подлость. И вторая подлость тоже ясна. В чём в данном случае заинтересована Англия? В данном случае Англия заинтересована в том, чтобы самой заключить с Германией полномасштабный экономический договор и получить в свое распоряжение её внутренний рынок, о чем переговоры с конца прошлого года идут, не успели воротиться из Мюнхена. Чтобы у Германии не оставалось другого выбора, необходимо от неё Румынию оторвать, но сделать это вдвойне выгодно руками России-СССР. Стоит только нам заявить, что мы окажем Румынии военную помощь, Румыния не станет подписывать с Германией неравноправного торгового договора, Германия вынуждена будет в переговорах с Англией пойти на уступки, подписать выгодный для Англии договор и без промедления напасть на Советский Союз, который своим заявлением прямо укажет, что он для Германии не просто враг, но первый враг, готовый к войне. Таким образом, Англия прямо толкает нас на войну, отлично зная, что мы к войне не готовы, что, стало быть, в данный момент Германия нас разобьёт.
Он прищуривается и проверяет наркома:
– Как вы думаете, что нам надо ответить?
– Наши гарантии.
– Если Румыния к нам обратится?
– Это разумеется само собой.
– Румыния к нам не обратится. Её правительство в плену тех же иллюзий, что и правительство Англии, что и правительства малых стран, составляющих так называемый санитарный кордон, состряпанный в Версале против нас и Германии. По моему мнению, на запрос Чемберлена, который именно в этот момент колеблется и не знает, что предпринять, мы во-первых, отвечаем, запросом, что намерено в этом случае предпринять правительство его величества, а во-вторых разъясняем, что проблему безопасности в Европе надлежит решать конференции представителей Англии, Франции, СССР, Турции, Румынии и Польши. Можно с полной уверенностью сказать, что такая конференция отрезвит агрессора верней и скорей, чем вялые протесты тех, кто до сих пор его поощрял. Другой вопрос, надолго ли отрезвит, но всё-таки отрезвит. Потому отрезвит не очень надолго, что Англия и Франция не хотят с ним воевать и станут воевать только тогда, когда он на них нападёт, это понятно нам, надо думать, это понятно и фюреру. А всё-таки отрезвит потому, что объединение усилий трёх ведущих европейских держав в союзе с некоторыми из малых стран Восточной Европы грозит Германии войной на два фронта, а самая мысль о войне на два фронта бросает в дрожь и не особенно храброго фюрера, и наученных горьким опытом его генералов. Думаю, что для большего впечатления конференцию желательно созвать в Бухаресте. Да, вот ещё что имейте в виду. Бывали случаи, когда английское посольство в Москве позволяло не совсем точно, а на деле превратно, толковать наши обращения к правительству его величества. Было бы благоразумно информировать о наших предложениях не только посла Сидса, но и нашего полпреда в Лондоне Майского. Пусть Иван Михайлович побеседует с Галифаксом, так сказать, в частном порядке. В политике, как я её понимаю, ошибки этого рода надлежит исключать.
В тот же день литовский посол сообщает Галифаксу тревожную новость. По его мнению, новость грозит катастрофой. Дело в том, что литовский министр иностранных дел возвращался из Рима и, на свою беду, сделал остановку в Берлине. Его вызвал к себе Риббентроп и прямо в лоб объявил, что между Германией и Литвой существует как спорный вопрос только Мемель, и как только этот вопрос будет разрешен положительно, между обеими странами установится прямо-таки ангельская гармония. Момент для урегулирования этой проблемы как раз наступил: Литва обязана возвратить Мемель Германии. Сбитый с толку министр и без того общипанной Польшей Литвы отвечал, что без промедления доведет точку зрения Риббентропа до своего правительства как только вернётся в Каунас, вынужденную столицу Литвы, и сообщит принципиальный ответ. Риббентроп прервал его грубо и по-военному отрубил:
– Меня интересуют не принципы, а Мемель. Вот телефон. Берите трубку, звоните премьеру, и мы без проволочек урегулируем эту проблему.
Министр потрясён и буквально умоляет дать ему переговорить со своим правительством не по телефону, а лично, по возвращению в Каунас. Риббентроп нехотя соглашается:
– Даю вам два-три дня на окончательное разрешение вопроса о Мемеле, Если в этот срок вы не справитесь, нам придётся принять иные, более эффективные меры.
Литовский министр дрожью в голосе просит ответа, как правительство его величества станет реагировать на захват Мемеля немцами, поскольку именно англичане в Версале отобрали у Германии Мемель и передали Литве, гарантируя неприкосновенность её новых границ, бедняк забывает, что однажды англичане уже нарушили свои обещания о гарантиях, когда Польша оккупировала юг Литвы вместе с Вильно, её древней столицей. Галифакс с превосходным английским спокойствием выражает сочувствие правительству и народу Литвы, однако, пожевав губами, отмахивается:
– Правительство его величества ничем помочь вам не может.
Очевидно, что времени нельзя терять ни минуты. На другой день Майский встречается с Галифаксом и на первый вопрос, как правительство его величества намерено поступить, если Германия нападет на Румынию, не слышит никакого ответа, а на вопрос о конференции заинтересованных государств слышит в ответ, что правительство его величества уже обсудило эти советские предложения и находит, что такого рода конференция нецелесообразна в настоящий момент. Майский, человек довольно наивный, настроенный на романтический лад, хоть и умный, опытный дипломат, искренне удивлён:
– Но почему?
Ответ, данный с невозмутимым высокомерием английского лорда, должен бы был его отрезвить:
– Правительство его величества не имеет такого человека, которого могла бы направить на конференцию своим представителем, да и, поверьте моему опыту, рискованно созывать конференцию, не зная заранее, чем она может закончиться.