Страница 85 из 123
Но похвастаться ему было нечем. В довершение неприятностей начало 1932 года выдалось очень тяжелым, все начало сыпаться, и в успех, похоже, уже мало кто верил. При плане 1340 метров в первом квартале 1932 года было пробурено только 148 — чуть больше десяти процентов. Скважину № 701 законсервировали на неопределенный срок из-за сильного искривления. Скважина № 702 простаивала весь январь и февраль из-за поломки инструмента.
Наверное, тогда, на исходе зимы 1932 года, Алексей был ближе всего к тому, чтобы сломаться психологически. Груз ответственности и так был почти предельным — а тут еще навалилось. Вот ноги и начали разъезжаться.
Раньше Алексей больше всего переживал из-за возможной ошибки — вдруг он чего-то не учел и указал неправильные места. А теперь, похоже, он даже не узнает — ошибся ли он. Все закончится еще раньше и еще обиднее — он даже не справился с производством работ, не сумел элементарно пробурить скважины, испортив их.
И в это самое тоскливое время, в конце февраля 1932 года, произошло то, что изменило ситуацию в один день. С глубины 595 метров 703-й скважины вырвался мощный газовый фонтан.
Это сразу изменило отношение руководства к Ишимбаево, на котором, очень похоже, в глубине души многие уже поставили крест. План бурения был пересмотрен, на усиление многообещающей ишимбаевской партии прибыли настоящие спецы — бригада бакинских буровиков во главе с опытным мастером Степаном Логиновым.
Они сразу же взялись за ликвидацию аварии на 702-й и вскоре после ремонта она возобновила работу. Кстати, матерый профи Логинов между делом объяснил Алексею Блохину, что проблемы с медленными темпами бурения возникли из-за его неопытности и недостаточной квалификации прежних специалистов-буровиков. Разрез в этом районе был представлен плотными известняками, а они бурили долотами «рыбий хвост», негодными для проходки твердых пород.
Дела пошли на лад, и уже в начале апреля были вскрыты нефтеносные известняки. А 12 мая Варвара Носаль на скважине № 702 подала рабочим историческую команду: «Хватит бурить, приготовиться к тартанию[1]».
Наконец, 16 мая 1932 года в 11 часов 30 минут с глубины 680 м ударил мощный фонтан нефти.
Это был триумф недавнего студента Алексея Блохина, ставшего первооткрывателем волжско-уральской нефти.
Это была первая уральская нефть, не выловленная случайно, «дикой кошкой» на авось, а планомерно найденная, высчитанная и выпущенная наружу.
А самым главным фактором стало бесспорное промышленное значение Ишимбайского месторождения — с самого начала было понятно, что нефти в Ишимбаево на порядок больше, чем в Городках.
В этот триумфальный день из центра кантона, города Стерлитамака, в Москву ушла телеграмма-молния:
Как вскоре выяснилось, расчеты Алексея Блохина были почти идеальными — через две недели, 3 июня, забил фонтан из скважины № 703. Две скважины из четырех дали нефть, а третья оказалась на самом краю нефтяного пласта.
Губкин приехал в Ишимбаево так быстро, как только смог — летом 1932 года. И вот как он оценил открытие своего ученика:
Открытием Алексея Блохина вопрос об урало-поволжской нефти был закрыт навсегда.
В тот год Блохин-Стерлитамакский — так его с тех пор титуловал ехидный Губкин — мотался по всей Башкирии, чтобы обеспечить промышленное освоение нового советского месторождения нефти.
В это триумфальное лето 32-го произошло еще одно радостное событие — однажды в Уфе Алексей совершенно случайно столкнулся с Сашкой Фадеевым, которого не видел несколько лет. Старый друг и недоучившийся коллега-геолог отдыхал в Башкирии в санатории и писал «Последнего из удэге».
Разумеется, встреча немедленно продолжилась посиделками за рюмкой и разговорами до утра.
И вот что примерно рассказал другу бывший Булыга, вновь ставший Фадеевым…
[1] Тартание это способ извлечения нефти из скважины с помощью желонки — длинного цилиндрического металлического сосуда, снабженного внизу клапаном. Пробное тартание производится до полного удаления глинистого раствора из скважины и замены его столбом нефти.