«Даешь золото!» — организация. Серебровский и Копеин
Говорят, что при Сталине был порядок. Это не совсем так, вернее — совсем не так.
Большую часть 28-летнего правления Сталина в стране был если не хаос, то бардак.
Масштабный, тотальный, всепобеждающий бардак!
Бардак в стране появлялся набегами, уходил и снова возвращался, «исчезал и снова рыскал в отдалении», его заносили извне и создавали собственными силами, он рос и хирел, иногда становился почти всесильным, иногда почти сходил на нет.
Но окончательно от него так и не избавились.
А своей репутацией Сталин обязан одному-единственному обстоятельству — у него лучше других получалось наводить в этом царстве бардака хоть какой-то порядок.
Собственно, он этим всю жизнь и занимался.
Если, конечно, сам не устраивал хаос — но об этом позже.
Индустриализация вызвала в стране невероятный бардак. Все взрослые люди в курсе, что любой ремонт — это по определению непрекращающийся бардак, а тут не ремонт, тут капитальная перестройка всей экономики страны.
Но, как я уже говорил, пусть рассказывают очевидцы.
Итак, Серебровский начинает перестройку системы золотодобычи в стране. Начинается наша «История в диалогах».
Диалог первый: Серебровский и Копеин.
Серебровский:
В первые же дни я увидел, что акц. общ. «Союззолото» существует только на бумаге и что предстоит проделать огромнейшую и труднейшую работу, чтобы в конце концов; добиться не на бумаге, а на деле организации настоящей крупной, технически подкованной золотой промышленности социалистического типа.
Нужно было не только превратить золотую промышленность из кустарного промысла в механизированную индустрию, надо было проделать огромную работу сначала по созданию самой организации, а затем уже по механизации золотой промышленности и по оборудованию ее.
Правление акционерного общества состояло из пяти человек, из которых некоторые действительно хорошо знали золотую промышленность, но, к глубокому сожалению, правление совершенно не пользовалось авторитетом на местах.
Предприятия и тресты его не слушались, вернее сказать, предприятия, как, например, Дальзолото, существовали совершенно самостоятельно, сами по себе, и считали, что Москва тоже «существует сама по себе». Никакому контролю со стороны Москвы они себя подчиненными не считали. Единственные разговоры были в отношении снабжения и денег, от которых они не отказывались, но больше никаких указаний, распоряжений и никакой зависимости не признавали.
Самому акц. общ. «Союззолото» законом предоставлены были очень большие права, и оно действительно могло построить сильную советскую золотопромышленность, но для этого нужно было изменить структуру, ввести дисциплину, изменить отношения с: местами, перевести управление ближе к центру и иметь одного хозяина (например, ВСНХ), а не двух.
Обратите внимание на слова «перевести управление ближе к центу». Серебровский пытался перенести центр управления золотопромышленностью в Москву. Это было не очень удачной идеей, поскольку основные рудники — это Сибирь и Дальний Восток, а в те годы поездки туда-обратно иногда занимали месяцы. Поэтому негласным центром управления отраслью всегда считался Иркутск. Там, тем более — и Ленские прииски под боком.
Вот как была воспринята эта инициатива на местах.
Письмо Ивана Копеина, в тот момент — начальника геологоразведочного управления объединения «Востокзолото» (Иркутск). Письмо написано жене Александре.
Копеин:
Ну здравствуй, Шурча!
Ругаешь, поди, за то, что до сих пор не писал. Слишком уже неопределенное положение — а отсюда и прескверное состояние. Не хочется писать в такие моменты. Коротко информирую о положении. В Главк я пошел 26 августа. Оказалось, что Серебровский должен ехать по директиве ЦК с бригадой ликвидировать прорыв в Грознефти. Я его застал уже уходящим на поезд. Обменялись с ним следующими фразами. Я: «Я приехал по вашему вызову», он: «А я уехал, придется подождать». Ждать, по-видимому, придется долго.
По одной версии, он уехал до 10 сентября, по другой, до 15–20 сентября. Без него же в Главке никакие дела не делаются, вопросы не решаются. Вот и сижу, жду — положение дурацкое. По словам Базжина и Никольского, Серебровский хочет устроить мне «бенефис», моя записка и не почтительные телеграммы ему, видать, пришлись очень не по вкусу. К такимвещам со стороны подчиненных он не привык. Ну что же, пусть попробует — пойду на все, а на ноги наступать себе не дам.
Положение с трестом. У работников аппарата имеется идея фикс — это разогнать все в Иркутске и создать в Москве мощный трест «Золоторазведка» с функциями не только производственно-оперативными и научными, но также и управленческими (в части всех разведок золотопромышленности). Так как всех работников Иркутска нельзя перевести в Москву из-за квартир, то их распределить по периферии. Дикость такой идеи всякому, кто не лишен здравого смысла, совершенно ясна. Она означает, прежде всего, то, что летние работы всех наших партий будут потеряны, так как камеральная обработка будет сорвана. Последние дни с трудом удалось доказать, что до 1 марта 34 нужно сохранить в Иркутске отделение, которое бы закончило камеральную обработку. Как будто на это деятели «Главзолото» идут. Стационары же передают добычным предприятиям. Но все это пока висит в воздухе, т. к. без Серебровского они (аппарат) ничего не решают, а драгоценное время идет, то, что в это время упущено, потом не наверстаешь.
К сожалению, Серебровский в верхах пользуется кредитом, и не малым, а поэтому мои письма в ЦКК никакого движения не получили. Был я в ЦК в секторе промышленности — заведующий сектором также считает, что глупость перебрасывать трест в Москву, но…
Кстати, Базжин, имея цель во что бы то ни стало переехать в Москву, переметнулся на сторону главкистов — ведет себя, как проститутка. Роман вначале (до моего приезда) также плелся в хвосте у Базжина, но сейчас жмется ближе ко мне, хотя ему и тяжело, т. к. ему придется работать из-за семьи в Москве.