На белой полосе

Третьему священнику монолог очень понравился. Убедительнее всего звучит то, что лучше всего известно.

Он лежал в пузырящейся грязи и говорил потопленным голосом, потому что над поверхностью лужи виднелся кончик только одного его горла. Одним глазом, который был на поверхности, священник всматривался в темную глубину космоса, такого выпуклого и черного на фоне неба. Да, жизнь была стоящей штукой, даже так далеко от любимого Дапдрофа. Если бы настало сейчас время следующего эсоуда, ему непременно пришлось бы поменять пол и стать матерью - он уже заранее определил для себя этот шаг. Но даже это… думай обо всем хорошо, и все действительно будет хорошо. Третий священник думал о своей матери с большой любовью, он столько узнал от нее. Он стал преклоняться перед ней с тех пор, как она поменяла пол и приняла сан преосвященника.

Вдруг он закричал всеми своими горлами. За кораблем заплясали какие-то огни. Все священники как один посмотрели в ту сторону, куда он указывал.

Но они не только увидели свет. Послышалось продолжительное грозное рычание, и четыре круглых источника ослепляющего света прорезали темноту. Пятый без устали рыскал вокруг, напоминая дрожащую руку. Он остановился на корабле.

- По-моему, к нам приближается какое-то живое существо, - пролепетал один из попов.

В этот момент картина стала более четкой. По направлению к ним через равнину двигались две массивные фигуры. От них-то и исходило грозное рычание. Существа достигли корабля и остановились. Рычание тут же прекратилось.

- Вот это да! Они крупнее нас! - воскликнул первый священник.

Из великанов вылезли фигурки поменьше. В этот миг прожектор, прежде сосредоточивавший свое внимание на корабле, уставился на бассейн. Чтобы избежать ослепляющего света, утоды отвернулись и стали разглядывать выстроившихся в ряд четверых узеньких существ, приближавшихся к краю купели.

- Они, должно быть, очень высокоразвиты, если могут излучать такой свет, - предположил преосвященник.

- Как вы думаете, кто из них живые существа - те двое, огромные, с глазами, или эти четверо тонких? - поинтересовался один из младших священников.

- По-моему, выйти и посмотреть будет достаточно вежливым, - сказал преосвященник, поднимаясь из жижи и направляясь к четырем незнакомцам. Его товарищи встали, намереваясь следовать за ним. Тут они услышали какой-то шум, исходивший от существ, которые начали двигаться в обратном направлении.

- Как интересно! - воскликнул второй священник, стремясь всех обогнать. - Я уверен, что они пытаются говорить, хотя, конечно, на весьма примитивном уровне, но все же!

- Как все же хорошо, что мы здесь оказались, - сказал третий священник. Замечание, само собой, не было адресовано преосвященнику.

- Привет вам, создания! - закричали два священника.

В эту секунду существа обернулись, подняли свое земное оружие и открыли огонь.

Глава 2

Капитан Баргероун занял свою характерную позу. Он стоял спокойно, с вяло опущенными вдоль небесно-голубых шорт руками и с каменным лицом. Для него это было своего рода самоконтролем, который он проводил уже не в первый раз за этот полет, особенно в моменты столкновений с главным исследователем.

- Послушай, Эйнсон, ты хочешь, чтобы я всерьез воспринял весь этот твой бред? - говорил капитан. - Или ты просто всеми силами стараешься отложить отлет?

Главный исследователь Брюс Эйнсон судорожно сглотнул; он был верующим человеком и молил про себя Всемогущего, дабы тот дал ему силы достучаться до стоящего здесь дурня, который ничего не видел дальше своих обязанностей.

- Те двое существ, которых мы поймали прошлой ночью, определенно пытались общаться со мной. А согласно космической исследовательской классификации, если живое существо пытается установить контакт, то его следует отнести как минимум к разряду человекоподобных, невзирая на внешний вид, пока не будет доказано обратное.

- Вот именно, капитан Баргероун, - подтвердил исследователь Фиппс, дергая свои ресницы и сильно нервничая из-за того, что встал на защиту своего начальника.

- Нам не требуется ваших заверений в правдивости всяких банальностей, мистер Фиппс, - резко ответил капитан. - Мне только очень интересно, что вы подразумеваете под попыткой общения. Без сомнения, когда вы перебрасываетесь с этими созданиями капустой, сей акт может классифицироваться как попытка общения.

- Существа не бросали мне капусту, сэр, - прежним спокойным голосом возразил Эйнсон. - Они спокойно стояли по другую сторону решетки и говорили со мною.

Левая бровь капитана на какое-то мгновение взлетела вверх, словно шпага в руках опытного фехтовальщика.

- Говорили? Что, на каком-нибудь земном языке? На португальском? А может быть, на суахили?

- На своем собственном языке, капитан Баргероун. Смесь свиста, хрюканья и писка, порой переходящих в ультразвук. Тем не менее это язык, причем, возможно, более развитый, чем наш.

- На чем вы строите это предположение, Эйнсон? Главный исследователь не был озадачен вопросом, но

его и без того обветренное, в ранах лицо покрыли глубокие морщины.

- На наблюдении. Наши люди очень удивились и удивили этих созданий своим появлением и сразу убили шестерых из них. Должно быть, вы читали патрульный отчет. Двое же оставшихся были настолько шокированы происшедшим, что не оказали ни малейшего сопротивления - их связали и доставили сюда, на «Мариестоупс». При данных обстоятельствах заботой любого живого существа станет прошение о помиловании или даже освобождении, если это, конечно, возможно. Одним словом, оно будет умолять. К сожалению, на сегодняшний день мы не встретили больше ни одного разумного существа в нашей части галактики. Но представители всех рас человечества умоляют одним и тем же способом - используя жесты наравне с речью. Эти же не используют никаких жестов. Их язык, вероятно, настолько богат различными нюансами, что отпадает надобность в жестикуляции, даже когда что-то реально угрожает их жизни.

Капитан презрительно фыркнул:

- В таком случае можете быть уверены, что они не молили о пощаде. И вообще, чем их поведение отличалось от действий собак, посаженных на цепь?

- Сэр, мне кажется, что вам следует спуститься вниз и увидеть все своими глазами. Быть может, это даст вам повод думать по-другому.

- Я видел этих грязнуль вчера ночью и не имею ни малейшего желания встречаться с ними еще раз. Естественно, я понимаю, что они - важное открытие для науки; то же самое я сказал командиру патрульной службы. Они будут доставлены в Лондонский зоопарк для экзотических животных. И там вы с ними вдоволь наговоритесь. И, как я вам уже сказал, мы должны немедленно покинуть эту планету, у нас нет больше времени на продолжение исследований. С вашей стороны было бы очень любезным вспомнить, что это корабль частной компании и что у нас есть расписание, которому мы должны следовать. Мы и без того просидели уже целую неделю на этой ужасной планете, не найдя ничего крупнее зернышка риса. И я не могу разрешить еще двенадцатичасовую задержку.

Брюс Эйнсон встал. За его спиной Фиппс сделал какой-то отчаянный жест.

- В таком случае вам придется улететь без меня, сэр. И без Фиппса. К сожалению, мы не были во вчерашнем патруле, и нам необходимо осмотреть место, где вы подобрали этих существ. Вы должны понимать, что экспедиция совершенно потеряет смысл, если мы даже не изучим их среду обитания. Знания важнее расписания.

- Идет война, мистер Эйнсон, и у меня есть приказ.

- В таком случае летите без меня, сэр. Хотя я не знаю, как это понравится Американской космической службе.

Капитан знал, как отступать, делая хорошую мину при плохой игре.

- Вылет через шесть часов, мистер Эйнсон. Что это время будете делать вы и ваш подчиненный, меня не интересует.

- Спасибо, сэр, - ответил Эйнсон, вложив в свой голос столько иронии, сколько посмел.