Страница 3 из 16
– Господи Боже! Вы! Ну наконец-то!
Глава 2
Любовь и радио
– Если я хоть что-нибудь понял за эти два года царствования, так это то, что для такой страны, как империя, самое главное связь, транспорт и коммуникация! Если б мой дед не вложил все деньги от золотодобычи в строительство железных дорог, страна распалась бы сорок лет назад. Если сейчас я не вложу деньги от добычи нефти в налаживание радиосвязи и радиовещания, в строительство заводов радиоэлектроники – империя рухнет через пять лет. Всё зависит от скорости реакции на возникшую проблему. Такое уж мне досталось наследие от великих предков. У нас в империи есть только одна пословица про инициативу, и та имеет похабный смысл. – Император невесело хохотнул и продолжил: – Иерархия и дисциплина – вот что помогло нам выстоять в извечных битвах с кочевниками на юге, тевтонами и кимврами на севере. Наше общество подобно пирамиде – это не хорошо и не плохо, это факт! И все смотрят наверх: какое указание придёт, что нужно делать? А как делать, с этим-то уж разберутся, выкрутятся, наш народ смекалистый и способный! И так уж вышло, на вершине этой пирамиды нахожусь я. И конечное решение, куда идти и что делать, приходится принимать тоже мне. Значит, я должен максимально быстро узнать о проблеме и так же быстро на неё среагировать и определить, кому именно стоит ею заняться и какие ресурсы для этого потребуются. И у губернаторов, и у мэров должна быть такая возможность – быстро узнавать о проблеме, принимать решение и направлять ресурсы. Значит, радио, телефоны, аэропланы, дирижабли, шоссейные дороги, мощные моторы для автомобилей, новые шины, лёгкие сплавы…
Император ходил по комнатке, делая четыре шага в одну сторону и четыре в другую. И говорил довольно разумные вещи. Не каждой стране достаётся такой молодой перспективный правитель! Определённо, стране повезло с императором. Правда, казалось, что все эти разговоры лишь для того, чтобы он мог собраться с духом и вывалить на меня всё как есть. Настоящую причину моего появления тут, в этом дурацком мундире и с иконостасом на груди.
– А система образования? – спросил я, чтобы поддержать беседу.
– Конечно, деньги на ремесленные колледжи и технологические институты мы будем включать в бюджет! В каждой провинции должен быть институт, в каждом округе колледж! Нам нужно массовое техническое образование.
– Это всё прекрасно, ваше величество, но как насчёт того, чтобы воспитать инициативных людей? Изменить подход к обучению, сделать его более творческим, больше внимания уделять экспериментам, сочинениям и опытам, а не заучиванию и зазубриванию? Меньше муштры – больше инициативы, особенно для гимназистов и лицеистов! В начальных классах прививать дисциплину, в старших развивать самостоятельность и критичность мышления.
– Но… – нахмурился император, а потом лицо его разгладилось. – Продолжайте! Это любопытно.
– Инициативные творческие личности, и при этом обязательные и ответственные, вот что должно стать целью системы образования к выпуску из учебного заведения. А не узкий специалист, который ничего не знает и не видит, кроме верстака, радиоточки или днища автомобиля. Тогда лет через двадцать наша пирамида…
– Рухнет? Превратится во множество маленьких пирамидок?
– Станет самоподдерживающейся конструкцией, состоящей из множества прочных элементов. И ваша работа, как императора, будет заключаться не в том, чтобы лично решать вопрос с лесными пожарами на Янге, а в арбитраже между ведомствами и службами, которые кинутся исправлять проблему самостоятельно. – Я снял фуражку и вытер лоб, а потом расстегнул верхнюю пуговицу на мундире. – Вам останется только наградить непричастных и покарать невиновных.
Понесло меня куда-то не в ту степь. Вздумал учить императора? Совсем кретин. Ну да это ещё полбеды, дело-то тут гораздо серьёзнее. Утешало одно – в ответ на мою неуклюжую шутку он всё-таки усмехнулся.
– Вы же не о радио меня поговорить позвали, ваше величество. И не про систему образования. И висюльки все эти, и звания, которые посыпались на меня как из рога изобилия, неспроста. Что-то ведь случилось?
Император сник. Он просто рухнул на стул, надел наушники, снял их, потом снова надел. Его величество теперь был похож на обычного юношу, которого всё доконало.
– Ну почему же не про радио? Это свобода, – сказал он и обвёл рукой радиоаппаратуру. – Только так я могу общаться как хочу и с кем хочу. Все эти кавалеры, дамы, приёмы, бумаги, совещания, конференции и заседания… Меня уже тошнит, понимаете? Я бы лучше в Варзугу вернулся, на скрипке играть… Мог бы, по крайней мере, сам собой распоряжаться. Теперь все пытаются выстроить со мной отношения с точки зрения того, что я император. Всем плевать на то, кто я есть, какой я есть. А вот тут не плевать. Тут моего лица не видно, даже голоса не слышно. Поговорить можно по душам, пусть и морзянкой. Знаете, сколько в мире радиолюбителей? Тысячи!
Я кое-что начал понимать и потому спросил:
– И много среди радиолюбителей девушек?
Мы ведь всё это время говорили именно о девушках.
Его величество глубоко вздохнул:
– Потому я вас и позвал. Мне нужен надёжный человек рядом, человек со стороны, понимаете? Слушайте, вы меня с того света один раз вытащили, фактически возвели на престол и ничего взамен не потребовали. И вот я опять вас прошу: помогите, а?
Когда повелитель одной из самой могущественных держав мира смотрит прямо в душу глазами отчаявшегося юноши, от этого мороз по коже. Ему беспрекословно подчиняется огромная, закалённая в боях армия. В его распоряжении неисчислимые финансовые средства. Он может консультироваться у самых титулованных учёных и самых лучших специалистов, но просит о помощи меня. Кто я такой, в конце концов?
Есть только одна-единственная штука в мире, с которой не помогут ни штыки, ни деньги и власть, ни высочайший интеллект:
– Ваше величество, вы что, влюбились?
Он спрятал лицо в ладони. А я ещё раз глянул на всю обстановку этой маленькой комнаты, спрятанной в огромном роскошном дворце, и спросил снова:
– Влюбились по радио? По переписке? – Мне нужно было это объяснить хотя бы самому себе.
Самым логичным сравнением казалось то, как фронтовики или заключённые находят себе жён с помощью почты – переписываются месяцами, а потом встречаются и порой создают крепкие любящие семьи. Я лично знавал несколько таких. По крайней мере, так всё это в моей голове более-менее укладывалось. Потому как романтика по радио с помощью морзянки… В страшную эпоху живём! Но, с другой стороны, телеграмма или радиограмма – это то же письмо, только доходит гораздо быстрее, так что в целом представить себе подобное было можно.
– И вы меня не осуждаете? – спросил он.
– С чего бы мне вас осуждать? Что может быть естественнее для молодого человека, чем влюбиться в понимающую девушку, которая готова его слушать? В ту, которая разделяет его интересы, обладает широким кругозором, незаурядным умом, твёрдым характером и определённым положением в обществе.
– Как это у вас получилось? – Его удивление было неподдельным. – Вы так точно её описали!
Простодушный император? Или это только в одном конкретном случае?
– А какой ещё может быть девушка, увлекающаяся радио? Это удовольствие явно не для дурочек-мещанок или дам полусвета. Знаете, или вас обманывает какой-нибудь старый радист-извращенец, который притворяется женщиной, или она и вправду неординарная личность.
Его лицо изменилось, он даже побледнел, представив такой вариант, а потом взял себя в руки и заговорил прерывистым голосом:
– Мы с ней поклялись друг другу говорить только правду или не говорить вовсе. Она совсем юная, моложе меня – ей недавно исполнилось восемнадцать. Замуж её пока выдавать не собираются, какие-то семейные сложности. Но дело не только в этом – сейчас у неё серьёзные проблемы. Ей угрожает опасность. И я не могу этого просто так оставить, понимаете? Она единственная в мире может… Только ради неё я… Понимаете? – снова повторил он.