Страница 32 из 40
Услышал эти слова один воришка. Только успел скупой уйти, как он выкопал клад и положил вместо него дохлую змею.
Немного времени спустя вздумал скупой откопать свой клад. Проговорил заклинание:
— Явись чужому змеей, а предо мной будь самим собой!
Разрыл землю, глядь — лежит вместо денег змея. Испугался скупой:
— Клад, а клад, не признал меня, что ли? Это я! Твой хозяин!
Но сколько ни кричал скупой, клад его так и не признал.
Рассердился скулой:
— До чего же ты забывчив! Не мог простого заклинания выучить!
ЛЕПЕШКИ ДАЙБУЦУ[48]
дин паломник пришел на поклонение к большой статуе Будды, что стоит в городе Нара. На обратном пути зашел он в лавку и купил несколько рисовых лепешек. Лепешки эти оказались такими тонкими и невзрачными, что паломник рассердился.
— Что это лепешки у вас такие маленькие? — спросил он торговца. — Где это видано, чтобы такими торговали!..
— Что вы, что вы, наши лепешки нисколько не меньше обычных! — с невозмутимым видом возразил торговец. — Они вам просто кажутся маленькими, потому что вы пришли в лавку, насмотревшись на огромного Будду. Вам теперь все будет казаться в уменьшенном виде.
— Должно быть, и в самом деле показалось, — пробормотал паломник. Сунул он лепешки за пазуху и вышел из лавки. Отошел немного, видит: спит на обочине дороги человек со стриженой головой.
— Ой, ой, бедняжка! Кто же тебя здесь бросил? Ишь как сладко спит, наверное мамино молочко во сне видит!
С этими словами взял паломник ребенка на руки и пошел дальше. Но скоро почувствовал он, что ноша его становится все тяжелее и наконец стала такой тяжелой, что казалось, руки вот-вот оторвутся. Невмоготу стало паломнику.
«Ничего не поделаешь, — подумал он, — придется отдохнуть немного».
Опустил он ребенка на землю, посмотрел, да так и ахнул: оказывается, это была монахиня-нищенка.
РОДНИК МОЛОДОСТИ
давние времена в провинции Мино жили старик со старухой. Обоим перевалило уже за семьдесят.
Старик ходил в лес за дровами, а старуха дома по хозяйству хлопотала. Так они и жили изо дня в день.
Старик всегда возвращался домой к вечеру. Но однажды случилось так, что солнце давно уже село, а его все не было.
Старуха забеспокоилась. То и дело выбегала за ворота смотреть, не идет ли?
Но старик все не показывался. Только за полночь кто-то пришел. Старик не старик, на спине вязанка хворосту — будто он.
Поднесла старуха свечу к его лицу, да так и ахнула: стоит перед ней ее муж, да только не старик, а юноша лет двадцати! Черные как смоль волосы так и блестят, на щеках румянец играет.
От изумления старуха прямо рот разинула:
— Ох, что с тобой, старик?..
А старик ей в ответ говорит:
— Чудное дело со мной приключилось. Вот послушай! Рублю я сегодня хворост в лесу и вдруг чувствую: откуда-то ветерок прохладный повеял. Посмотрел вверх, а над головой у меня птица крыльями машет — такой красивой я еще не видывал. Редкостная птица! Дай, думаю, поймаю. Погнался я за ней. Шел, шел и очутился в какой-то долине. Кругом цветы диковинные цветут, и родник бьет. А вода в роднике веселая, прозрачная. Пока я по горам бегал, в горле у меня совсем пересохло, а тут, как увидел воду, я и про птицу забыл. Спустился к роднику, зачерпнул и стал пить. Не вода, а вино — такая вкусная, что язык проглотишь! Весело стало у меня на душе, разлился хмель по телу. А потом закружилась голова, и повалился я на траву возле того родника. Просыпаюсь — луна еле светит, ночные птицы тоскливо кричат. Испугался я и пошел поскорее домой. Вот и пришел.
Старуха, широко раскрыв глаза, слушала длинный рассказ старика. А когда он кончил, сказала:
— Старик, а старик, я тоже схожу попью той чудесной водицы.
— Ну, конечно, ступай. Не годится же мне одному молодому быть.
И старик подробно объяснил ей, как найти дорогу к чудесному роднику.
На другой день с утра пораньше отправилась старуха искать родник молодости, а старика оставила дом сторожить.
Целый день просидел старик дома, томясь от безделия. Каждый час выходил он к воротам, думал, вот-вот придет старуха, а ее все не было. Наступил вечер, потом ночь, но старуха так и не пришла.
Еле дождавшись рассвета, отправился старик на поиски. С большим трудом в густом утреннем тумане добрался он наконец до того места, где бил родник. Посмотрел кругом — нет никого.
«Ну, —думает, — съели мою старуху волки или медведи!»
Опустился старик на землю и не знает, что делать. Вдруг сквозь журчанье родника до него донесся детский плач: уа-а! уа-а!..
«Ой, кто ж это в такой глуши ребенка бросил?» — подумал старик и поспешил на голос. Подходит он и видит: белеется что-то в густой траве. Пригляделся — одежонка какая-то, и будто знакомая.
— Ну, конечно, это же кимоно моей старухи! В нем она и ушла вчера из дому!
Наклонился старик, а в кимоно грудной младенец копошится, заливается во все горло: уа-а! уа-а!
— Вот тебе и на! Уж не моя ли это старуха?.. — вслух подумал старик.
Тут младенец сморщил личико и закивал головой: мол, это я самая и есть, бери меня!..
— Вот несчастье! Видно, хлебнула старуха лишнего из родника, пожадничала, вот и стала такой.
Но делать нечего. Сунул старик младенца за пазуху и понес домой.
А кимоно старухино тоже с собой прихватил — ей же на пеленки.
ДУХ БЕДНОСТИ
ил как-то один лентяй. Ничего он не делал, а потому всегда жил в бедности. О том, что бедность его от лени, ему и в голову не приходило, целыми днями он сидел дома и лениво раздумывал, почему это он живет в нищете!
Наконец однажды пришел он к богатому соседу и говорит:
— Надоело мне терпеть нужду. Научи, как с бедой справиться.
А тот ему отвечает:
— Не иначе как поселился у тебя дух бедности, оттого и живешь так плохо. Хочешь справиться с бедой, избавься от этого духа. Другого выхода нет.
— Как же мне от него избавиться?
— Ну, это очень просто! В середине одиннадцатого месяца, в день Быка, вечером, подмети хорошенько в доме, вокруг дома протяни соломенную веревку с бумажными полосками, а потом возвращайся в комнату, пляши да припевай:
Услышит дух бедности и обязательно уйдет из твоего дома, — объяснил сосед.
Обрадовался лентяй, вернулся домой, ждет не дождется, когда подойдет день Быка. Наконец долгожданный день пришел. Наступил вечер. Подмел лентяй пол, протянул вокруг дома соломенную веревку с бумажными полосками и принялся скакать и прыгать по всему дому, распевая во всю глотку:
Так носился он, пока совсем не стемнело, а когда стемнело, услыхал лентяй на кухне чьи-то шаги.
Потом вдруг откуда-то явился перед ним страшный черт с черным сломанным веером в руках и маленькими, как шишки, рожками на голове. Черт направился к выходу, напевая:
48
Дайбуцу — по-японски значит «большой Будда».