Винсент

— Черт! Пожалуйста, позволь мне кончить! — закричала она, сильнее прижимаясь к нему.

Винсент протянул руки к ней спереди, схватив ее маленькие, упругие груди и грубо потянув ее вверх, пока ее спина не оказалась у его груди. Одна из его рук поднялась к ее подбородку, поворачивая ее лицо в сторону, чтобы она могла встретиться с ним взглядом.

Низкое рычание вырвалось из его горла.

— Ты моя, Лейк.

Глядя ему в глаза, она точно знала, чего он хочет, но вместо этого покачала бедрами, двигая его членом внутри себя.

— Скажи. Это, — прорычал он, на этот раз громче, удерживая ее неподвижно и не давая ей освободиться.

Так много людей владели Лейк, и, наконец, когда никто больше не мог ее удержать, он попросил ее подчиниться ему. Это было единственное, с чем она так упорно боролась.

— Я твоя, — прошептала она ему и себе.

Она позволила этому проявиться в ее глазах, чтобы он поверил в это и не подумал, что она говорит это только для того, чтобы он закончил трахать ее.

— Я твоя, — снова прошептала она ему с явной потребностью в голосе.

Его рот завладел ее ртом в собственническом поцелуе, прежде чем он наклонил ее обратно.

— Ты моя, — сказал он ей, схватив ее за плечи, чтобы вонзиться в нее сильнее.

Всего несколькими толчками она самозабвенно застонала от своего освобождения, ее тело поднималось и опускалось вместе с волнами, которые омывали ее, только для того, чтобы продолжить его освобождение.

Ее голова снова упала на землю, ее тело, наконец, обмякло от всего, через что она прошла в тот день.

Винсент перевел дыхание, прежде чем подхватить ее на руки и направиться вверх по лестнице.

К тому времени, как ее голова коснулась подушки, она была настолько измучена, что не заметила, что он не лег рядом с ней, пока не услышала шум воды в душе. Она задремала на некоторое время, но все же слегка проснулась, когда кровать опустилась рядом с ней. Она ждала, что он обнимет ее, а затем почувствовала боль, когда он не прикоснулся к ней, как отказывался делать раньше.

Обернувшись, она посмотрела на него, видя, что темнота все еще царила.

— Мне не нравится, когда ты не прикасаешься ко мне, — призналась она ему.

— Ты все еще хочешь, чтобы я прикасался к тебе? — спросил он, казавшись удивленным.

Сердце Лейк сжалось от осознания того, что худшей его стороной была некоторая неуверенность в себе.

Она придвинулась немного ближе к нему, чтобы он мог легко схватить ее.

— Да.

Когда он все еще не прикасался к ней, она прошептала еще одно признание.

— Я люблю тебя, Винсент.

Он сломался, коснувшись ее лица, прежде чем приблизить ее к своему обнаженному телу.

— Черт возьми, детка, ты не должна.

— Но я люблю. Я люблю всего тебя— Она таяла под ним, отдаваясь ему телом и разумом.

Я люблю тебя так чертовски сильно, что ты никогда не поймешь.

 

 

ГЛАВА 59

Мне очень нравится, когда они кричат

— Куда ты идешь? — Лейк обвила руками шею Винсента, не давая ему завязать галстук.

Он схватил ее за задницу, поднимая с земли и заставляя обхватить ногами его талию.

— Мне нужно идти на работу. Тебе еще не надоело трахать меня?

Винсент безжалостно трахал Лейк два дня подряд.

И, черт возьми, нет, я еще не устал от этого.

Хотя, она не думала, что ему нужно это знать.

Она прикусила его нижнюю губу, зажав ее зубами.

— Немного.

Его глаза сверкнули на нее, но звук стука заставил его зарычать.

— Тебе повезло, что он здесь, иначе я бы нагнул тебя и отшлепал за это.

Эм, пожалуйста?

После того, как он поставил ее обратно на землю, он схватил ее за руку и начал спускаться по ступенькам, пока она выкидывала сексуальный образ из головы.

— Кто здесь?

Он подарил ей один из своих горячих поцелуев, которые всегда заставляли ее забыть обо всем, о чем она думала.

— Я вернусь сегодня вечером, и не думай, что я, блядь, не отшлепаю тебя за это, когда вернусь.

Он оставил ее в беспорядке в гостиной, когда пошел открывать дверь.

— Подожди, ты не… — Лейк повернула голову и увидела своего отца, стоящего в дверном проеме. Слезы начали наполнять ее глаза. Она так давно его не видела.

Подбежав к нему, она разрыдалась, когда наконец смогла снова обнять его.

— Я так по тебе скучала.

— Я тоже скучал по тебе, малышка.

* * *

Винсент подошел к двери, думая о самых гребаных двух днях в своей жизни. Он никогда бы и за миллион лет не подумал, что одна девушка может отнять все, что у него есть. А потом добавь еще один трах сверху. Тем не менее, Лейк, безусловно, заставляла его чувствовать себя избалованным, поскольку он жадно трахал ее каждый раз, когда возникало желание.

Расставаться с ней впервые за два дня было тяжело, но он оставил ее в руках ее отца. Лейк заставила его пообещать не рассказывать ее отцу ни о чем случившемся, не желая, чтобы он винил себя и снова скатывался по наклонной. Винсент согласился только на то, что не скажет ему, пока не решит, что ее отец справится с этим. Винсенту самому пришлось смириться с тем, что он оставил ее в тот день в доме ее матери на всю оставшуюся жизнь. Поэтому рано или поздно этот мужчина должен был узнать, через что пришлось пройти его дочери.

Было только одно, что стояло на его пути к тому, чтобы провести вечность с Лейк — гребаный Лука.

Он оказал ей одну услугу, чтобы она могла обналичивать деньги, когда ей заблагорассудится, и в реальной жизни это была буквально "бесплатная карта выхода из тюрьмы". Лука был человеком с такой силой и решимостью, что мог сделать невозможное возможным. Да, например, позволить Лейк исчезнуть навсегда.

Винсент поспешно постучал в дверь, зная, что он будет стараться изо всех сил, чтобы этого не случилось. Когда дверь открылась, его быстро втащили внутрь.

— Мои бабушка и дедушка готовят фальшивые гребаные похороны без тела. Они должны вернуться через час.

Он приподнял бровь.

— Час?

— Да, — усмехнулась она, ее рука схватила его за галстук. — Что ты собираешься делать со мной целый час?

Смотреть на Эшли перед собой вызывало у него абсолютное отвращение. Она была тупой гребаной сукой, которая ничего не видела перед своим гребаным лицом. Она не имела ни малейшего представления о том, что он убил ее отца, и он не думал, что ей было бы до этого дело.

Эшли переехала в дом своих бабушки и дедушки, когда ее отец и мать Лейк сошли с ума, и ей было наплевать на своего отца, она только следила за тем, чтобы все деньги, которые он оставил, были переведены на ее имя. И не только это, но даже если бы он сказал ей в лицо, что убил ее отца, она все равно впустила бы его в свой дом. Она хотела трахнуть его по одной причине — Лейк.

Эшли хотела все, что было у Лейк, поэтому от возможности трахнуть ее парня у нее практически потекли слюнки.

Винсент схватил ее за запястья, крепко сжав их, прежде чем толкнуть ее на землю.

— Ничего.

Входная дверь открылась, а затем комнату заполнил стук каблуков.

— Но она это сделает”.

Эшли начала плакать.

— Ч…что происходит? Что эта сука здесь делает?

— Я так рада, что ты помнишь меня. — На ее лице появилась милая улыбка. — Но ты должна называть меня Марией.

Винсент рассмеялся, направляясь к своему месту.

Ревность ясно читалась на лице Эшли, когда ее взгляд упал на блондинку в платье, за которое она умерла бы. Затем ее взгляд упал на ее некогда дорогие туфли-лодочки телесного цвета, которые были покрыты красными пятнами. Она тут же начала подниматься с земли.

— Сука! Убирайся из моего…

Ударив ее каблуком в лицо, Мария увидела, как она с воплем упала обратно на пол.

— Я действительно настаиваю, чтобы ты называла меня Марией.

— Не убивай ее. Просто преподай ей урок, как держать рот на замке. Винсент не хотел обнадеживать ее, если она пойдет дальше.