Страница 5 из 17
– Да нет у тебя никакой совести! – фыркнул княжич.
– Просто выслушай, прошу. Ты убедишься, что план неплох.
– Пришли мне птичку-весточку, пусть начирикает.
Конечно, это была отговорка, и Весьмир это прекрасно понял.
– Какой же ты упрямый. Весь в мать.
– В последнее время мне чаще говорят, что я похож на отца, – вскинул подбородок Лис.
Дивий чародей покачал головой:
– Ты не злой. Просто обижен на весь мир.
– Хороший каламбур, кстати! – усмехнулся княжич. – Весьмир – весь мир. Я обижен на тебя, это правда.
– Знаю, я поступил как последний негодяй.
– Это ещё слабо сказано!
– Но я извинился.
– И что? Теперь я должен броситься в твои объятия?
Налетевший порыв ветра сбросил с Весьмира капюшон, и пряди мышиного цвета упали на лицо.
– Наверное, этот разговор оказался преждевременным. Продолжим в другой раз.
– От поединка, значит, отлыниваешь? Сам вызвал, а теперь в кусты?
Лис хотел добавить ещё парочку колкостей, но замолчал и насторожился, почувствовав, как границы круга колеблются.
– Что за?.. – Для чародея, похоже, это тоже стало неожиданностью.
Послышался гулкий звон, будто ударили в колокол, и круг разомкнулся сразу с двух сторон.
За спиной Лиса возник взволнованный Май. Его лицо раскраснелось, волосы – чёрные с одной седой прядью – липли ко лбу, глаза смотрели ошалело:
– Княже, я с тобой! Прорвался наконец-то!
Хм… Пожалуй, Лис был не прав, когда записал Мая в посредственные колдуны. Ворваться в чужой круг не каждому под силу. Впрочем, ему помогли – с противоположной стороны в разрыв въехала Северница. Увидев Весьмира живым и здоровым, она с облегчением выдохнула, а потом вперила в Лиса острый, как нож, взгляд:
– Ты кто таков?
Ну да, они же не представлены. В последний раз, когда виделись, Лис был в облике вороны, а воительница, тогда ещё девчонка, пыталась его подстрелить.
– Едем, Радмила. Мы тут закончили! – скомандовал Весьмир, но девица не послушала:
– Скажи, это он?
– Едем, говорю.
– Я с места не двинусь. Он или нет?!
Пришлось брать дело в свои руки. Лис лучезарно улыбнулся:
– О доблестная воительница, вы, наверное, обознались! Меня зовут не Он, а Лис. Весьмир, чего ты встал столбом? Представь нас, раз уж у тебя не колдовской круг, а проходной двор какой-то.
Глава третья
Военные потери
Яромир, едва вошёл в шатёр, сразу понял: хороших новостей не жди. Глаза у Радосвета покраснели, веки опухли – значит, плакал.
В детстве порой бывало, что царевич распускал нюни по пустякам, но потом он научился держать лицо. Во время войны Радосвет не раз воодушевлял людей своим спокойствием и рассудительностью, продолжая улыбаться, даже когда у самого на душе скребли когтистые коловерши. Один Яромир знал, насколько у него чувствительное сердце. Ну ладно, ещё Радмила догадывалась – как-никак все трое были друзьями детства.
– Что случилось? – Яромир хотел бы, чтобы в голосе прозвучали тепло и забота, но опять не вышло. Вот рявкнуть на кого-нибудь – это всегда пожалуйста, а проявлять сочувствие он не умел.
– Дядька Баламут погиб, – шмыгнул носом царевич.
– Воевода? Ох, как же так?..
– Говорят, упыри накинулись вшестером на одного. Видать, всё-таки цапнули.
Дальше можно было не продолжать. Укус упыря означал верную смерть – если, конечно, не хочешь переродиться мерзким кровососом, который пляшет под гусли Кощеевича.
– Баламут был достойным воином. – Яромир не знал, что ещё сказать.
– Да. Как и его сыновья Переслав, Добродел, Владигор…
– Владигор тоже? А я ему бочонок бражки проспорил и не отдал. Ух, навья падаль!
Глупо было думать о выпивке, когда потерял друга. Но непрошеные мысли сами лезли в голову. Ещё вчера вы стучали кружками о стол, горланили песни и хвалились друг перед другом новыми поножами, а сегодня неподвижные тела лежат близ целительского шатра, укрытые холстиной, и жизни в них больше нет.
– Ещё четверо наших у целителей… – вздохнул Радосвет.
– Кто?
– Душица, Мох, Соловей и Горностайка.
– А мне казалось, что эти ребята заговорённые. Выходит, изменила им удача…
Душица и её братья в прошлом были простыми сельскими охотниками. Яромир с этой вздорной девицей никогда не ладил, но всё же был рад услышать, что та жива.
– Как раз таки не изменила. Мы потеряли два десятка человек, Мир. Все наши, кроме этих четверых, мертвы. Помнишь кровь на снегу?
Свеча замерцала, словно тоже скорбела о павших.
– Беда… – У Яромира защемило сердце, но лицо осталось непроницаемым. – Царю уже сообщили?
– А ты как думаешь? – Радосвет уронил голову на руки, зарылся пальцами в пышные кудри.
– Небось, опять кто-то поспел раньше, чем ты отправил ему птичку-весточку?
– Отец не доверяет мне, – зло сверкнул глазами из-под чёлки царевич.
– Он никому не доверяет, – пожал плечами Яромир. – С тех пор, как моя матушка…
Он не нашёл в себе сил сказать «погибла» или «была заморожена», поэтому просто осёкся.
Радосвет поспешил соскочить с неудобной темы:
– Говорят, новым воеводой станет Веледар. Я предложил Радмилу, но отец непреклонен.
– Знаю, ты не любишь Веледара, но он сильный воин. Думаю, царь сделал неплохой выбор. А Радмила ещё успеет покомандовать. Хватит с неё и сотни. – В голосе Яромира мелькнула пусть не злая, но всё же зависть, и это не укрылось от царевича.
– Ты тоже давно был бы сотником, если бы не вызвался в мою личную охрану.
– Знаю.
– Не жалеешь? – Радосвет усмехнулся, но глаза смотрели с тревогой. – Я тебя не держу, если что. Ты волен уйти, когда захочешь. Быть может, сейчас подходящий момент.
– С чего это он такой подходящий?
– Отряда, считай, больше нет. К тому же отец велит мне вернуться в Светелград.
– А это ещё зачем?
– Говорит, оставаться здесь опасно. Навьи упыри за мной охотятся.
– Тоже мне новость! – нахмурился Яромир. – Они сколько лет уже охотятся. И пока не поймали.
– Сегодня мы не справились. – Радосвет поправил фитиль коптящей свечи, и мерцающее пламя выровнялось. – Лютогор не попал в ловушку, а нас сильно потрепали. Отцу нужно найти виноватого.
– И этот виноватый – ты? Так не пойдёт. Я еду с тобой и объясню царю, что…
– Нет, друг мой. Ты остаёшься.
Радосвет встал, Яромир тоже. Некоторое время они сверлили друг друга взглядами. Наконец царевич извиняющимся тоном добавил:
– Воины дядьки Баламута отойдут под твоё командование. Веледар им не указ, они его терпеть не могут. Мне нужен тот, кто примирит их с новым воеводой. Кому я могу доверять? Присмотри, чтобы тут всё было в порядке к моему возвращению.
– А когда ты вернёшься?
– Скоро. Мир, да не хмурься ты так! Отец суров, но всё-таки он мой отец. Побушует – и простит. Не убьёт же он меня, в конце концов, за одну-единственную оплошность? Тем более ты сам хотел, чтобы мы с ним поговорили. Вот и случай подвернулся.
– Ладно, – кивнул Яромир. – Значит, буду следить за порядком до твоего возвращения. Пришли весточку, как доберёшься.
– Непременно.
– Не хочешь проведать Душицу и остальных?
Радосвет на мгновение задумался, потом мотнул головой:
– Лучше иди один. Мне не стоит задерживаться, чтобы не злить отца ещё больше.
– Тогда будь осторожен в пути.
Они обнялись на прощание, и Яромир вышел из шатра. На душе у него было неспокойно. Не хотелось отпускать царевича – они ведь, считай, с самого начала войны дольше чем на седмицу не расставались, – но приказ есть приказ. Если каждый воин начнёт оспаривать слова командира, начнётся такой кавардак, что Кощеевич выиграет войну, не чихнув.
Выйдя к шатрам целителей, Яромир чуть не налетел на спешившую ему навстречу Душицу с нашлёпкой на лбу и подвязанной рукой. На скуле воительницы красовался внушительных размеров кровоподтёк, правый глаз заплыл, левый горел яростью.