ПАУК. Смерть врагам!

Нет, ну они здорово придумали! И как правдоподобно все играют. Интересно, как гримеры убрали щеки дяди? Было трудно, наверное. И как мама согласилась на роль деревенской простушки? При ее-то характере!

Я вернулся на крыльцо, на ходу сорвав несколько ягод малины, и прислушался к громкоговорителю. Музыки уже не было, там о чем-то говорили:

— Неделимые земли перестали приносить доход, — послышался сухой мужской голос, — поэтому было принято решение изъять их у населения и передать во владение государства. Император установил срок, за который жители Неделимых земель должны покинуть дома и перебраться в город…

Бамц! — на дорожку упал алюминиевый таз. Женщина средних лет испуганно уставилась на громкоговоритель, а диктор продолжал:

— … ровно три месяца начиная с сегодняшнего дня. Торопитесь! Иначе вас снесут вместе с вашими домами. Да здравствует император Федор!

Голос замолчал и вновь заиграла музыка. Женщина прижала руку ко рту и убежала за дом, позабыв о тазе.

— Какой еще император Федор? — удивился я. — Они что, даже радиоведущего подговорили меня разыграть?

Я зашел в дом и поднялся на второй этаж. Пустая тарелка из-под каши стояла на дубовом комоде, а мама поила дядю чаем из толстостенной кружки.

— Дядь, я вижу ты прям вошел в роль, — усмехнулся я. — Даже чаем хлюпаешь, как немощный старик. А от тебя, мама, я вообще такого не ожидал. Вы, конечно, молодцы! Хорошо все продумали.

Мама и дядя удивленно уставились на меня, а я продолжал:

— Внизу матюгальник висит, так по нему сейчас такую новость сказали. Обхохочешься! — я наигранно засмеялся и подмигнул маме. — Будто Неделимые земли отбирают у людей. И об этом распорядился сам император… Федор! — я захохотал, увидев, как они переглянулись. — Что за Федор? Почему не Аполлинарий или Акакий?

Тут в комнату забежал обеспокоенный Миха и воскликнул:

— Земли отбирают! Три месяца дали на то, чтобы выселиться!

Мама вытащила носовой платок из рукава, закрыла лицо и почти беззвучно заплакала. Дядя мотал головой и охал. Я никак не мог взять в толк, что происходит? Повернулся к Михе и только сейчас увидел над дверью портрет человека с бархатной лентой через плечо, на которой были нацеплены ордена и звезды императора. Подошел поближе и прочел подпись снизу: «Великий император Федор Павлович Палицкий».

— Федор Палицкий, — задумался я и вдруг чуть не вскрикнул. — Палицкий?! Не тот ли это Палицкий, которого мы разгромили и прогнали с наших земель? Ну вы и выдумщики!

Над комодом висело зеркало, в которое я сначала мельком взглянул, но затем бросился к нему и почти впечатался носом. Это был не я! Вернее я, но сам на себя не похож. Какие-то жидкие рыжие усики, дурацкая стрижка и…

— Не может этого быть, — снова вырвалось у меня.

Осознание тяжелым обухом опустилось на затылок. Я плюхнулся на диван, схватился за голову и начал судорожно обдумывать произошедшее.

«Может, артефакт что-то натворил? Или я где-то накосячил? Нет-нет, все не то… Кто-то изменил прошлое? Но это невозможно! Для этого нужно уйма времени, огромный запас энергии и маг Высшей категории, примерно такой же, как я. Но таких магов в империи нет, а пришлый не может перейти границу без моего ведома. Ведь вся империя окружена сигнальной паутиной. Так, что же произошло?»

Уйма вопросов и ни одного ответа. Еще и родные смотрят на меня с таким сочувствующим взглядом, что ком к горлу подкатывает.

Не найдя ответ ни на один вопрос, я вскочил на ноги, распахнул окно и заорал во все горло:

— Что здесь, б***, происходит?!

Глава 2

Через полчаса я ходил из угла в угол в комнате на первом этаже, а мама, дядя и Миха сидели за круглым столом и с беспокойством следили за мной.

— У меня в голове не укладывается. Ладно меня не было, но вы-то были! Неужели ничего не почувствовали?

— Максимушка, сынок, — несмело подала голос мама. — У тебя ничего не болит? Ты вчера головой не стукался?

— Ничего у меня не болит и никуда я не стукался, — я бросился на диван и уставился на потолок. — Все, что я вам рассказывал — правда. Ты, дядя, был императором. Сильным, здоровым, правда, в последнее время немного пополнел, но все равно отбоя от одиноких дам не было. Ты, мама, управляла приютами, женскими сообществами и больницами. За тобой недавно начал ухаживать генерал Васюков. Мы не были против — преданный нам человек.

— А я? — спросил Миха и забросил ноги на стол.

— Вот ты совсем не изменился, — усмехнулся я. — Как был оболтусом, так им и остался.

— Э-э-э, — возмущенно протянул он, но я цыкнул и закрыл глаза.

Мне надо было упорядочить мысли и воссоздать в памяти каждое мгновение перед перемещением. Вдруг я что-то упустил из виду? В день перемещения я ездил с дядей на завод по производству дальнобойных орудий. Но в них использовались не обычные снаряды, а капсулы, наполненные заклинаниями. Именно с помощью таких капсул мы победили во время Великого сражения, когда пять могущественных родов магов решали: кто же достоин сесть на трон и управлять империей. Высшую категорию магов Вселенной не зря называли Пауком, я ткал заклинания, вытягивая энергию из своих врагов. Тем самым делал противников слабее, а заклинания с легкостью находили изъяны в их обороне. Хлоп! — капсула взрывалась, и невидимая паутина накрывала врагов липким тягучим Наваждением. Некоторым казалось, что они очутились среди чужих, поэтому бросались на собратьев и безжалостно их убивали. Другие собственноручно перерезали себе вены, думая, что так они проживут дольше. Третьи превращались в безвольных рабов и, покорно опустив головы, приходили сдаваться. Таким образом я лишил своих врагов большей части подготовленных бойцов. Те, еще некоторое время пытались добраться до меня, но где им! Ведь я — Паук.

Вспомнив все подробности того дня, когда я еще был наследником престола, пришел к выводу, что никаких предпосылок к такому повороту не было. Два дня назад я лег в свою роскошную кровать с балдахином, на которой стонали не меньше трех сотен премилейших особ знатных кровей. Затем мысленно выбрал год и примерную внешность своего нового тела и уснул, положив артефакт себе на грудь. А утром обнаружил себя в теле хирурга.

— Мы должны быть благодарны императору за то, что он сохранил нам жизнь, — прохрипел дядя, выдернув меня из воспоминаний, и зашелся в кашле. — Другой на его месте убил бы нас всех.

— Благодарны?! — возмущенно воскликнул я. — Он лишил нас всего! Мы победили в Великом сражении. Как вы можете этого не помнить?

— Максим, — строго сказал дядя. — Ты ошибаешься. Мы проиграли, а выиграл Палицкий и его клан.

— Да у этого Палицкого нет ни мощной магии, ни войска, ни-че-го. Ты сам подумай, как он мог нас победить?

Дядя махнул рукой и отвернулся к окну, показывая, что разговор окончен. Я не стал больше спорить и доказывать, и, чтобы успокоиться, выскочил на улицу и зашагал к дороге. Следом побежал Миха, но не останавливал, а молча пошел рядом.

Мы вышли за калитку и направились в сторону города. Окна в высотках блестели в лучах полуденного солнца, белые клубы дыма сахарной ватой повисли над трубами заводов. Невзрачные деревенские дома, типа нашего, виднелись среди деревьев. Я знал, где нахожусь — это Неделимые земли. Здесь самая скудная бесплодная земля, но бесплатная, поэтому обычно здесь жили бедные люди или брошенные старики. Теперь здесь живу я.

— Почему вас так расстроила новость, что придется переехать в город? Ведь в городе лучше, чем здесь? Или я что-то не понимаю, — спросил я Миху и кивнул на заросший забродивший пруд, в котором плавала рыба кверху брюхом.

— Ты что?! Это же наш дом! — он так искренне возмутился, что мне стало совестно. — А там нас поселят в бетонную коробку, в которой будет только одно окошко и низенька дверь. К тому же охрану так и не снимут.

— Какую еще охрану?

Миха кивнул куда-то вдаль. Я приложил руку ко лбу и увидел возвышающуюся над деревьями сетку.