Плохой

— Ох, — из его груди вырывается болезненный смешок, — ты ни разу не разыгрывала беспомощную сучку с тех пор, как приехала сюда. Но, я скажу, — он поднимается на ноги, — ты очень хорошо сыграла роль глупой сучки. — Он подходит ко мне, проводя пальцами по стене рядом с камином, не сводя с меня глаз. — Разве не так? — говорит он, и моё сердце пускается вскачь.

— Это вопрос мнения, — отвечаю я, внимательно наблюдая за ним.

Он снова смеётся, когда тянется за чем-то, и прежде чем я успеваю осознать, что он делает, я чувствую тёплый металл на своём горле. Он прижимает меня к стене, отражение огня танцует в его глазах. Его челюсть дёргается, и давление на моё горло усиливается, когда он наклоняется ко мне. Я борюсь за дыхание, хватаясь за металлическую кочергу, которую он приставил к моему горлу, давлюсь и задыхаюсь, когда он толкает меня вверх по стене, пока мои ноги не отрываются от пола.

— Это вопрос мнения, Камилла? Потому что я бы подумал, что заставить твоего брата забрать мой груз было не чем иным, как глупостью. У тебя было достаточно времени рядом со мной, чтобы узнать меня, верно?

Моё зрение затуманивается, а глаза наполняются слезами. Я вцепляюсь в него ногтями, во всё, до чего могу дотянуться. Мой пульс стучит в ушах, как нежелательный сигнал тревоги.

Садистская ухмылка расползается по губам Ронана, прежде чем он наклоняется к моему уху.

— Я думал, ты не боишься смерти, маленькая кошечка, — смеётся он, прежде чем вышвырнуть кочергу и бросить меня на пол.

Я кашляю и потираю повреждённое горло.

— Так держать. — Я снова кашляю, делая несколько глубоких вдохов. — Я не могу нести ответственность за то, что делает Габриэль.

— Ты убила моих людей, испортила одну из моих машин. — Ронан смотрит на меня сверху вниз. — А потом ты, очевидно, связалась со своим братом. Это никак не было связано с Габриэлем. — Он наклоняется, хватает меня за волосы и поднимает на ноги. — Но теперь это так… — он тащит меня к стулу и усаживает как раз в тот момент, когда открывается дверь. Игорь входит с открытым ноутбуком и кладёт его на бильярдный стол, разворачивая лицом ко мне.

Там, на экране, Габриэль. Оба его глаза опухли и закрыты, а лицо залито кровью. Мужчина бьёт его кастетом. Голова Гейба мотается в сторону, и он сплёвывает кровь, прежде чем рассмеяться.

— Привет, сестрёнка, — ухмыляется он.

— Дерьмово выглядишь, — говорю я.

— Эх, ёбаные Русские шлюхи.

Какой-то парень бьёт его кулаком в живот. Гейб наклоняется так, что я его не вижу, и задыхается. Я почти уверена, что его тошнит. Они продолжают избивать его, и я заставляю себя не реагировать, хотя вид того, как моему брату больно, задевает что-то глубоко внутри меня. Я сжимаю челюсти.

Это та жизнь, которую мы выбрали. Я должна смириться.

Ронан стоит позади меня, его палец медленно проводит по моей покрытой синяками шее. Он наклоняется к моему уху.

— Мне так нравится, как выглядят синяки на твоей загорелой коже, — шепчет он. — Такая хорошенькая, маленькая кошечка. — Мурашки пробегают по моему телу, когда его тёплое дыхание касается моего горла.

Парень толкает Габриэля обратно в кресло и хватает его за волосы, заставляя смотреть в камеру. Прямо на меня. Ронан наматывает мои волосы на запястье и поворачивает мою голову в сторону. Его губы скользят по моей шее, и Габриэль рычит на видео. Я заставляю себя оставаться неподвижной. Я не уверена, то ли это потому, что я хочу отстраниться от Ронана, то ли прижаться к нему. Я не доверяю себе рядом с ним… особенно в присутствии моего брата. Рука Ронана скользит по моему плечу, по ключице, прямо к верхней части груди, а затем он покусывает моё ухо.

— На днях твоя розовая киска выглядела такой хорошенькой, обхватив ствол моего пистолета. — Он выдыхает. — Заставляет меня думать, что я сам хочу тебя трахнуть.

Я секунду смотрю на Гейба, надеясь, что он поймёт, что я собираюсь сделать, прежде чем повернусь лицом к Ронану. Наши губы соприкасаются, и я опускаю взгляд на его губы.

— Ты не трахнешь меня, Русский. Это слишком угрожает твоему драгоценному самообладанию, — молвлю я, прежде чем провести языком по нижней губе.

Смеясь, он проводит языком по моему горлу.

— Я мог бы попросить одного из своих мужчин трахнуть тебя, пока я наблюдаю. Пока ты будешь кричать, умоляя меня заставить их остановиться.

— О, пожалуйста, Ронан, — я закатываю глаза. — Нет. — Я прикладываю руку к груди, и он выходит из-за моей спины.

— Габриэль, — говорит он как раз перед тем, как мужчина на экране снова бьёт моего брата. — Ты был таким послушным слугой. Я собираюсь заняться твоей сестрой, пока мои люди позаботятся о тебе. В следующий раз я перережу ей горло и позволю другим картелям разобраться с человеком, который продался, как бы это сказать? — он постукивает пальцем по подбородку: — Этому ёбаному Русскому?

Игорь закрывает экран, берёт ноутбук со стола и уходит, закрыв за собой дверь. Ронан поворачивается ко мне, улыбаясь, расстёгивает запонки и тщательно закатывает белые рукава своей рубашки до локтей.

— Итак, как мне наказать за бесстрашие? — спрашивает он, усаживаясь за шахматную доску. Он берёт пешку, крутит её в руке, прежде чем поставить на доску. — Изнасилование ничего не даст, так что об этом не может быть и речи… — он передвигает ещё одну шахматную фигуру. — Пытки? — он пожимает плечами. — Переоценены, тебе так не кажется?

Я пересекаю комнату и сажусь напротив него.

— Мне кажется, что они эффективно действуют на слабых.

Он приподнимает бровь, прежде чем расстегнуть пуговицы на своей рубашке.

— Ты не слабая.

— Нет. — Я смотрю на него сквозь ресницы и улыбаюсь.

— Раздевайся, — говорит он.

Я гляжу на него немного дольше положенного. Только что он хотел убить меня, а теперь хочет, чтобы я разделась. Если он хочет унижения, то будет горько разочарован. Я встаю и хватаюсь за подол слишком большой рубашки, которую Игорь бросил в меня, когда кинул в тот подвал. Под ней я голая, так что это короткий стриптиз. Она падает к моим ногам, и я приподнимаю бровь, глядя на него, прежде чем сесть и скрестить ноги.

— Знаешь, есть гораздо более захватывающие способы раздеть девушку.

Самодовольная улыбка появляется на губах Ронана, когда его взгляд скользит по моему обнажённому телу.

— Тебе нравится секс, Камилла?

— Нет. — Я бросаю на него недоверчивый взгляд. — Я чёртова девственница.

— Тебе нравится, когда мужчина душит тебя сзади, пока трахает тебя, когда он обращается с тобой как с грязной шлюхой? — он ухмыляется. — Я бы предположил, что это так.

— Я не позволяю мужчине ничего, что он не смог бы вынести… — я прищуриваю глаза и медленно провожу пальцем по своему обнажённому бедру. — Ты не мог бы принять это, Ронан? Я бы предположила, что ты смог бы.

— Я беру всё, что хочу, Камилла. Тебе следовало бы знать лучше. — Он вскакивает на ноги и медленно обходит меня сзади, убирая волосы с моей шеи. — Тебе следовало бы.

— Может быть, мне просто нравится, чтобы суть была доведена до конца.

Мне не должно это нравиться; я должна ненавидеть в нём всё. Он только что избил моего брата у меня на глазах, но мне нравится вся эта жестокость. Мне нравится, как он безжалостно проявляет свою железную волю. Мне нравится пульсация в горле, и я могу представить, как там уже образуется симпатичный синяк. Мне нравится, что он отметил меня в тот особенный момент, когда потерял контроль над собой. Мне нравится иметь такую власть над ним, точно так же, как он имеет власть надо мной.

Ронан хватает меня за волосы, сжимая их в кулаке, и откидывает мою голову назад с такой силой, что мои зубы стучат друг о друга.

— Так вот почему ты такой дерзкая? Хм-м? — он наклоняется, проводя носом по моей шее, вдыхая и постанывая. — Потому что тебе нравится грубость?

— Может быть, мне просто нравится бросать тебе вызов, чтобы посмотреть, что ты будешь делать. — Я поворачиваюсь к нему лицом. Моя кожа головы кричит в знак протеста против его непреклонной хватки на моих волосах. — Наблюдать, как ты теряешь контроль… это было бы так прекрасно. — Его дыхание овевает моё лицо, и я сдерживаю стон, когда меня окутывает пьянящий запах его одежды, пропитанной сигарами. Я бы хотела, чтобы он не влиял на меня, но это так, и я отказываюсь быть жертвой. Ронан отпускает мои волосы, и я встаю, огибая стул и прижимаясь к нему всем телом. — Так совершенно сводяще с ума.