Страница 11 из 11
— Но как же он...
— Хитер этот пенсионер, хитер! По предварительным подсчетам, его годовой «доход» от операций с марками — около восьмидесяти тысяч рублей!
— Новыми?
— Вот именно.
— Вот еще, как вы говорите, подробности, — вставила Рита. — Только марок серии «Курлянд» им продано на двенадцать тысяч. Причем на ФРГ из этой суммы приходится почти семь тысяч...
— Рыбник не получал ни посылки, ни валюту за свои отправления, — сказал Вольфсон Сергею. — У ста сорока своих корреспондентов за границей он брал в обмен только марки. А потом продавал их шестистам корреспондентам в Советском Союзе — от Ленинграда до Ташкента, даже дальше... Продавал по ценам в 3, а то и в 15 раз превышающим их фактическую стоимость.
— Та-ак, — протянул Сергей и посмотрел на Риту. — Значит, еще одна история о марках, да? Оказывается, их можно не только читать, но и считать. Марки — та же валюта!..
— Грязная история, — сказала Рита.
Вольфсон кивнул:
— Грязные руки. Они все могут загадить, даже такое романтическое увлечение...
Раздался телефонный звонок. Вольфсон снял трубку и, слушая, потирал ладонью крепкую бритую голову. Потом сказал:
— Хорошо, иду.
И, положив трубку, встал:
— Прошу извинить — дела!
Он крепко пожал им обоим руки.
Некоторое время шли молча, потом Сергей спросил:
— Что же ты мне-то ничего не сказала?
Она тихонько рассмеялась, взяла его под руку:
— Хотела проверить, будешь ли ты меня подозревать или нет. Шучу. Просто, меня пригласили для экспертизы совсем недавно... Когда вами, таможенниками, почти все было раскрыто.
— Почти?
— Видишь ли, такое количество марок, какое они отправляли за границу, магазин в одни руки не дает. Я узнала, через кого эти дельцы их покупали...
Они вышли на набережную.
День выдался редкостный. В воздухе словно растворилась золотистая капелька солнца. Вода в Даугаве стала спокойной, гладкой. Над ней замысловато петляли чайки и, коротко вскрикивая, садились на свои отражения...
— Приглашаю тебя на филателистическую выставку, — сказала вдруг Рита.
— Что-о? Опять на выставку?
— «Африка вчера и сегодня». Во Дворце пионеров. — Она улыбнулась. — Доклад будет делать Гешка. — И добавила: — Ты совсем его забросил...
— Я приду, — сказал Сергей. — Обязательно приду!
Наряд Глаузиня сдавал смену.
— Были приняты теплоход «Черняховск» с грузом кубинского сахара, теплоход «Хорн Балтик» из ФРГ, шведский лесовоз... — говорил он, обращаясь к Сергею. — На отходе два финских судна, и сейчас... — он посмотрел на часы, — через двадцать минут надо выходить встречать пароход из Глазго...
— Очень хорошо, — улыбнулся Сергей. — А как насчет задержаний?
— Не было.
— Очень хорошо.
Глаузинь рассмеялся, легонько стукнул Сергея по плечу и, посерьезнев, протянул руку:
— Счастливого дежурства, товарищ старший инспектор!
Вышли в Рижский залив. Засвежело.
Катер зарывался носом в волну, колкие брызги холодили лицо.
Сергей закурил, глядя на качающийся горизонт — туда, где между небом и морем висел дымок подходящего корабля, и покосился на свои петлицы...
Морские таможенники тоже причастны к романтической жизни портов, кораблей, моряков. Они поднимаются по трапу, который соединял борт корабля со многими землями, под их ногами палуба, на которую обрушивались волны разных океанов, и ветер дальних странствий касается их лиц...
И оттого, что их долг — охранять от грязных рук все, что светло и чисто, это светлое им особенно дорого.