Травница

Ксения Скворцова

Травница

Чик-чик-чик.

Ленины косички падают на пол.

Она хлюпает носом. Трёт красные глаза. Пытается сдержать слёзы.

Одноклассницы хихикают.

Две из них сдерживают Ленины руки и голову. Ещё одна, главная, прямо перед девочкой трясёт ножницами. Лена инстинктивно жмурится – лишь бы не задела глаза…

Чик…

В школе так тихо. Ни звука не донесётся из коридора, а ведь дверь открыта. Даже старшеклассники, которым сдавать экзамены и которые обычно уходят из школы не раньше шести вечера, разошлись. Как назло! А что техничка?.. А охранник? Неужели они не услышали криков Лены о помощи, когда эти дуры набросились на неё? Или, может быть, им всем всё равно?.. Или так сложились звёзды?..

Чик-чик-чик!

Господи…

Лена всхлипывает.

Плевать. Пле-вать. Хотя ей только тринадцать, Лена давно поняла, что нельзя полагаться ни на кого, кроме себя.

Так.

Нужно выровнять дыхание. Сейчас не время для слабости, главное – выбраться отсюда живой и невредимой. Поплакать и пожалеть себя она сможет и после.

Это даже хорошо – если сможет…

– Ведьма. Ты ведьма! – говорит своим поганым ртом девочка с ножницами. – Таких, как ты, сжигали заживо. Ты не должна быть с нормальными людьми.

Лена, забыв про вспыльчивость обидчиц, высмеивает злые и глупые слова:

– Ты серьёзно веришь в это? Считаешь меня ведьмой только потому, что я учусь на отлично и у меня самые красивые волосы в классе? Это называется завистью, и работать нужно со своей головой, а не искать виноватых в своих бедах… Ай!

Одна из школьниц дёргает за остатки волос, задирает Лене голову. Тяжело дышать.

Так. Тяжело. Дышать.

И не свихнули бы шею…

– Твоя мама тоже ведьма, так все говорят. Навела на мою маму порчу, и теперь у неё всё время болит голова.

Непонятно, как в таком положении можно умудриться разговаривать, но Лена умудряется:

– Твоей маме нужно к врачу скорее, дело может быть серьёзным. И порча тут ни при чём. Порч вообще не существует. Откуда вы это придумали? Вам самим-то за себя не стыдно?

– Все знают, чем вы со своей мамочкой занимаетесь. Живёте на краю города, почти что в деревне, в леса ездите, травы собираете, ни с кем не общаетесь…

– У нас есть свой круг общения, и попадают в него только добрые и мудрые люди, мамам туда не светит! Ну вы совсем из ума выжили? Мы любим чаи травяные, они очень полезные, укрепляют иммунитет. А на природе всегда хорошо и спокойно, можно просто гулять и ни о чём не думать. Что в этом ужасного, что вас так пугает?

Другие одноклассницы шушукаются, что в этом есть здравый смысл, но вот девочку с ножницами не переубедить. Хотя ослабить хватку своим приспешницам она всё же разрешает.

Лена кашляет.

Так, дела уже не так плохи, как было. Теперь она хотя бы не задохнётся. Взгляд падает на пучок своих пшеничных волос в руках девочки с ножницами. Из зависти испортить причёску… Да она же настоящая маньячка! Разве так можно?..

Стоп. Стоп, стоп, стоп, Лена. Это всё потом, потом, потом… Сейчас самое главное – выжить.

Вообще про ведьмовство – это правда. Но такими глупостями, как порча или проклятья, Ленин род никогда не занимался. Настоящее ведьмовство заключается в том, чтобы ценить каждую секунду своей жизни, любить и беречь мать-землю и слушать свою интуицию. Всё. Это просто такое мировоззрение. Но вряд ли это можно объяснить тому, кто слушать просто не желает. Так что Лена решает и дальше гнуть свою линию рационализма.

– Ну включите свою голову, девочки, пожа-а-алуйста. Вы серьёзно собираетесь меня тут взять и прикончить? У вас кишка-тонка – это раз. Во-вторых, за последствия любого своего поступка нужно отвечать, а к таким последствиям, что последуют за моей смертью, вы не готовы – это два. Вы просто хотите запугать меня, чтобы впредь я вела себя тише воды, ниже травы, и самыми яркими персонами в классе станете вы. Вот вам мой ответ: не дождётесь. Волосы мне не жалко, отрастут. А эти можете оставить себе на память, даже повесить в рамочке на стеночку как доказательство своей непроходимой тупости.

А теперь – важно победоносно улыбнуться. Не вяло, только не вяло!.. Только бы не выдать своё настоящее состояние…

Одноклассниц пугает в Лене такая уверенность, ведь нет и пяти минут, как она рыдала тут, на стульчике перед ними, от отчаяния и страха. Даже девочка с ножницами показывает свой испуг: отшатывается от Лены и роняет те самые злополучные ножницы и пшеничные локоны… Лена, концентрируясь на том, чтобы выглядеть гордо и независимо, одёргивает руки оторопевших злюк – рюкзак возвращает себе тоже, твёрдо встаёт на ноги и устремляется на выход. Не забыв громко захлопнуть за собой дверь. За спиной успевает услышать:

– Точно ведьма… Прокляла нас, блин!

Лена закатывает глаза. О, боже, да кому они нужны…

Только оказавшись достаточно далеко от школы, Лена даёт волю всему, что сдерживала с таким трудом. Небо плакало вместе с ней проливным дождём, громыхало, как гнев и обида в её душе. Она ничего этим девочкам не делала плохого, попросту ничего. Всегда старалась быть к ним добра и вежлива. Помогала, чем могла. Пару раз даже гуляли вместе. И вот…

Всё это время они ей завидовали. Подружки хороши, чего тут скажешь.

Вот вроде бы за год учёбы в этой школе должна бы вписаться в коллектив, да нет же. И так меняет школу за школой, и всё одно и то же, ну что ты будешь делать.

Что же… что же, зато у неё такая хорошая мама. Нужно поделиться с ней всем пережитым. Она поможет найти способ, как унять душевную боль! Да! Скорее домой… Вот только так темно, так ветрено, так страшно, а фонари не горят, а автобус всё не идёт, а на остановке стайка пожилых пьяниц с нехорошей энергетикой поглядывает в сторону Лены, свистит её школьной юбке чуть выше колена.

Да что ж за день такой!

Ладно. Ладно. Так бывает… Такое случается. Ничего эти – безусловно, жуткие – люди, с ней не сделают. Ведь чуть что – Лена закричит или убежит. Всё это – не более чем их спектакль перед дружками… И девочка с ножницами, быть может, тоже всего лишь играла роль – роль безжалостного инквизитора?

Ливень бьёт по земле. Лена, хоть и прячется под козырьком остановки, попадает под дождь – это всё ветер такой силы…

Злые одноклассницы. Злые мужики. Злая погода.

Под скрежет зубов, со сжатыми кулаками и красными из-за невыплаканной – своей – злости Лена мечтает о мести. Вот придёт завтра в школу, вымажет стулья этих дур клеем, пусть сидят на одном месте, пока мозги не появятся. Или нет… лучше, пусть их ударит сегодня же молнией, мир только лучше без таких станет, вот честно. Или…

По телу пробегает дрожь. Лена еле слышно охает. Да нет же, не хочет она на самом деле ничего такого, просто эмоций много. Несправедливый день! Одно за другим, как тут оставаться спокойной и доброй?

Как хорошо, что наконец-то подъезжает автобус. Оплатив проезд, Лена выискивает самое укромное место, накрывает лицо капюшоном толстовки, проводит ногтями, как сердитая кошка, по эмблеме своей гимназии, и уходит в свой мир, закрываясь от внешнего.

А там…

Там звёзды, свобода и говорящие коты. Там светлячки прилетают, стоит наступить тьме. Там только Лена и её мама – пекут пирог с вишней, пьют чай с душицей и решают, когда высадить в теплицу рассаду помидоров, которые пока томятся на подоконнике. Там не бывает страшно, и котики сверкают глазами жёлтыми, на ночь читая им сказки.

Мир Лены очень маленький.

Предсказуемый.

Безопасный.

Такой родной.

А главное – в нём так незаметно летит время. Вот уже ноги к порогу дома её привели, пока сознанием Лена пребывала в мире грёз.

И вот – м-а-м-а.

С розовым полотенцем на голове, в пушистых тапочках и с чашкой горячего какао в руках. Смотрит на Лену округлившимися глазами. Взволнованно произносит:

– Дочь, на тебе лица нет. Что случилось?

Лена заходит в дом, скидывает рюкзак и тяжело вздыхает. Мама пятится.