Страница 32 из 40
— Конечно, не сомневайся даже.
— Это ты зря, — произносит почти ласково, — память у дамы хорошая, здоровье тоже, несмотря на возраст. Вряд ли она тебе твои любезности забудет. Ну ладно, что уж теперь сожалеть, узнаю всё, перезвоню, не скучай там сильно…
— Подожди, — останавливаю, пока он не отключился. — Просьба у меня…
— Давай, — добрый сегодня, на удивление.
— Обещай, что смеяться не будешь, — сам ржать начинаю. Нервное это у меня, скорее всего…
— Ну ты там не ржи, как конь, я тоже не буду. Влип что ли опять?
— Как догадался?
Его смешок, понятен без слов…
— Девушку надо найти. Данные скину, пробьёшь?
— Красивая хоть? — спрашивает.
— Красивая, — подтверждаю и усмехаюсь…
— А чего сбежала?
— Деньги спиздила, вот и сбежала…
Ржёт придурок…
— Ты обещал мне не смеяться, — напоминаю.
— Ну блядь, Рыжий, может тебе перекраситься, а? Вдруг поможет…
— Да пробовал я этот метод, не помнишь что ли? Не помогает ни хрена.
— Много хоть спиздила-то, есть за что её наказывать?
— Прилично, но не все, на удивление. Я сам карточку ей дал, и код сам сказал. Оставил ей карту, на которую перегоняю деньги для фонда, у меня просто не было другой с лимитированной суммой. Думал, потом сделаю, а эту просто добью и всё…
— Ну считай, что детям помог, не расстраивайся сильно….Скидывай, пробьём…
Поднявшийся ветер разгоняет тучки на небе. Хороводы водят яркие звёзды, сверкают, подмигивают… Стало спокойнее, вдруг.
Пиликнул телефон, — сообщение:
«Прости. Я всё тебе верну. Ты лучшее, что случилось в моей жизни. Ни о чём не жалею…»
Растягиваюсь опять на газоне…
Может, не всё так уж и плохо у меня?
Часть III
Глава 37
Глава 37
Зоя
Несколько дней уже неспокойно…
Живот потягивает постоянно. Неприятно. Дёргаюсь из-за этого, сплю плохо. Врач говорит, что рано ещё, надо подождать, а мне уже так всё надоело. Побыстрее бы уже.
Каждый раз, когда она затихает, напрягаюсь. Гладить её начинаю, разговариваю с ней. Про папу ей рассказываю, который так и не объявился. Про то, какой он…— задумалась. Так давно его не видела.
Когда я с ним познакомилась, он был совсем мальчишка ещё: бесшабашный, смешной немного, вечно на подъёме, неугомонный. Везде неугомонны: и в жизни и в сексе. Ему всегда был мало, всего. Этой своей жаждой жизни и желанием постоянным, заражал меня, ничего не могла с собой поделать.
И был всегда каким-то… хорошим что ли, правильным каким-то, благородным. Я таких хороших в своей жизни и не встречала больше никогда.
Правда, в последнюю нашу встречу он был уже другим. Повзрослел, возмужал, уверенность появилась, даже наглость. С деньгами мужик всегда увереннее становится. Мягкость свою глубоко внутрь запрятал. Сразу и не найти, если не знать.
Скучаю по нему сейчас. По его спонтанности скучаю, лёгкости, по любви его безумной скучаю, которую он никогда не скрывал. Не боялся никогда. Всегда открыто о своих чувствах говорил, мне это нравилось дико. Это так самолюбие тешило, грело, настроение поднимало.
Я, в отличие от него, всегда боялась. Помнила, что нельзя сжигать себя, чтобы согреть других, не оценят. А он, нет, не боялся. Таких немного. Кроме него, и вспомнить то больше никого не могу.
Даже Макар, любит с опаской. Не открывается полностью никогда. Всегда, как будто, боится чего-то, подвоха ждёт.
Хотя, очень много он для меня сделал.
Про то, чтобы отпустить меня, я тему больше не поднимала. Он так вообще, как будто всё забыл. Сделал вид, что не было такого вопроса никогда. Был внимателен всё это время. Спокоен. Весел.
А несколько дней уже почти, как не подходит ко мне. Уезжает рано, когда я ещё сплю, приезжает поздно, когда я делаю вид, что уже сплю.
Сегодня так вообще приехал и в кабинете закрылся, даже не пришёл навестить нас.
Не знаю, что и думать по этому поводу.
Может зря я так с ним?
Он же может быть совсем другим, если его не злить: нежным, ласковым, щедрым. Никогда ничего для меня не жалел, особенно раньше. Когда всё начиналось. Мне ведь неплохо с ним было. Он же не какой-то там разваливающийся старикашка. Он очень даже ничего. Как по мне, так Петька на него очень сильно похож. Все говорят, что он на мать свою похож, а мне вот кажется, что на отца. Особенно когда вместе они стоят, сходство это и раньше отмечали, когда ещё никто ничего не знал, а уж сейчас то и подавно. Все только и говорят об их похожести.
За ним бабы табунами бегают, а он вот, остановился. Не об этом ли я всегда мечтала? Об этом. Именно об этом — урвать богатого мужика, чтобы он ещё и с ума по тебе сходил. Мечты сбываются! — усмехаюсь.
Может помягче с ним нужно?
Может, действительно, как он говорит, разведётся он со своей жёнушкой без проблем и ничего нам не угрожает?
Надо поговорить с ним…
Проявить инициативу, как раньше. Он такое любит.
Секс, конечно, сейчас вряд ли возможен, но приласкать его, я и так смогу.
Вхожу в кабинет без стука — по телефону разговаривает. Серьёзен. Даже озадачен. При виде меня, разговор свой резко прерывает и встаёт.
— Хорошо, что ты зашла, — убирает пиджак с кресла и показывает на него рукой, — садись.
Сажусь, но атмосфера мне не нравится. Напряжённая атмосфера. Звенит всё вокруг от напряжения.
— Случилось что-то? — спрашиваю и начинаю поглаживать живот, где ребёнок активно возмущается, почувствовав моё состояние, доставляя мне серьёзные неудобства.
Он ждёт, пока мы немного успокоимся. Сколько же в нём терпения, удивляюсь постоянно. Закалился за долгие годы со своей женой.
— Скажи мне, — начинает мягко и одновременно неприятно как-то, и мне это необъяснимо не нравится. Причём сильно не нравится, — ты в больнице никакие бумаги не подписывала без меня?
— Там мне постоянно какие-то бумаги приносили, подписывала, конечно, — отвечаю сразу, — а что? — кипятком ошпаривает от нехорошего предчувствия.
— Я же тебя просил, никогда ничего без меня не подписывать, — голос повышает…
— Не ори на меня, — срываюсь на крик почти. Губы дрожат. Никогда не ревела при мужиках, а тут слёзы подкатывают.
— Успокойся, — гладит по плечу. Стакан с водой протягивает.
Отворачиваюсь демонстративно.
Он ходить по кабинету начинает нервно. Мне его нервозность передаётся. Ещё хуже становится.
— Зоя, — останавливается и уже спокойно говорить начинает: — я долго думал о нас с тобой, — замолкает. И сердце моё замирает вместе с ним, — я отпущу тебя, как ты хотела. Не буду держать. Ты можешь жить здесь до родов, осталось совсем немного, потерпи. Я помогу тебе, как и обещал. А потом, ты свободна. — Я хочу закричать сейчас, но не могу. Как во время кошмара во сне, ты пытаешься заорать, но голоса нет, тебя никто не слышит. Только рот открываешь в панике. Так и я сейчас, сижу, губами шлёпаю, понят ничего не могу.
— Знаешь, — усмехается, присаживаясь на краешек стола, — я всю жизнь свою прожил с нелюбимой женщиной. А она ведь любила меня. По своему, но любила. И очень много для меня сделала. Я ненавидел её временами, жутко ненавидел. Иногда даже отомстить хотел. Только работа меня и спасала в тот период, — сижу затаив дыхание. Никогда он мне такого не говорил, — я её возможно только сейчас до конца и понял. Раньше не понимал. Она ведь так же, как я сейчас, ждала от меня любви, и капельку внимания. Терпела и ждала. А я так и не смог её полюбить. Я полюбил тебя, которой был не нужен. Только сейчас понял, в полной мере, как ей было непросто со мной. Столько я всего наворотил за свою жизнь, не вспомнить всего. Даже сын мой считает своим отцом другого. Устал. — Вздыхает и выглядит действительно усталым. А я молчу, не осознавая ещё до конца происходящее, — Ты молодая Зоя, — начинает опять, потирая пальцами переносицу, — у тебя ещё вся жизнь впереди. Не хочу, чтобы ты ненавидела меня потом за то, что не дал тебе выбора. Не хочу без любви. Ты свободна. Я отпускаю тебя.