Право на месть

С ним мог бы справиться Ронард, вне всяких сомнений. Или двадцать-тридцать магов пожиже. Но не я одна. Я наконец это четко осознала. А Гратис все наступал, теперь все активнее выдавливая меня щитом обратно в подземелье. Туда, где еще метров пять-семь и я снова окажусь в зоне действия блокирующего магию минерала – беззащитная, бери голыми руками… Он уже даже достал знакомую мраморную плашку, которой пренебрегла местная охрана, посчитав, что камеры из антарина будет достаточно.

Взвыл, разгадав его намерения, Греттен, путающийся под ногами. У него особое ненависть ко всему, что лишало меня магии – будь то кандалы Тротта или татуировка розы на кисти, которую он постоянно норовил цапнуть. Стой, дурила, ты то куда?!..

Но манс, озверев окончательно, с рычанием прыгнул на убийцу, раздирая его щит когтями, вцепившись зубами и когтями тому в голову. Гратис оторвал от себя разъяренного мохнатого демона и с силой швырнул об стену, зарядив в него вслед мощной волной с гнилостным запахом разложения. Зверек отлетел после удара и замер на каменном полу, не издав ни звука.

У меня оборвалось все внутри. Так пахнет магия смерти. Греттен… Греттен, миленький, ну тебе же все нипочем, вставай! Да пикни хоть, глупый ты манс! Не веря глазам, всматривалась в черное пятно в темноте прохода. Ну же, хоть ухом дерни… Но черная взъерошенная тушка не шелохнулась. Секунду, вторую…

А дальше я ждать не стала. Взревело внутри белое озеро, встало на попа, обнажив бескрайние берега, и ринулось наружу. Все, до последней капли, лишь бы и этого хватило! Узкие проходы залило слепящим Светом, лишая зрения. Нет, не расползаться! У тебя только одна цель! И все мое бесконечное озеро хлынуло в безжизненного зверька, впитываясь в него бесследно, возвращая подземелью полумрак.

- Трогательно. Но глупо.

Это я еще успела услышать перед тем, как заново встрепенулась Тьма. Не было больше ни Гратиса, ни манса, в мое сознание снова вторглась она, оставшись единственной хозяйкой внутри.

«Ну здравствуй», – обняла она бархатной волной. – «Не передумала? Я ведь могу решить все твои проблемы…»

- Ты можешь убить его?!

Как странно снова было разговаривать сама с собой. Время замедлилось или прекратилось вовсе. Я выглянула наружу, будто из домика – а всего-то воспользовалась собственными глазами. Гратис с изодранным в клочья и кровоточащим лицом тоже словно обратился в камень.

«Могу», – ластилась Тьма черной мягкой шкуркой. – «Я – могу. А ты – нет. В тебе слишком много… себя»

- Если я спущу тебя с цепи… позволю проникнуть в мое сердце… Ты ведь больше не уберешься? Никогда?

«А у тебя есть выбор? Твой любимый в кандалах и под конвоем женится прямо сейчас. Боги вас обманули. Их условия изначально невыполнимы, а ты бы все равно умерла. Если не от руки Шентии, так чуть позже тебя убьет Гратис и никто теперь не сможет ему помешать. Ровельхейм в любом случае рухнет. Хочешь сохранить хотя бы его? Тогда пусти меня…»

Я замерла, осмысливая. Каждый раз, когда мы оставались наедине с Тьмой, она казалась мне гласом разума. Ведь и сейчас говорит все верно. Холодно, расчетливо. Без лишних эмоций. Правду. Но еще она способна изворачиваться, искать любые способы завладеть тем, кто недостаточно тверд, чтобы ей сопротивляться. Но…

Нет, время снаружи все же текло. Медленно-медленно, как в густом киселе. Вот еле заметно пополз в сторону черный хвостик. Вот Гратис уже снова разводит руки, а на кончиках пальцев неспешно разгорается магия.

- Как?

И Тьма улыбнулась, обволокла бесплотным черным туманом.

«Отдайся своей злости…»

Да, я зла! На богов-кукловодов. На всю ту несправедливость, что творится в мире. На отсутствие выбора. На свою судьбу, на судьбу всех тех, кто мне близок! На себя и собственную слабость…

«Отдайся своей ненависти…»

Метнулись перед глазами образы. Гратис. Аландес. Хрустальный перезвон в смехе Сагарты, слепившей из лучших даров ей чудовище себе на потеху. Одно повлекло за собой другое, и вот уже какие-то забытые застарелые обиды прорывались наружу из закромов памяти. Как изводили в Академии в начале года. Как издевались монашки еще в приюте. Кажется, кто-то отобрал куклу давным-давно, еще когда мы все жили в Сот-Кангаме и все было хорошо… Даже эти отголоски сейчас душили гневом, щедро вытащенные на поверхность Тьмой.

«Отдайся своему отчаянию и страху…»

И перед ними я раскрыла двери. Отчаяние лишило всех сил, страх обездвижил, заструился липким холодным потом по спине.

«Прими меня…»

- Да…

И черные острые когти вонзились в саму душу, разрывая в клочья ненужное, заливая все непроглядной теменью. В ускользающем сознании еще отложилось последнее увиденное глазами, не принадлежащими мне больше: обрушились каменные стены под натиском раскинутых черных крыльев, в клочья разорвало убийцу-мага – это, кажется, мое тело всего лишь щелкнуло пальцами, вздыбилась земля, обращаясь в пепел… И я окончательно растворилась во Тьме.

Глава 24. Свадьба

Ронард

С Аландеса бы сталось притащить дядю под венец непосредственно из застенков. Но кто бы ни распоряжался этой церемонией (явно не сам император, не его превратившаяся в безмолвную тень супруга, не вдовствующая Анневьев), он благоразумно просчитал, что не стоит выказывать такое неуважение к высоким гостям и невесте.

Жених в дорожной запыленной и окровавленной одежде мог спровоцировать очередной скандал среди чувствительных ко всяким условностям самаконцев, а потому с высочайшего согласия Ронарду предоставили час на то, чтобы привести себя в подобающий вид. Можно подумать, от этого что-то изменится или Элмас вдруг засомневается, отдавать ли свое бессловесное золотце за такого.

А вот невидимые и неосязаемые кандалы Тротта снова защелкнулись на запястьях. Гости о них все равно не узнают, зато императору спокойнее. Будто недостаточно убедительным было маленькое золотое кольцо его матери, которое госпожа Шентия не снимала ни на минуту, сколько Ронард себя помнил.

Душ принял без всякого удовольствия, думая лишь о том, что Ардина лишена и этой мелочи, а ей в Пустоши пришлось куда тяжелее; одежду – первую попавшуюся, не глядя. Аландесу нужно только одно – исполнение брачной клятвы. Он это получит. В конце концов,Ektescapforfrelseлишь формальность. Если уж свой собственный брак, заверенный богами, император презрел практически сразу, то и Ронарда никто не обяжет быть полноценным мужем навязанной жене. У него уже есть жена, благословленная Диким Лесом, и зверем мансом в его невозможном сонном мире, и самим астархом. Вот это – настоящее. А то, что случится сегодня, просто фикция. Близкие важнее. И страна тоже не должна расплачиваться за необдуманную мстительную выходку своего правителя, тогда еще всего лишь наследника.

Говорят, Элмас уже ходит по дворцу чуть ли не хозяйкой, перевезя сюда уйму вещей под видом приданого невесты и заняв со своими многочисленными родственниками едва ли не половину всех зданий. Видимо, она еще не в курсе, что по повелению императора новоиспеченная арнаи Шентия отправится в отдаленное имение мужа. А по разумению самого Ронарда – и вовсе поедет туда одна.

Пусть только закончится фарс и снимут кандалы. Как только окажутся в безопасности Райсанера и Ардина, он выполнит другой долг – перед братом и своей совестью. Нердесу он обещал заботиться о племяннике и о стране. А обе угрозы этому – кровожадная тварь Сагарты и маг-убийца со страшным даром – сейчас находятся в непосредственной близости от императора, приближенные и обласканные им же. Их смерть будет расценена как прямая угроза самому Аландесу, как преступление, как государственная измена. Пусть. А иначе нельзя.

Было ли это требование сиятельной Элмас – кричащая пышность и такой размах для фарсовой свадьбы? Наверняка. А ведь действительно все четыре месяца шла подготовка. Для Самаконы это ведь не просто свадьба дочери шаха, а прямая официальная дорожка в дом несговорчивого соседа с возможностью диктовать свои порядки. На этот раз южане не ограничились родственниками, приглашен весь их высший свет. А тому и сопровождение, и охрана полагались соответствующие. В общем, М’Рирт кишмя кишел разноцветными шелками и неулыбчивыми смуглыми лицами, в каждом втором из которых легко угадывался далеко не изнеженный какой-нибудь шехирский бездельник…