Право на магию

Не попадаться на глаза. Оно и понятно, с момента первой встречи я только и делаю, что добавляю ему головной боли. Еще и вешалась ему на шею в саду и в палате… Какой позор. Но… мне ведь это не почудилось? Что его светлости не все равно, что за глупая первокурсница попала в беду? Разум хранил лишь обрывки воспоминаний: непривычный мужской аромат, сильные руки, чужие губы на своих собственных… Нет, хватит, выбросить все это из головы!

Утром целительница вновь осмотрела меня, осталась довольна и отпустила. Сегодня была суббота, последний учебный день на неделе, к тому же короткий. Попрошу Хельме завтра съездить со мной в Ровель-а-Сенну, ближайший городок. Мешочек с монетами все так же лежал во внутреннем кармане балахона.

Жаль, не получится поговорить с духами. Я перед ними в долгу, но что, если Шентия наложил на них не только заклятие молчания, но и меня они не смогут услышать?

Как бы то ни было, а свою работу невидимые братья выполняли справно — столовая гремела ложками и вилками, соблазнительные ароматы витали в воздухе. Усевшись подальше от любопытных глаз и спиной к залу, шепотом поздоровалась, но ответа, конечно, не дождалась. Тем не менее, на столе не замедлили появиться тонкие ажурные блинчики с медом и сметаной, и большая чашка чая, на этот раз настоящего.

— Жан, Алексис… Надеюсь, вы меня слышите. Мне так жаль, что вам из-за меня досталось! И я даже не знаю, как вас благодарить, арн Шентия сказал, что если бы не ваша…

«Шентия, Шентия… фигентия!! Коньяк мой! Коллекционный! Курвуазье, не меньше! Последний ящик конфисковал, изверг!..»

«Ага, курвуазье… а то я не помню, как ты его сам на втором курсе в подвале общаги бодяжил. Зельевары еще долго свой большой перегонный куб искали»

«И что, что сам? Божественно ведь вышло! Мало того, что в этом зазеркалье ни во что крепче вина не умеют, так еще и белый виноград не растет! В то единственное лето уродился, так ведь еле спас четыре лозы от этих дикарей — порченым посчитали!»

— Жан! Алексис! Так вы не наказаны! А мне сказали, что молчать неделю будете…

«Пффф, ну и нам так сказали! Будто нам до его запретов дело есть»

«Ага, рот он замотает нам, что-ли? Так пусть нащупает сперва!»

Веселый гогот братьев был как бальзам на душу.

«Еще ведь потребовал на пробу сначала, чем это мы тебя отпаивали! А как распробовал, так и плакал мой мартель… Сорокалетней выдержки, между прочим! Чистая амброзия! Подчистую все выгреб, гад такой…»

На мой вкус напиток был так себе, но и знаток из меня никакой.

«И, Ардиночка, хватит нас уже этими лягушачьими именами называть, Гагарина ради…

Опять за свое! Как же мне этих весельчаков не хватало.

— Тогда как величать прикажете?

«Меня можешь звать Санечка»

«А меня Ванечка!»

Как я рада, что все обошлось! Ну, или с небольшими, на мой взгляд, потерями. Тут к столику подошел Хельме, так что я в порыве чувств обняла друга, раз уж духов даже увидеть нельзя. Тот и так был в нетерпении, глаза сверкали, но не успел он открыть рот, чтобы засыпать меня вопросами, как алой хищной птицей рядом взметнулся знакомый балахон.

— У вас свободно? — все так же равнодушно спросила второкурсница с безупречной осанкой.

— Да, конечно… доброе утро, Мекса.

У нас места за столом хватало, но и в зале тоже. Вот же три соседние стола свободны!

Девушка чинно кивнула:

— Ардина. Анхельм.

Бедный Хельме так и подавился невысказанными вопросами, вытаращил глаза и отчаянно стал стрелять взглядом по сторонам, намекая пересесть. Ну не знаю, невежливо как-то. Унварт она или нет, а места всем хватит. Тем более, что разговор она больше не заводила, да и позавтракала очень быстро, снова коротко кивнув нам на прощание.

— Дин, она нас как добычу выслеживает… я знаю, я читал, как унварты охотятся… Сначала крутятся вокруг да около, а потом на аркан и свежуют, пока тепленькие…

— Хаха, Хельме, да успокойся ты. Ты ни на грорша, ни даже на хумрика не тянешь, далась ей твоя шкурка… Может, ты ей просто понравился? — поддразнила я приятеля.

— Ну конечно же я, а не ты! В тебе-то мяса и пару килограмм не наберешь, одни кости…

В таких шутейных перепалках мы и провели утро, а затем и обед, и ужин. Я не смогла рассказать ему обо всех своих злоключениях, но вчерашний конвой кое-как путано объяснила, мол, у его светлости возник вопрос по моему дару. Впредь дала себе зарок прислушиваться к другу — он ведь на самом деле знает гораздо больше моего.

Хельме согласился завтра съездить в Ровель и я с нетерпением ждала этой поездки — хотелось наконец развеяться, пройтись по магазинам, посмотреть незнакомый город. И уж совершенно точно я больше не собираюсь ни во что вляпываться! Честно-честно!

Глава 26.2. Милая подруга

Ранним утром на широком дворе у ворот Академии царила суматоха. Лошадиное ржание, гомон, крики, смех — всем хотелось в выходной день пораньше уехать в город. Шутка ли — такое празднество на носу! До первых экзаменов еще далеко, так что можно и покутить за стенами Академии, пока зима еще не вступила в свои права.

Хельме на завтрак явился бледным и простуженным, хотя от вчерашнего обещания отказываться не собирался. С огромным трудом удалось убедить его отлежаться в постели, а лучше сразу явиться к мистрис Нерайе. Даже не знаю, что сильнее подействовало: мои слова или грозно зависшая в воздухе поварешка от духов.

Тогда Хельме подробно объяснил, как добраться до города, куда там сходить и что посмотреть. По его инструкции я и оказалась на каретном дворе. Пользоваться порталом дозволялось лишь с третьего курса, так что основная масса студентов добиралась по простому, в наемных экипажах. Они-то и заполонили весь двор. Были тут повозки попроще, чьи возницы отчаянно горланили и торговались со студентами; были кареты побогаче — сразу видно, родовые. Вот толпа второкурсников набилась в одну из крытых повозок и ее кучер, залихватски свистнув, подстегнул лошадей.

Пока я присматривалась к следующему экипажу, оценивая предстоящую компанию, высокая дама в добротном платье и теплой накидке, наоборот, выбралась из пролетки и заозиралась вокруг. По виду горожанка, значит, сама навещает родственника-студиозуса.

Вот и Вилария в белоснежной меховой накидке с двумя подругами усаживается в изящную карету с гербом, отойду-ка я от нее подальше. Приезжая городская дама подходила к студентам, о чем-то расспрашивая, но в ответ ей лишь пожимали плечами. Внезапно она совершенно неприлично взвизгнула высоким фальцетом, а через пару мгновений земля ушла из под моих ног. Меня подхватили, закружили, зацеловали…

— Ардиночка!! Милая, нашла!..

Беата?!…

— Я глазам не верю! Беата, это ты? Ох, да опусти же, надорвешься, глупая!…

— Я! Я это, родная!

— Как это возможно? Откуда ты здесь?

— Так вот приехала же! — счастливо и заливисто смеялась моя верная подруга, не выпуская из объятий.

Я не могла на нее налюбоваться — за каких-то полтора месяца, что мы не виделись, Беата из неуклюжей каланчи в бесформенном приютском платье превратилась в статную молодую даму. Темно-зеленое платье с вышивкой по подолу здорово подходило к ее зеленым глазам и рыжевато-каштановым волосам. Те были уложены в невысокую прическу, которую украшала задорная крохотная шляпка.

— Так ты замужем уже? И как ты меня нашла?

— А то у нас академий по империи пруд пруди! Одна же, чего ее искать. А про замуж — ага, вот еще! Ох, Ардин, ты даже не представляешь, что со мной после твоего отъезда случилось! Но ты погоди, я ведь за тобой приехала! Подумала, тоже в город поедешь, я знаю, что в воскресенье все студенты едут, вот и встала ни свет ни заря… Я же в Ровеле всего неделю как, а ты, наверно, весь город уже знаешь, вот и погуляем вместе!

Я призналась, что сама собираюсь впервые там побывать. Так что мы устроились в небольшой пролетке, что Беата наняла еще в городе. Там же нашлись два теплых пледа и, прижавшись друг к дружке, мы наконец смогли наговориться вдоволь, пока ехали в соседний Ровель-а-Сенну.