На неведомых дорожках

— Настя.

Старуха глянула мне в лицо острым как иголка взглядом. Хотела убедиться не издеваются ли над ней? Я приняла максимально доброжелательный вид. Ночевать на улице не хочется, а кто её знает, эту старую ведьму, откажет в ужине и ночлеге и конец. Ночевать под ёлками, это совсем не моя мечта, да и есть уже хочется после волнений.

Бабка что-то пробормотала и заговорила громче:

— Это что ж изба взбесилась-то. Не знашь?

Я осторожно пожала плечами. Ну что тут скажешь? Выходит, это была не зарядка для избушек. Вылетев из облака, я угодила как раз в одну из ног. Помнится, что-то там ещё под локоть подвернулось. Получается, в представлении виновата именно я. Осталось только повиниться, склонив голову.

— Это, понимаете, случайно…Понимаете?

Бабка смотрела, кажется, ничего не понимая. Ну вот, растолковывай тут!

— Я упала, и на ногу. Кажется. Да я чуть-чуть, а она давай прыгать, давай прыгать…

— Значит, твоя работа! Помоги в избу-то войти.

Пришлось приподнять тщедушное тело бабки и поставить на перекошенное крыльцо. Едва хозяйка переступила порог, послышалось такое! Я потупилась, стараясь показать, что ничего не слышу и не вижу, и вообще меня здесь нет. Но слова постаралась запомнить. Кто знает, что пригодится в жизни?

Судя по тому, как Яга выскочила на порог, приступ радикулита прошёл сам собой. Бабка после первого залпа брани, речь потеряла вообще. Она открывала и закрывала рот, не в силах произнести ни слова. Ага, я всегда говорила, надо следить за собой! Нецензурные выражения даром не проходят! Тем более — старая женщина.

Обессилев, бабка опустилась на порог.

— Креста на тебе нет!

Кажется, это самое страшное ругательство с точки зрения Яги. Чтобы доказать её неправоту, осторожно вытащила из выреза блузки свой крестик на цепочке и задумчиво осмотрела его, укоризненно посмотрев затем на хозяйку.

Ой, что тут началось! Старуху выгнуло дугой, как рассерженную кошку, она зашипела, и начала плеваться. Я быстренько запрятала крестик на место. Вот уж не ожидала! А во всех романах Яга этакая бабуля милая! Нате вам, пожалуйста!

— Да что ж ты делаешь-то, проклятущая! — бабка со стоном опять опустилась на порог. — И принесло ж тебя на мою голову. Мало царевичей-королевичей, теперь баб бесстыжих ко мне несёт!

— Ну, положим, не бесстыжих!

Откровенно возмутила невежливость хозяйки. Какое мне, интересно, дело до каких-то там королевичей? Хотя… Хотя и не плохо бы было познакомиться с каким-никаким. Впрочем, о чём это я? Общение с Мирлисом явно не пошло на пользу.

— И почему баб? Я не баба!

— А кто ж ты? — заинтересовалась Яга.

— Я женщина.

Бабка некоторое время молча хлопала глазами, пытаясь осознать сказанное.

— Царевна, что ль? — нерешительно спросила она.

— Да не царевна. Просто у нас так не говорят — баба.

— А как же ещё-то? Девка али баба. Ну, ежели батюшка боярин — боярышня, ежели царь — царевна, а ежели король — королевна, али ещё принцесса можно. А кто ж такая… — Яга запнулась на незнакомом слове.

— Ну, это тоже, что и баба, только вежливо.

— Это по-иностранному что ль?

— Будем считать, по-иностранному.

— Так потому на тебе и сарафан такой куцый? И рожа-то раскрашена, страшнее некуда. А я-то подумала!

Выяснять, что она там подумала, я не стала. Выхватила из кармана пудреницу и глянула на себя в зеркало…

Странно, что избушка от меня не сбежала. Потёкшие тени и тушь, помада, слившаяся с румянами. Зрелище не для слабонервных. Удивительно, что бабуля так спокойно к нему отнеслась. Я бросилась к журчавшему неподалёку роднику.

Вы пробовали когда-нибудь смыть водостойкую косметику без косметического молочка или, на худой конец, горячей воды и мыла? Не советую пробовать. Моя сумка осталась у Павла дома. Пришлось пользоваться подручными средствами.

Пока терла физиономию носовым платочком, смоченным ледяной родниковой водой, производителям косметики, досталось по первое и все остальные числа сразу. Впрочем, они не обманули — водой косметика не смывалась, она сдиралась вместе с кожей. Закончив процедуру, осмотрела свекольную физиономию и прижмурила глаза. Прижмурила и распахнула. На какое-то мгновение, перед тем как закрыла глаза, показалось, что в зеркальце отразилось ещё одно лицо — худощавого пепельноволосого мужчины, весело скалившего зубы, посверкивая дымчатыми глазами. Померещилось. Вокруг никого, в зеркале тоже.

Вернулась к избе и продолжавшей ворчать бабке. Наше препирательство и умывание утомили. Я перешла в главному, сменив тон возмущённый на умильно-просительный.

— Бабуля, а нельзя ли мне переночевать у вас? — И пояснила на всякий случай: — В избушке.

— Переночевать? А что ж не переночевать? — Яга окинула меня ещё раз взглядом, словно оценивая. — Переночуй. Тока переоденься. Меня белки засмеют, ежели ты в моей избе будешь под куцым подолом ляжками сверкать.

Леший с ней, с юбкой этой. Уже давно холодно в промокшей одежде. А пока хожу в бабкином, приведу свой костюм в порядок. Попробую. Я согласно закивала головой.

Яга поднялась с порога и прошла в дом, сделав приглашающий жест. Подойдя к так и висевшему на высоте крылечку, попыталась забраться. Ага, как бы ни так. Попробуйте проделать подобное в узкой юбке! Швы подозрительно затрещали. Пришлось подтянуть подол. Начала закидывать ногу на первую ступеньку, и тут показалось, что крылечко стало выше, чем в первый раз. Брежу, что ли? Не знаю, какой лешак, или чёрт, толкнул меня заглянуть под крыльцо! Так и есть! Проклятущая изба нашла способ отомстить! Эта зараза встала на цыпочки! Ну, погоди! Я ухватила валявшуюся неподалёку палку и, что было сил, двинула по ближайшей куриной ноге. От неожиданности избушка присела, а мне того и надо! Ухватившись за перила, подтянулась и взобралась на крыльцо, черт с ними с колготками, дырой больше, дырой меньше, теперь уже всё равно!

— Ты что творишь? Что творишь?! — выскочила навстречу бабка.

— Да ничего особенного, бабуля, — осторожно поддержала хозяйку, столкнувшись с ней в дверях. — Немного гимнастики не повредит вашей избушке. Застоялась она. Давно на одном месте стоит-то?

Бабка сурово блеснула взглядом, и отстранилась.

Присмотревшись к полумраку, царившему в избе, я с трудом перевела дыхание. Да уж, порядочек тот ещё! Мало того, что натворила изба, прыгая по полянке, так и бабуся не наводила маломальского порядка лет сто, не меньше. В углах до пола свисала паутина. Некогда белёная, большая печь стала чёрно-коричневой от копоти.

Бабка, что-то приговаривая, шарила в углу, в заваленном вещами сундуке.

— Накось, одевайся, я пока приберусь.

Ко мне прилетела светло-серая тряпка, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся полотняной рубахой. Следом из сундука появилась длинная цветастая юбка, и к ней тёмненькая жилетка.

За переодеванием, не сразу обратила внимание на способ старухи наводить порядок. Но, натянув сухую, пахнувшую ароматными травами, чистую одежду, присмотрелась к действиям хозяйки.

Полка, а точнее доска, расположенная на двух колышках, вбитых между брёвен, висела уже на месте. Бабка-то сильнее, чем кажется. Доска не иначе, как дюймовая, как она такую тяжесть подняла? Теперь Яга расставляла посуду, которая уже валялась на полу в совершенно целом виде. Ничего себе! Несколько минут назад целыми были только деревянные миски да ложки! Посуда, повинуясь взгляду хозяйки, шмыгала на свои места шустрее мышек.

Пара взмахов руками и порядок! Про паутину Яга даже не задумалась, хотя, наверняка, могла убрать так же быстро. Что ж, хозяин-барин.

После команды стол встал на место без промедления, и хлебосольная хозяйка начала выставлять из печи горшки.

— Вам помочь?

Неловко стоять, когда старый человек работает.

— За стол садись. Эвон, тощая какая. Ешь больше.

— Это зачем? Чтобы вкуснее стать? — пошутила я.

— А как ты думала? — отшутилась Яга, сделав зверское лицо.

Я рассмеялась, и украдкой, чтобы не обидеть хозяйку, протёрла ложку и миску, предложенные мне, рушником, висевшим рядом на стене.