Страница 55 из 71
Каратель откинулся на спинку скамьи:
— И? Как успехи? Нашёл покой?
— Нет, — странно дернув головой, ответил тот — Боль не угасла. Она притупилась, ровно нож от времени, застарела, но не исчезла совсем. Я считал Амеллу мертвой... или поруганной? Уж не знаю, что хуже! Лучше мертвой, да. Я считал сестру мертвой ровно до того дня, пока не приехала Правительница. Мы говорили недолго, в присутствии Верховного и ещё одного послушника — женщинам сюда входить воспрещено, нейру и пустили — то только, принимая во внимание её статус и возраст. Ну и понятно, что многого она не смогла мне сообщить при посторонних, так и сказав: "Дангорт навестит тебя сам. Расскажешь ему то, о чём намекнул мне. Но — более подробно." Понимаете?
— Понимаю, когда вынимаю, — хмуро кивнул Палач — Продолжай.
В голову нейера полезли нехорошие мысли.
И об этом братце Амеллы, который вместо того, чтобы как — то попытаться разыскать девчонку, навести хоть ясности о её судьбе, предпочел жопу греть в Обители.
Да мать его! Святоша, он святоша и есть. Кислый, ровно поцелуй столетней старухи! Если бы от него, Карателя, вот так увезли Амеллу — землю носом бы рыл, лёд, падаль, дерьмо бы жрал, а выдрал беляночку из чужих лап! Живую ли, мертвую, поруганную, брюхатую от непойми кого, а забрал! Забрал, да и навтыкал бы по упругой, карамельной её заднице плетьми, чтоб не шлялась где ни попадя, ища приключений! А после — оставил бы себе, чтоб больше никогда, никогда, никогда не отпустить ни на шаг...
О Правительнице тоже думалось ему, и тоже — нехорошо.
"Как же... в виде исключения пустили эту квакушу! "Барашка в бумажке"* поди, завернула Верховному, тот и растаял, как говно на летнем зное. Однако же, может и без "барашка" обошлось? Княгиню сюда пускать — нет ничего безопаснее! Нателлой, учитывая её красоту небесную, вряд ли кто прельстится, дааа... Хоть к каторжникам её отправь, в закрытое поселение, хоть сюда, к этим воздерженцам, толку — то? На этот старый окорок даже и у пса бродячего не встанет, не то что у мужиков... гггы!"
— Когда мой отец женился на матери Амеллы, мне едва исполнилось десять лет, — продолжал меж тем Никс, и Каратель вслушался, наконец, в его слова — Откуда она пришла, он не интересовался слишком. Понятно, что сбежала, но... Он решил так, да и мне потом говорил следующее. Что, мол, сбежала знатная, магичка, вероятно от папашиного гнева. Видно, нагуляла дитё, да и подалась прочь! Бывает же такое? После уж я думал, что отец взял её с "довеском" за себя вот почему. Деньги и украшения при ней были, а жили мы небогато. Не голодали, конечно. Но и не шиковали. После смерти матери тогда два года прошло, довольно долго. Ну, и отцу, понятно, что без женщины было трудно! А тут... красавица. И с деньгами. А чужой ребёнок, так что с того? Если деньги есть, то побоку чужие дети и прочее...
Нейер Дангорт закинул ногу на ногу и хрустнул пальцами:
— С чего же ты взял, что мать Амеллы именно ТА, из бунтарей? Мало ли сбежавших шлюх с "довесками"? Даже и магичек! Среди них, кстати, подобного греха больше водится, чем среди обычных девок. Это уж всем известно!
Послушник яростно тряхнул головой и замахал руками:
— Это совсем, вовсе точно! Сама мачеха проговорилась, прямо перед смертью! Проговорилась, всё рассказала и настоящее своё имя назвала... Мне. Я, я уговорил отца отправить Амели в Чистые Поля! Я! Я! От греха подальше! Спрятать! Отец и не заподозрил ничего, со мной согласившись, что с малышкой нам будет трудно! Я! Я её спас! Но дурака свалял, что после отцовой смерти обратно её привез... Думал, минула опасность. А она... вот, тут как тут. Нейер Дангорт!
Парень шумно отдышался и стер с высокого, гладкого лба крупные капли выступившего пота:
— С ней точно всё хорошо? Её не обижают? Ответьте, Богами заклинаю! Нейра Правительница сказала, всё в порядке, но ещё и вы... скажите.
Каратель спокойно (даже уж как — то чересчур спокойно!), кивнул:
— С твоей сестрой в самом деле всё хорошо. Ныне Амелла — моя законная супруга и мать будущего наследника Фамилии Дангорт. Разумеется, тронуть её или причинить вред никто не осмелится.
— Вот как, — удивленно протянул послушник — Нейра Правительница мне об этом не сказала...
— Ну! — криво усмехнулся Палач — Ты же сам говоришь, что она не могла рассказать много. Вот, собственно...
То, что весть о супружестве каким — то образом дойдет до княгини, и тайна раскроется, Карателя не волновало.
Во первых, не дойдет раньше времени.
Во вторых, всё тайное всегда становится явным.
В третьих же, повернуть брачное таинство вспять не сможет никто, даже и Нателла.
Ну и в четвертых... он уже рад бы и сам объявить толстухе об их с Амеллой статусе, чтобы вдоволь насладиться шипением, злобными плевками и потоками бессильных, бессмысленных угроз — о, как это будет забавно!
— Я хочу её видеть, нейер, — вдруг сказал Никс — Но...
Палач, поднявшись с места, натянул перчатки.
— Я, Никс, — шипнул он, сузив глаза желтыми щелками и обнажая мелкие клыки — Пока просто не имею ни малейшего представления, как это устроить. Надо... подумать, ведь всё решаемо в конце концов. Итак...
Тяжело положив горячую руку на плечо побледневшего от ужаса парня, Дангорт заставил того смотреть себе в лицо. Прямо в горящие глаза!
— Теперь я прощщщщаюсь, — жаркое, звериное шипение опалило воздух — Благодарю за беседу. И очень, очень прошу... не распространяться чересчур широко в кругу здешних святош о том, что здесь говорилось. Прощщщай, послушник!
...Уже через время, подгоняемый быстрым, прохладным вечером и стремительно наступающей ночью, Каратель нёсся прочь от Обители и Коноритских Холмов.
Легонько подшлепывая довольного и раззадоренного азартом бега, сытого коня, торопился домой, в Поместье...
...чтобы, наконец, окончательно дать понять впившейся ржавым крючком в змеиное сердце киске Мелли, что никогда, никогда, никогда он её не отпустит!
Даже, если та тайна, которая теперь, скребясь как вошь под кожей не даст Зверю Дангорту покоя ни днём, ни ночью, и выплывет наружу...