Страница 40 из 88
— Дядь Яков, а почему с Настиным скафом столько сложностей? Мой вот столько подстройки не требовал, на воротах тогда одел, он подстроился и все, никаких проблем и прочего, — спросил я, а Настя насторожила ушки.
— Так у нее пилотский скаф. У него почти вся начинка другая. Мощнее и дороже, чем в наших. Усиления экзоскелета встроены, гелевые амортизирующие подкладки, система противодействия перегрузкам, усиленная аптечка и прочее. Я тоже сперва думал что обычный, тем более что все стандартизировано, клапаны и карманы на тех же местах. А когда начал батареи менять и рацию, тобой выдранную, на место ставить, разобрался, — ответил он и обратился к Насте, — Готова?
Она кивнула. Он набрал команду на пульте и настройка началась.
По подключенным трубкам из недр скафа побежал гель из которого после очистки сформируются новые прокладки. Подсвеченный специальными лампочками он напоминал кровь, хоть и был ярко синего цвета. Картина была скорее биологического вида, чем технического, словно присутствуешь при операции. Затем черед пришел приводов подстройки, небольшие двигатели начали вращать подстроечные шпильки, подгоняя размер конечностей под пользователя. Они последовательно вращались то в одну сторону, то обратно, с уменьшающимся шагом, пока не подберут оптимальное положение.
— Дядь Яков, это об этой подстройке ты говорил? — спросил я.
— Да. Теоретически эту подстройку я мог бы сделать просто покрутив шпильки ключами. Беда в том, что внутренняя подкладка не поменяется, и если ее сжать или подтянуть она перестанет соответствовать внутреннему содержимому, — пояснил он.
— А зачем вообще такие сложности? У меня же такого нет, хотя усилители экзоскелетые можно и на мой поставить, — задал я интересующий меня вопрос.
— Тут разница очень во многом, в том числе чисто технологическая, — начал объяснять он. У тебя, меня и большинства скафы простенькие. Заточенные на работу в атмосфере и в основном применяются с целью защиты от окружающей среды. Им подобные навороты не нужны. Подстройка прокладок выполняется пневматикой, заодно и температуру держит чуть лучше. Помнишь как твой отец «с улицы» зашел? На неподвижных частях слой льда, а он считай не за пару минут от ворот добрался.
— Помню. А что в этом скафе совсем другая начинка? — спросил я.
— Да почти полностью. Это скафандр пилота. А у них задачи другие. В атмосфере тепло он похуже держит, в вакууме-то нет теплоносителя, пусть даже он такой слабый как воздух. Гелевые прокладки обеспечивают защиту от падений давления крови при перегрузках, когда под действием ускорения кровь от мозга собирается в ногах или наоборот. А в особо сложных случаях и на стационарном посту может вообще перевести на снабжение перенасыщенной кислородом жидкостью. То есть сначала утопит тебя, а потом обратно вытащит. Отсюда и более сложная аптечка. И усилители нужны именно для того, чтобы под перегрузкой можно было руками-ногами шевелить.
— А чего я этого не увидел когда к ее скафу подключался, ну тогда, сразу после того как ее завалило? — задал я очередной вопрос.
— Так ты в глубокие настройки не лез. Открыл записи о техническом состоянии и жизнеобеспечении и успокоился, — предположил он.
— Наверное так и есть, — поразмыслив, я подтвердил его предположения.
— Эй, а про меня все забыли? — раздался возмущенный крик от Насти.
— Забудешь про тебя, как же, — тут же отозвался Яков, — Все у тебя нормально идет, сейчас гель обратно заливать начнет, готовься.
— Брр, опять облапает всю, — перекосила она мордашку.
— Что так неприятно? — спросил у нее я, — Как выяснилось, я в такую модель не видел никогда, не то чтобы пользоваться.
— Ну как тебе сказать, — она задумалась, — Представь что тебя начинает сплющивать сразу со всех сторон, неудобно, неприятно и везде. Потом заставляют двигаться и эти валики расходятся как надо, но первые моменты — отвратительны. А иногда система ошибается и геля слишком много, тогда он собирается в комок в любом месте где есть слабина. Чаще всего — в подмышках, между ягодиц, в пояснице, в паху. Ощущения сам понимаешь какие. Зато если все отработало как надо- скаф вообще не ощущается. Вот и приходится терпеть.
Как раз в этот момент и началась эта стадия подстройки, трубки заново наполнились подсвеченным гелем, а Настя сморщилась. От скафандра отошли манипуляторы управляющие подстройкой и освободили ей место. Она осталась как котенок подвешена за шкирку и начала разрабатывать конечности, сгибая руки и ноги, сворачиваясь клубочком и выкручиваясь по всякому. Наконец и эта процедура закончилась. С негромким пшиком расстегнулся замок, удерживающий ее в подвешенном состоянии и она подошла к нам. Странно, но мне показалось что она стала чуточку выше, но люди же не растут так быстро за пару дней.
— Нормально, нигде ничего не мешает? — обратился к ней Подгорельский.
— Не, все отлично, даже лучше чем было, — отозвалась она, и не преминула подколоть, — Можешь ведь работать хорошо, если под неусыпным контролем.
— Вот ведь язва, — он расхохотался, — Ну что, братцы-кролики, пойдем лабораторию осваивать. Вот и посмотрим на тебя в естественной, так сказать, среде обитания.
— Идем, — подтвердила она и прижалась ко мне, заглядывая в глаза, — «Мой господин»?
Меня аж жаром одело, а она звонко рассмеявшись ускакала вперед.
— Эк она тебя, — со смехом протянул Яков, — Бес, а не девчонка. Надо брать!
Взяв себя в руки я молча двинулся за ними, подходящие слова так и не удалось подобрать, просто не помещались они в голове, заполненной этими огромными доверчивыми глазами. Вот опять, запнулся на ровном месте, я остановился и потряс головой, чтобы хоть как-то разогнать эту муть. «Страшная штука гормоны. Еще страшней тот, кто ими управляет», вспомнил я изречение из какой-то прочитанной книжки. Тогда это было не понятно, но теперь осознал в полной мере. Да уж.
Глава 18
Добравшись до жилой зоны мы обнаружили что отец тоже закончил с работой и возился с кухней. Как мне показалось, он был чем-то сильно загружен. Потому что задумчиво перекладывал посуду с места на место по столу, будто выстраивая ей какую-то схему.
— Да поставь ты ее уже на место, сколько можно ей елозить, — сказал дядя Яков, проходя в дверь, — Сам ведь знаешь, от перестановки тарелок по столу добавки не появится.
— О, вы тоже освободились? — сказал отец, выныривая из своих размышлений.
— Да, и теперь готовы вкусно поесть и сладко подремать, — ответила ему Настя.
— Добро, — отозвался он, — Я теперь временно безработный, так что можете мной располагать. Каскад запущен и на контроле у города. Чем займемся?
— Соберем автодок и посмотрим наконец на вашу зверюшку, — в тон ему ответила Настя, — А то разговоров много было, а потрогать не дали. Даже не показали, жадины.
— А ведь точно, — протянул отец, — Мы про записи скафов забыли. Они же должны были снимать все что мы делаем, а раз была стрельба, то эти записи с солидным куском до и после должны быть сохранены дополнительно. А я и забыл совсем.
— Мы. У меня тоже из головы вылетело. Отвык, понимаешь, от того что каждый шаг пишется, — повинился Подгорельский, — Сейчас посмотрю.
— Он углубился в настройки скафа, а на размещенном на стене экране пошло видео.
Вот они подходят к повороту, Подгорельский осматривается и что-то ударяет его в руку. Отец стреляет. Короткий разговор, граната. И они осматривают животное. На вид это была гусеница. Толстая такая и не длинная. Но с тонким и длинным языком-копьем, как у хамелеона. Вот только не липким как у него, а снабженным острым шипом на конце. Острие, кстати, от удара в броню почти не пострадало.
Отвлекшись от видео я посмотрел на Настю. Ее глаза светились каким-то диким любопытством и предвкушением, аж пальцы подергивались в нетерпении, будто она сама в него этими руками полезет. Это немного пугало.
— И вы это скрывали, — возмущенно начала она.