Страница 36 из 88
Я прикинул кратность получающегося механизма и сказал: — Не хватит. Тут почти полторы тонны без учета тары, я столько не вытяну даже с учетом блоков.
— И тут не поймался, — ответил хитрый старик, — а так хотелось посмотреть на твое пыхтение. На, лови еще один, — и он сбросил еще один блок с веревкой.
— Дядь Яков, а собирать в простой или комплексный?
— Как тебе удобнее, тут разницы уже не будет, — ответил он.
Пошкрябав по шлему в районе затылка я приступил к сборке. По моей прикидке получалось 12:1. Это все равно немного больше, чем я мог поднять. Когда я уже собрался сказать о полученном результате, сверху упала дополнительная веревка.
— Цепляй ее восходящему концу, как не крутись, а все равно выйдет больше чем тебе поднимать можно. А вдвоем управимся.
Видимо я чем-то себя выдал, потому что Подгорельский продолжил, — Да верю я, что ты можешь это сделать и один, но зачем перенапрягаться без лишней необходимости? На восходящем сделай «узел третьего» и за него зацепи.
Даже вдвоем поднимать такой груз было тяжело, очень медленно но контейнер начал подниматься на веревке. Когда под ним образовался достаточный просвет, я по команде дяди Якова привязал свой конец веревки к грузу, надежно его зафиксировав.
— Вот и славно! Сейчас отгоню его в сторону я ты слазишь посмотришь, можно девичий сарафанчик достать или еще двигать придется? — сказал Подгорельский, шумно дыша в микрофон шлема.
Нагруженный тельфер шел совсем медленно, все-таки он должен приводится в движение источником более мощным, чем мускульная сила одного человека. Судя по движению губ на экране и полной тишине в канале, дядя Яков активно себе помогал в работе применением обсценной лексики. Когда контейнер отодвинулся на достаточное расстояние, я спустился к Настиному скафу. Сейчас его можно было легко достать, что я и сделал с помощью рычага приподняв край контейнера, благо он давил не всем своим весом на ноги скафа. Вытянув его на соседний контейнер я вернулся к подвешенному грузу.
— Спускаем? — спросил я Подгорельского, — Тут достаточно места. Встанет как будто тут и должен был стоять.
— Сейчас, дай передохну маленько, — отозвался он.
— Вы мой скаф достали? — спросила Настя, — ремонта много требуется?
— Да, нет, — ответил я сразу на оба вопроса, — «Да», в смысле достали, и «Нет», ремонт вроде не требуется, только поставить на место радио и перезарядить батареи с расходниками. Вечером будешь форсить в своем костюмчике.
— Здорово, — обрадовалась она, — А вы долго еще? А то мне тут совсем одиноко и скучно. Вы тем же путем обратно пойдете?
— Да не трещи ты так, пичуга, сейчас посмотрим. Хотелось как приличным людям в ворота выйти, так что жди дальше. Пока даже не посмотрели чего у ворот творится, — ответил ей Яков и обратился ко мне, — Давай опускать.
Обратная подъему процедура заняла меньше времени, да и с разбором системы блоков управились быстрее. Хотя были и свои сложности, когда в блок чуть не затянуло узел с привязанным к нему вторым стропом. Всем хорош полиспаст, вот только длина хода веревки увеличивается пропорционально кратности. Но эту проблему решили через промежуточный подвес груза, так что выигрыш по скорости нивелировался.
Собрав блоки и веревки мы направились осматривать завал в воротах. Сейчас, имея на руках веревки и блоки, полоса препятствий закрывшая нам выход в первый раз казалась более проходимой, да и присутствие дяди Якова придавало дополнительных сил.
Заваленный проход осматривали долго, со всех возможных сторон и направлений. Результат порадовал и огорчил одновременно. Контейнеров было много и стояли они в расклин, но были они с верхних полок стеллажа. А значит что? Они пустые. Никто не ставит более тяжелые грузы наверх, во избежание перекоса. Да и пустую тару лучше брать поближе, это за полным стоит пройтись, поискать более подходящий по объему или содержимому. Не потащишь же со склада лист проката если нужна тебе маленькая шестеренка из него, а тут в соседнем ящике можно найти если не нужную, то обрезок из которого можно ее выпилить. Вот и появилась такая организация хранения. Ну это я опять отвлекся. — Эх вы, бракоделы, оптом вас и в розницу, — обозвал меня дядя Яков, — Если бы посмотрели путем, сами бы выбрались. Тут работы-то на полчаса. Пойдем тягать.
И действительно, завал вполне под силу оказалось разобрать даже без грузоподъемных механизмов. Но уж явно не в одиночку, тут он все-таки перегнул. Работа доставляла больше психологического дискомфорта чем физических неудобств. Сложно воспринимать контейнер в твой рост шириной и пару ростов длиной как что-то легкое. Оно конечно углепластик и прочие полимеры, но когда ты теряешься а его фоне, далеко не сразу доходит что он тебе по силам. Вдвоем мы достаточно быстро расчистили лаз в который вышли на свободное пространство перед складом. Настя уже вся извелась и постоянно приставала ко мне с вопросами типа: «Ну вы скоро?», «А когда?», «А что так долго?» что я просто дал ей доступ на мою камеру на шлеме и приглушил ее канал в половину, чтобы не слушать ее писки по разным поводам.
Глава 16
Выбравшись на свободу со склада и по тряся добычей перед восторженной девушкой мы погрузились на платформу и двинулись домой. Ну не совсем домой, к месту нашего постоянного обитания. Когда делать стало нечего я задал вопрос над которым давно размышлял: — Дядь Яков, может все-таки объяснишь, зачем ты дразнил Настю. Не, в то что ты сказал я верю, но чувствуется в этом какое-то двойное дно.
— Хе, тогда рассказ будет долгим и сложным, — начал он издалека, — Вот скажи, ты счастлив?
— Ну да, полностью, — согласился я быстрее чем подумал, череда картинок-воспоминаний пробежала перед моим внутренним взором, нет, ну были и грустные эпизоды, и несчастливые, но наверное я всегда мог назвать себя счастливым.
— А можешь ты назвать глубоко несчастного человека в своем окружении? Не в конкретную минуту, а вообще, чтобы постоянно был несчастен и жаловался об этом?
Я задумался. У всех бывали неудачи, малые и большие печали, потери, иной раз безвозвратные. Но рано или поздно каждый находил свое малое счастье, успокаивался и расцветал. Находил себя в каком-то занятии, менялся. Но все равно становился доволен.
— Пожалуй нет, не знаю, — ответил я после долгого раздумья.
— Вот в этом и причина. Но вот такой парадокс, не могут быть все счастливы одновременно. Интересы пересекаются естественным путем. Ты хочешь мороженку, и я, и она, — он кивнул на Настю, — А она одна. Как поступить? Вот тут и начинаются различия миров. Сколько ты сейчас знаешь планет занятых человечеством? — он опять резко поменял тему.
— Ну, — замялся я, — Больше двадцати наверное. Это если про системам считать, а планет не знаю, на каждой наверное кто-нибудь да есть, хоть маленькая научная станция.
— И на каждой свои условия, свой набор флоры и фауны, ресурсов и опасностей. И как объединять настолько разных существ в одно человечество? Как научить находить общий язык настолько раздробленные кучки людей. Над этими вопросами ломали головы все правители и государства, всегда, с обретения разума и пока этот разум нас не покинет. Тем более что люди сами стремятся в обособлению. Вот нет ничего более приятного, как войти в какой-то «закрытый клуб» по интересам. И отгородиться от остальных. Вот и идет непрерывный эксперимент один на всех и везде по-своему. А человечество должно быть едино и сплоченно, потому так дальше начинаются чужие звезды. Эта звезда — край нашей системы, дальше человечество добраться не могло ни при каких условиях. Край карты, так сказать. Мы рассеяны по огромной территории, и разделены не только пространством, но и условиями. Слышали небось поговорку «Бытие определяет сознание». А как объединяться если условия у всех разные. У нас год длиннее стандартного почти вдвое, на Слапагосе, как на Венере в системе Солнца, сутки превышают оборот вокруг светила. На Розалинде линия терминатора движется со скоростью неспешного пешехода, можно сутками закатом любоваться, только стул переставляй. Про астероидные города вообще молчу, там такой бардак что и не разберешь. А поскольку условия разные то и системы воспитания и обучения должны быть другими. Что может быть безопасно для одних, представляет опасность для других. А вот теперь придумай способ как всех объединить. По доброму и ненасильственно. Потому как насилие для обитателей разных планет тоже будет разным. Точнее грани и способы применения этого насилия системой к человеку. Как строить системы взаимодействия? Фактически, мы давно перешли точку когда все можно автоматизировать, а гайки крутим вручную. И нужно это больше для воспитания, чем для распределения ресурсов. Мы можем все отдать на откуп технике, включая продолжение рода и обучение, но сможем ли мы остаться после этого людьми? И опять баланс, между принуждением к труду и удовольствием от результатов труда. Можно быть и лентяем, но тогда поймаешь общественное порицание. Можешь заняться чем-либо художественным, но пока все не увидят результатов — ты лентяй. Эти ваши открытые профили тоже для этого нужны. Ты всегда знаешь что нельзя поступить неправильно и тебе будет стыдно. Воспитание в определенных программах. А, повторюсь, условия везде разные. И при различиях в программах воспитания личности база должна быть одинакова. И при этом, каждый отдельный человек должен быть счастлив — значит все сделано правильно. Не взирая на возможные различия. Нужно чтобы каждый человек чувствовал себя частицей целого и не терял индивидуальности, чтобы частное не превалировало над общим. Чтобы этика и мораль могли выступать равным критерием оценки поступков, с учетом места и без него.